Страница 128 из 214
Именно неудачи, могут научить полководца гораздо большему, чем одержанные им же победы. Но мало учиться самому. На войне, выход командира из строя, является обычным делом. Происходит это в самый неподходящий момент. Чтобы эта неприятность не стала причиной поражения, нужно заранее подготовить себе достойную замену.
На этой войне, меня пока никто заменить не может. И это очень плохо. Хорошие командиры у нас уже появились, но сказать, что они полностью созрели для решения всех, стоящих перед ними задач… Нет! Такого я не скажу! Их нужно учить. А учить приходится на ходу. Чем я уже третий день и занимаюсь.
Собранны почти все командиры штурмбатальонов (кроме Львова). Сейчас они под руководством Муравьева решают вполне конкретную задачу: готовят разгром Девятой дивизии противника. Появления этой дивизии на предполагаемом направлении я жду в ближайшее время. Сейчас она еще изображает попытку штурма нашего плацдарма у терминала. Но скоро появится западней Ташкента. Хюммель, получив от меня конкретную задачу, непрерывно наблюдает за этой дивизией. Косвенные признаки, говорящие о том, что я прав — налицо.
Приведение в порядок скрытых переправ через топи, появление новых фронтальных и рокадных колонных путей. Усиление ПВО по маршруту выдвижения. Да много чего удалось обнаружить!
Подготовка к операции пока не вышла из стадии "мозгового штурма", который совмещен с командно-штабной игрой. Муравьев со своими "орлами" играет за наших. Я, Коробов и ряд офицеров Полевого штаба — за комдива-9 генерала Вонга.
По плану игры, Муравьев имеет в своем распоряжении одиннадцать штурмбатальонов (3000 человек), мобильную артиллерийскую группу Нойманн, всю авиацию боевого участка (малочисленную) и средства войскового ПВО (солидные). На моей стороне "воюют" 14000 тысяч человек личного состава Девятой дивизии, с артиллерией (не уступающей по своим возможностям группе Нойманн), авиацию (превосходящую нашу) и собственные ПВО (заметно слабее наших).
— Иван Руссиянович! — Муравьев с самого начала попытался меня переубедить, — почему Вы выделяете в мое распоряжение так мало сил? Нас ведь сомнут!
— Данила Петрович! Два соображения: больших сил на этой равнине нам не спрятать, обнаружив их, враг поймет, что его планы раскрыты и отложит операцию. Или проведет ее в другом месте. Второе — неравенство сил, это приглашение влезть туда, где он и будет бит.
— Значит, к нам подойдут резервы?
— Нет! Резервов не будет.
— И как тогда воевать?
— Сделать так, чтобы численное преимущество не принесло врагу никакой пользы. Устал уже повторять, что настоящие ловушки готовятся на ровном месте.
Не убедил, но на кое-какие мысли я его натолкнул. Итак, игра началась. Нашим хватило ума понять, что малая численность их войск — это вкусный сыр в мышеловке. Дело за малым — соорудить эту мышеловку. Решение они приняли логичное, в полосе наступления был участок местности, удобный для устройства засады. Вот туда они и сунулись поначалу. А затем, потеряв пятую часть наличных сил, быстро отступили на исходные позиции.
— Запомните парни, решение, очевидное для вас, очевидно и для противника. Тем более, что вы не учли того, что враг имеет преимущество в средствах технической разведки. Начинаем все сначала!
Целый день, раз за разом, они упорно пытались воплотить свой замысел. А я им также упорно не давал этого сделать. Я просто высаживал за пределами неудобного участка местности небольшие мобильные группы. Какие бы хитрости они не применяли, результат был один и тот же: мои разведгруппы обнаруживали их войска еще на подходе и наводили на них авиацию и огонь артиллерии. С пары попыток им удалось довести свои войска до намеченного рубежа. Правда, их все-равно встречали развернутые к бою войска противника и счет потерь был не в их пользу.
— Если войска противника успели развернуться из походного порядка в боевой, значит засада не удалась. И пока боевой порядок не разрушен — победы не будет! — этими словами я подвел итоги первого дня игры.
Второй день показал, что меня слушали очень внимательно. Правильные выводы сделаны были. Попытки, предварительно разрушить мне всю систему управления войсками, предпринимались самые изощренные. Но все это давало лишь временный эффект. Я быстро восстанавливал управление войсками и не позволял им выйти для нанесения удара по моим войскам. Все сводилось к огневому бою на дистанции порядка 10–15 километров. Все, чего они сумели добиться за весь день, так это уравнять свои потери с моими. А это уже провальный результат.
— Муравьев! Я ценю конечно упорство в достижении целей, но почему ты не рассматриваешь другие варианты? Повторяю, ловушка должна быть построена там, где ее наличия никто предполагать не станет.
Подействовало! На третий день игры, моя разведка не встретила никакого противодействия на пути выдвижения войск. Путь был свободен! Казалось бы, смело можно идти вперед! Но! Мои средства ПВО не прикрывают выход из неудобей, зато их ПВО простреливает все подступы к позициям штурмбатальонов. Да и артиллерийская группа Нойманн расположена так, что моей артиллерии ловить тут нечего. Стоит сунуться на открытое место и все! Поражение мне обеспечено. Все так плохо? Отнюдь! Сейчас вы все поймете! Девятая дивизия, почти дошедшая до входа в неудобья, вдруг сворачивает на восток и движется к пригородной гряде на окраине Ташкента. Этого никто не ожидал! Внятной реакции на изменения обстановки нет! "Стратегом" засчитано поражение. Естественно, не мне.
— В чем ваша ошибка? Вы увлеклись тактикой. Вы многое поняли за эти дни. Но вы забыли про стратегию. А ее всегда нужно держать в уме.
Я подвожу командиров к макету местности.
— Стратегия говорит о том, что для наступления на Ташкент, есть два подходящих направления — восточней и северней города. Одно направление вы неплохо прикрыли, но не подумали о том, что нужно будет сделать, если я обнаружу ловушку и начну действовать по запасному варианту. Если бы вы разместили группу Нойманн на девять километров восточней, то она сумела бы перекрыть огнем часть рокадных путей. Уже какой-то выход.
— А потом удар мобильными группами? — вопрос задал командир Дрягвинского "Динамо".
— Можно и так, но этого недостаточно. Этот удар я отражу. Смотрите сюда: на всех перекрестках дорог, стоят автоматические регулировщики движения колонн. Именно они выдают на планшеты командиров приказы о скорости и направлении движения. Что будет, если часть этих устройств выдаст неправильный сигнал или вообще не выдаст никакого сигнала?
— Спутается установленный штабом порядок движения подразделений — начал Коробов.
— Продолжай!
— Бардак будет!
Услышав знакомое, столь приятное для русского человека слово, командиры оживились. У многих глаза загорелись азартным блеском. Чувствовалось, что новые конструктивные предложения, сейчас вывалят на мою голову:
— Короче, товарищи командиры, бардак — это наше все! Прежде чем бить по противнику, обеспечьте наличие бардака в его рядах! Предупреждаю сразу: сам по себе бардак не возникнет. Придется сильно над этим потрудиться. Это трудная задача.
В этот день, мы закончили игру и приступили к планированию и подготовке новой боевой операции. Кодовое название — "Бардак". Всю эту работу я спихнул на Муравьева с Коробовым. Теперь, когда они созрели для выработки творческих решений, я был им уже не нужен. "Бардак" бардаком, но его успех следовало подкрепить успехом в другом месте. Предстояло подготовить и провести операцию "Метро".
ЗАПАДНЫЙ ТУРКЕСТАН. БЫВШИЙ КАПИТАН ГАПУНЕНКО.
"Что ни говори, а эти суки всегда умели хорошо устроиться. Кто бы не победил, а богатенькие, как дерьмо, всегда наверх всплывают".
Такие мысли частенько посещали голову Юрия Павловича Гапуненко, когда он видел свою новую командиршу — Ксюшу Собак. Правда, теперь она носила фамилию Собакина, но уж этим его с толку не собьешь!