Полководец Третьего Рима

— То есть он Вас полностью устраивает?

— Да, как флаг-инженер, он меня полностью устроил.

— Значит товарищи, незачем нам его долго и держать в маленьком звании. Поздравьте его от моего имени старшиной второй статьи.

Об этом Джонатан узнал только тогда, когда явился на службу после трехдневного отдыха. Сказать, что его такое повышение обрадовало, это значит ничего не сказать. Вроде бы и невелико это звание, но для него оно было ценным уже тем, что получено за конкретные заслуги, которые никто не оспорит. Еще один такой поход и можно просить у Джулии ее руку и сердце. А что? Разве он этого не достоин. Лара, пока он был в походе, все-таки охомутала своего отца Фернандо и довольная сама собой проводила свой "медовый месяц" без отрыва от службы. Впрочем, интенданты и уборщики вместе с выметаемыми пылинками, никакого облегчения от этого не испытали. Лара, которая дома, и Лара на службе, это совершенно разные женщины.

Глава 33

ПОДМОСКОВЬЕ. СЕЛО ГРАЧЕВО. ЛАГЕРЬ ВОЕННОПЛЕННЫХ.

Несмотря на то, что общество Чжунхуя, традиционно считало своих вояк сущим отребьем, заботу о них оно проявляло. Просто, хозяева Империи понимали простую вещь: готовить солдата нужно долго. Затраты на это велики, а потерять его можно легко. Любой дикарь, спрятавшийся в зарослях, внезапным выстрелом из самодельного оружия, превращает военного профессионала в обычный труп. А если учесть, что несмотря на большую численность населения, привлечь на службу в армию удается сравнительно небольшое количество людей? Уже это заставляло чжунхуйское командование бережно расходовать подходящий для военной службы человеческий материал.

Войны в Чжунхуйской Империи происходили часто. Правда, это были в основном локальные. Жизнь на планетах Империи не была безоблачной. Инородцы, которых так и не удалось до конца натурализовать, частенько на себе испытывали высокомерие имперских чиновников. Конфликты между "чистыми" и "нечистыми" чжунхуями, тоже редкостью не были. Чаще всего, с этими конфликтами справлялась обычная полиция. Но привлечение армии в роли "миротворца", тоже редкостью не было. Поэтому, обстрелянных вояк среди "косых" хватало. В этих войнах, армия и выработала свою политику в отношении местного населения.

Боевые действия не всегда шли гладко. Иногда повстанцы имели серьезные успехи. В их руки попадали и те раненые, что не удалось вытащить с поля боя, и целые госпитали. То, как обойдется противник с беспомощными людьми, частенько зависело от того, как армия вела себя на войне. И если командиры смотрели сквозь пальцы на бесчинства подчиненных, то захваченных врагом людей, можно было считать покойниками.

С этим были не согласны в первую очередь сами армейские командиры, ведь солдат, прошедший через госпиталь — это в первую очередь опытный и обстрелянный солдат. Терять такого безвозвратно, всегда жалко. Именно эта причина и породила приказы о корректном поведении в отношении местного населения на войне. Чтобы соблюдать такие приказы, нужна высокая дисциплина. А ее не так просто внедрить и поддерживать. Но войны учат многому. После того, как повстанцы, в ответ на жестокость вояк, зверски расправились со взятыми в плен вояками, до самых тупых стало доходить: не превращай противника в мстителя! За твою распущенность, расплатится тот, кто себя будет не в состоянии защитить. Не сразу армия к этому пришла. Военным трибуналам пришлось немало поработать над этим вопросом. Зато любого беспредельщика, гарантированно останавливали более опытные товарищи.

А если противник сам был не прочь поиздеваться над пленными? Просто так, без всякого повода? Тогда, армия тоже срывалась с цепи и район ведения боевых действий становился местом жуткой резни. Все-таки в армию берут далеко не ангелочков. А командиры? А они прекрасно понимали состояние солдата, увидевшего своих товарищей порезанными на куски и развешанными на деревьях. Понимали они, что на того, кто перешел грань, уговоры уже не действуют, а гуманизм не всегда уместен. Тут и прокуроры закрывали на это глаза.

Здесь, на Немезиде, нужды в ответных репрессиях не было. Русские твердо придерживались правил ведения войны. Правда, здесь жили еще россиянцы. Их решено было считать "генетическим шлаком", недостойным уважительного к себе отношения. В отношении их решено было не придерживаться оговоренных в приказах правил. Правда, в войсках сразу задали резонный вопрос: Как отличить русского от россиянца? Ведь они внешне похожи. Штаб экспедиционных сил недолго думал над ответом: "Те, кто берет в руки оружие и оказывает сопротивление или отличается достойным поведением на войне — считаются русскими, те же, кто ведет себя как скот на бойне — тупые россиянцы". На том все и успокоились.

Так что жителям анклавов сильно не повезло. В отношении их, захватчикам было позволено все. Правда, регулярные части, занятые боевыми действиями с сильным и опасным противником, участия в этих "забавах" не принимали. Некогда им было, да и собственные командиры не желали падения боеспособности войск. Зато набранные из переулочного сброда иррегуляры, разошлись вовсю! Россиянцы, не успевшие спастись, в полной мере ощутили на своей шкуре все "прелести" общения с распоясавшейся солдатней. Их "косые" действительно за людей не считали.

Но не все коту масленица. На войне успехи и неудачи имеют обыкновение чередоваться. Сейчас, это было продемонстрировано наглядно: русские перешли в наступление, а чжунхуям нужно было уйти от разгрома. Вот это и послужило причиной для разговора старшего лейтенанта Лу Чанга с Ольгой Грачевой.

— Госпожа Грачева, у меня мало времени на длительные разговоры. Буду краток: Сейчас мы вынуждены отступать.

— Меня это не огорчает. Что будет с нашими военнопленными?

— Естественно, что мы их не можем эвакуировать вместе с собой. Мы их оставляем на месте.

— Спасибо.

— Не стоит меня благодарить. Это не мое решение. Скажите мне пожалуйста, Вы довольны нашим обращением с вашими солдатами?

— За это тоже спасибо. Вы вели себя безупречно.

— Госпожа Грачева, у нас нет возможности эвакуировать не только пленных, но и своих раненых. Вы можете гарантировать, что с нашими солдатами будут поступать так же безупречно?

— Вы хотите оставить их нам?

— У нас нет иного выхода, кроме как положиться на милость противника.

— Можете не волноваться. Для меня, это прежде всего раненые. Мы окажем им необходимую помощь и обеспечим должный уход. Сколько их будет?

— Погодите, есть один момент: Я не сомневаюсь в Вашей порядочности, но ведь ваше командование может решить иначе. Мне нужна полная уверенность, что раненым ничего не будет угрожать. Я военный человек. Я обязан защитить своих боевых товарищей. Если у меня не будет уверенности в том, что с ними ничего плохого не случится, то я останусь со своими солдатами и буду защищать их до конца, сколько смогу. Наш медицинский персонал, принял аналогичное решение.

— Господин Чанг, здесь наша земля и здесь действуют те законы и правила, которые установили мы. Наши правители, тоже обязаны жить по этим правилам. Можете не волноваться. Все будет по-человечески. Везите своих раненых на территорию лагеря. Здесь их будет удобно содержать. Недостающее оборудование и медикаменты мы обеспечим сами. Единственное, о чем я Вас попрошу, это не мешать нашим людям организовать охрану лагеря.

— Хорошо, можете распорядиться. Я дам команду своим подчиненным, чтобы они вам не чинили препятствий. И еще: мы уйдем, но наши медики останутся с вами. Это их добровольное решение. Думаю, что их помощь будет нелишней. Пойдемте, я познакомлю Вас с доктором Вьетом.

— Пойдемте.

Доктор Вьет, оказался низеньким худощавым "живчиком" лет пятидесяти. Когда Чанг представил Ольгу ему, он сразу засыпал ее вопросами практического плана. Предстояло разместить и обеспечить должный уход порядка полутора тысячам человек. Вместе с доктором, добровольно оставалось три десятка медиков. Не сказать, что они пришли с пустыми руками. Передвижное оборудование и медикаменты у них были, но этого хватит ненадолго.