Страница 16 из 19
Внизу Рюдигер Хауфе и Хайке Кроковски показали мне еще немало книг с длинной полки. Как и во многих других библиотеках Германии, которые мне только предстояло посетить, они старались отделить эти книги от остальных даже физически, словно они были загрязнены. Они отрезали их от основного собрания библиотеки и держали в изоляции на особой полке, на безопасном расстоянии от других книг, чтобы избежать заражения. Это были сотни книг сотен коллекционеров.
Хауфе показал мне книгу из библиотеки Артура Гольдшмидта, которую они нашли совсем недавно. Внутри был его экслибрис с изображением солдата, читающего под деревом. На нем стояли даты: 1914–1918. Солдатом был сам Гольдшмидт, который сражался за Германию на фронтах Первой мировой войны. Возможно, это было напоминание о том, как книги дарили ему утешение в военных окопах, позволяя сбежать от действительности, предавшись мечтам. Каждая из этих книг может рассказать историю о краже, шантаже и печальной судьбе. В лучшем случае это будет история побега, история спасения жизни, но в худшем – история человека, от которого осталась лишь одна эта книга. Я спросил экспертов, что они собираются делать с теми книгами, которые невозможно вернуть домой. Хауфе и Кроковски переглянулись: похоже, эта мысль никогда не приходила им в голову. Они оба пожали плечами, словно говоря: «Как знать? Возможно, они останутся там, где есть сейчас».
Глава 4. Библиотека Гиммлера
Мюнхен
На первый взгляд желтый колосс на Людвигштрассе в Мюнхене напоминает зловещую крепость с голыми фасадами и узкими окнами-бойницами. Массивное кирпичное здание, в котором находится Баварская государственная библиотека, занимает целый квартал. У входа в него меня встретил мужчина с ежиком черных волос и золотой серьгой в одном ухе – историк Стефан Келлнер.
«Пойдем коротким путем», – сказал он и вывел меня из крепости. Мы обошли здание и пересекли заросший парк за библиотекой. В дальнем его конце я заметил маленький домик, наполовину увитый плющом. По другую сторону от дома виднелся кусочек Английского сада, где в 1937 году Адольф Гитлер открыл свой музей, Дом германского искусства. На протяжении последних десяти лет в этом маленьком домике за Баварской государственной библиотекой Келлнер с коллегами изучал огромное библиотечное собрание, уделяя особое внимание кражам времен Третьего рейха. В настоящее время в библиотеке хранится около десяти миллионов томов. Она считается прямой преемницей Королевской библиотеки Баварии, которая еще в XVI веке считалась лучшей библиотекой к северу от Альп. Ей принадлежит одна из самых богатых исторических коллекций в мире, а также одна из крупнейших коллекций книг, напечатанных до 1500 года, так называемых инкунабул. Однако, как и многие другие немецкие библиотеки, Баварская тоже хранит в своих фондах немало украденных книг.
«Для меня это не хобби, а своего рода обязанность. Это история моей семьи, ведь мой дед был евреем. Он жил здесь, но был вынужден эмигрировать в Колумбию. Поэтому я чувствую, что обязан этим заниматься», – сказал Келлнер, проводя меня в комнату, где на большом столе были аккуратно разложены книги.
Прежде чем приехать лично, я отправил Келлнеру свой список пожеланий, поскольку в Баварской государственной библиотеке хранится уникальная коллекция, в которую входит ряд книг, украденных нацистами одними из первых. Расположенная в том самом городе, который стал колыбелью национал-социализма и которым с 1936 года руководил нацист Рудольф Буттман, обладатель четвертого членского билета партии, Баварская государственная библиотека обладала особыми возможностями для участия в разграблении. Первые коллекции, полученные ею в 1930-х годах, принадлежали самым видным еврейским семьям Мюнхена. Также здесь хранились книги религиозных групп, масонских орденов и других групп, подвергавшихся преследованию нацистов.
«Малое количество библиотек осело здесь целиком. В основном библиотекари выбирали самые редкие книги, первые издания XVIII века и экземпляры сочинений, которых не хватало библиотеке», – сказал мне Келлнер.
Помимо прочего, в библиотеку попали книги из частной коллекции Томаса Манна. Они были украдены из его дома, который находился в нескольких минутах ходьбы вдоль реки Изар, по другую сторону Английского сада. Весной 1933 года Томас Манн читал серию лекций за границей. Когда он получил известие об арестах интеллектуалов в Германии, близкие посоветовали ему не возвращаться в страну, и Манн временно поселился на Лазурном Берегу Франции. Шесть месяцев спустя дом Манна на Пошингерштрассе был приватизирован.
По окончании войны американская армия передала Баварской государственной библиотеке пеструю коллекцию, в которую входило около тридцати тысяч книг. Некоторые из них теперь лежали передо мной в раскрытом виде, и я впервые смотрел на метки, которые сложно было неправильно истолковать. На форзаце книги «Польские евреи» я заметил черный штамп Имперского института истории новой Германии, который возглавлял историк Вальтер Франк. На штампе также был герб нацистской Германии – орел с раскрытыми крыльями, держащий в лапах венок со свастикой. На форзаце книги «Лицо немецкого народа» тоже красовался германский орел, но он был больше, а вокруг него овалом шли слова «Библиотека орденсбурга Зонтхофен», одного из элитных институтов национал-социалистической партии. В этой книге были собраны черно-белые портреты суровых, угрюмых немцев, многие из которых были сфотографированы в профиль, чтобы видна была форма их носа. Последним я заметил штамп попроще – синий прямоугольник с текстом «Политическая библиотека. Баварская политическая полиция».
Книги на столе были лишь фрагментами, первыми осколками амбиций, которые в конечном итоге приведут к самой масштабной краже книг во всем ми ре. Вероятно, эти книги можно считать археологическими памятниками коварного плана, который не только затронул все исследовательские учреждения и элитные институты, но и запустил идеологическую войну тайной полиции. Их можно назвать «первыми осколками», поскольку эти штампы представляют собой самые ранние попытки режима установить идеологическую программу приобретения знаний, которая предполагала не только изучение врагов, но и строительство новой, идеологически обоснованной культуры исследований и образования в Третьем рейхе.
Со временем на смену этим отдельным мерам пришли более масштабные, более амбициозные проекты. Третий рейх рос и развивался. Характерной чертой его идеологии была безумная одержимость накоплением знаний. Книги на столе представляли собой остатки новых библиотек, которые нацисты открыли в начале 1930-х годов.
По словам Стефана Келлнера, до сих пор остается загадкой, как эти книги из разных организаций оказались вместе и как они попали в Баварскую государственную библиотеку. Скорее всего, они были конфискованы союзниками из большого числа институтов, государственных учреждений и организаций Третьего рейха. Многие книги были переправлены в Соединенные Штаты, но другие были переданы в немецкие библиотеки, чтобы восстановить те фонды, которые уничтожила война.
«В этом собрании множество штампов разных организаций Третьего рейха. За эти книги постоянно шла борьба. В нацистском движении создание собственной библиотеки считалось индикатором статуса. Сбор книг был манией. Все дело в тоталитарной идеологии, которая стремится контролировать все аспекты жизни граждан. Тоталитаризм господствовал и в науке, где делались попытки заново определить каждую область. Все должно было стать национал-социалистическим. Все и всюду. Они не только стремились заменить старые структуры и системы своими, но и хотели создать совершенно новые. Недостаточно было провести „нацификацию“ традиционного университета. Им нужно было основать новый, в новом здании, с новым названием, чтобы там учить студентов новой идеологии, – сказал Стефан Келлнер, прежде чем описать значение „Моей борьбы“ для немецкого общества. – Это стремление заменить все, построить все с нуля имело некоторые квазирелигиозные аспекты. Раньше молодожены получали в подарок Библию, а теперь им вручали экземпляр „Моей борьбы“. Это прекрасно показывает, насколько далеко они готовы были зайти».