Фарос

Тела продолжали лететь. Некоторые расплавились, так что броня и плоть смешались как восковые. Один, похоже, был цел, но, как только он поставил ноги на палубу, его расстреляли собственные нервные братья.

Тандамелл заставил себя взглянуть на вихрь. Отверстие, сквозь которое была видна сотинская пещера, уже уменьшалось, исчезая в холодном пламени.

— Прекратить огонь! — приказал Тандамелл. — Отставить!

Свет становился все ярче и ярче, пока вдруг не исчез с громом, от которого воины флагмана попадали на пол.

На мгновение командную палубу «Сумрака» заполнило зеленовато-белым сиянием.

Тандамелл заморгал, прогоняя болезненные следы на сетчатке, и нетвердо поднялся на ноги. Сирены продолжали выть. Смертные с криками пытались пробиться к выходу с командной палубы.

Тела были повсюду: лежали на полу, свешивались с пультов, торчали из стен.

Повелители Ночи с Соты встретили смерть — все, кроме Крукеша Бледного и Гендора Скрайвока, Крашеного Графа.

Крукеш стоял на коленях. Крылья летучей мыши на капюшоне его терминаторских доспехов погнулись, и он со стоном сжимал лицо, а из-за пальцев лилась кровь.

Скрайвок с трудом поднялся, борясь с мертвым весом обесточенной брони.

На него наставили болтеры.

— Уберите оружие! — Он ткнул пальцем в сторону Крукеша. — Выслушайте меня! У Крукеша была возможность спасти Севатара. У него была возможность найти нашего примарха. Но он ими не воспользовался. Он жаждал власти и использовал артефакт на Соте в своих интересах.

— Гендор Скрайвок, — сказал Тандамелл. — Ты и сам — не образец безграничного альтруизма.

— Я лишь верный сын нашего легиона, — ответил Скрайвок.

Он ударил кулаком по груди и с трудом поклонился.

— Не слушайте его! — прохрипел Крукеш. Он опустил руки и слепо завертел головой. Бледное лицо в саркофаге доспехов влажно блестело от свежих розовых ожогов. — Он все отравляет. Убейте его! Отведите меня в апотекарион, верните мне зрение. Затем мы вместе придумаем, как собрать легион.

Никто не шевельнулся.

— Убейте его! — приказал Крукеш. — Почему никто не реагирует? Я вам приказываю! — Его голос повысился до визга. — Убейте Скрайвока!

Тандамелл перевел взгляд с Крукеша на Гендора и обратно. Остальные Повелители Ночи не шевелились. Скрайвок рассмеялся.

— Они не последуют за тобой, о великий повелитель Кироптеры! — ядовито сказал он. — Ты слишком много на себя взял. Дух легиона все еще живет. Глупо с твоей стороны было верить, что сможешь подчинить его. Неужели ты не видишь? Нет, похоже, не видишь…

Крукеш попытался встать, но поврежденный катафракт был слишком тяжел, и он завыл от бессилия.

— Высокомерный наглец! Всегда только и мог прыгать вокруг Севатара, ловя огрызки славы, пока сам он скулил отцу в спину!

Скрайвок тяжело подошел к коленопреклоненному повелителю Кироптеры и поднял с палубы выроненный кем-то болт-пистолет. Крукеш мотал головой, пытаясь определить источник шума, и моргал слепыми глазами.

Повелители Ночи тревожно зашевелились. Тандамелл поднял руку, приказывая не вмешиваться.

— На Нострамо есть лишь один закон, о котором следует помнить, Крукеш Бледный. Побеждает сильный, а ты слаб. Крукеш Слепой… — Скрайвок единственный раз выстрелил в голову своему офицеру. — Крукеш Мертвый.

Крукеш обмяк внутри доспехов, истекая кровью из взорванного черепа.

Скрайвок спокойно отбросил оружие в сторону.

— Я убил лишь того, кто предал легион. На сегодня со смертью покончено. Мы не можем быть единой силой без примарха. У нас есть два варианта: и дальше следовать примеру Крукеша и смотреть, как наш легион распадается на жалкие банды с амбициозными командирами во главе, или собраться вместе и продолжить путь к Терре, чтобы помочь Воителю в его войне с величайшим из угнетателей… Ложному Императору человечества!

— Красивые слова, Скрайвок, — сказал Тандамелл. — Но мы понятия не имеем, где Ночной Призрак или бросивший нас первый капитан. Ты забываешь, что нам и так приказали перегруппироваться, а без Севатара и Кёрза продолжим воевать сами с собой. Легиону конец, как и тебе. Пришло время каждому пойти своей дорогой, и твоя будет куда хуже моей.

Повелители Ночи передернули затворы болтеров, но Скрайвок рассмеялся братьям в лицо.

— Вы не наставляли бы на меня оружие, если бы соизволили выслушать. И не спешили бы убить своего брата.

— Твое время прошло, Крашеный Граф, — сказал Тандамелл.

Он поднял руку.

— Нет, — ответил Скрайвок. — Ты оставишь меня в живых, потому что я знаю вещи, способные изменить ход войны, если мы только передадим их Хорусу…

Он замолчал. Повисла тишина, и он улыбнулся.

— Что еще важнее, шестерки Жиллимана на Соте думают, что Терра уже пала. Они не отправятся ей на помощь: они сидят в Ультрамаре, зализывая раны и думая, что Воитель рано или поздно придет к ним. Терра осталась без Ультрамаринов, Ангелов Сангвиния и Первого легиона. Она практически наша!

Тандамелл глубоко вдохнул, сжал кулак и медленно его опустил.

— Хорошо. Мы оставим тебя в живых — пока. Братья, заберите у него меч и отведите в карцер.

Скрайвок нахмурился:

— У меня нет меча.

— А это что? — спросил Тандамелл, указывая на его пояс.

Скрайвок опустил взгляд, чувствуя, как накатывает ужас. В ножнах на его боку был меч, который он отдал Келленкиру.

Воины Тандамелла приблизились.

На самой границе слышимости раздался сухой смех.

Полукс с трудом поднялся на четвереньки. Боевые шипы пришли в негодность, как практически все в помещении. Света не было. Солнце встало над горизонтом, и из выхода на выступ падали ранние утренние лучи, подсвечивая клубы дыма. Дрожа, он встал на ноги, выдернул сломанные шипы из интерфейсных портов и разорвал кандалы подаренной Императором силой. Затем захромал по усыпанной обломками платформе к неподвижному кузнецу войны, своему другу.

— Брат Дантиох, — позвал он. — Барабас!

Он бережно приподнял кузнеца войны, и надежда затеплилась. Дантиох был еще жив.

Маска Железного Воина лежала на полу, и Полукс впервые взглянул ему в лицо. Дантиох оказался старше, чем он думал. В покрытом шрамами лице боль высекла морщины, которые ничто никогда не сотрет.

Он открыл глаза и невидяще повел ими из стороны в сторону. Вспышка Фароса ослепила и его.

— Алексис?.. — прошептал он.

— Я здесь, Барабас.

Кузнец Войны вцепился в держащие его руки.

— Никогда бы не подумал, что стану называть кого-то вроде тебя другом, — улыбнулся он.

— Да, ты друг мне, Барабас, и учитель.

— Я умираю.

— Ты выживешь! — горячо воскликнул Полукс.

Дантиох покачал головой. Полукс хотел дать ему воды, чего угодно, но ничего не было.

В хрипящем голосе появилась настойчивость:

— Послушай меня. Я видел в свете такое… Эта война — лишь начало. — Он сглотнул, и в горле раздался болезненный щелчок. — Начало… конца…

Дантиох схватил ртом воздух и обмяк, утратив последние силы.

— Но я рад, Алексис. Я рад, что жил. Что был знаком с тобой. Отрадно знать, что даже во вселенной ужаса и предательства есть место дружбе.

— Молчи. Побереги силы!

Изрезанный шрамами рот Дантиоха изогнулся в улыбке.

— У меня их не осталось. Я исполнил свой долг и больше не стыжусь. — Он изогнулся от боли и тяжело выдохнул. — Да здравствует Император человечества, все еще возлюбленный всеми. Да живет Его мечта, даже если нам не суждено.

Он издал долгий судорожный вздох, и его лицо расслабилось. Тело Дантиоха безжизненно повисло в руках Полукса.

— Барабас! — закричал Алексис. — Барабас! Брат!

Он склонил голову и заплакал по врагу и другу. Затем бережно сложил ему руки на груди, как подобает чемпиону легионов, павшему на службе Империуму.

Спустя несколько часов воины Ультрамара найдут здесь Полукса, все еще сидящего с горестно склоненной головой.

Глава 31

Итоги

Герой Империума

Вернувшийся Император

Последний свет Фароса вспыхнул в эфире ярче умирающей звезды. Беззвучно пульсируя, он вырвался из отверстий гигантской горы во всех направлениях. Вместе с ним пришла яростная электромагнитная волна, уничтожившая все электрические приборы в Сотополисе. Бронекостюмы заблокировались в одном положении или обмякли. Люменосферы взорвались. Реакторы испытали перегрузки.