Одемарк

— Тебе стоило начать с самого интересного в самом начале, чтобы хоть как-то пробудить во мне интерес к этой презентации, иначе и не назвать. Ваши методы преподавания дают сбой, инструктор Юнона Линдберг.

— О том, что ты остр на язык и хамоват, было написано в твоем личном деле на первом месте. И если бы не твои навыки и таланты, уверена, тебя бы давно исключили из академии за словесные перепалки с преподавателями. Но увы, здесь считают это проявлением сильного характера и умения отстаивать свою точку зрения. Чувствуется дух края галактики, ледяных колоний.

Давид на минуту замолчал. На это ему было нечего возразить. Да, характер был у него не сахар, но и стремление к справедливости он не мог назвать негативной чертой своей личности. Все перепалки на занятиях так или иначе были спровоцированы не им, но людьми, которые знали про его особенности характера. Это были попытки троллинга одного из лучших пилотов. Зачастую, неудачные. И от того, что часто за его счёт пытались самоутвердиться новенькие преподаватели, вызывало в груди пилота ещё больший гнев и стремление к свершению правосудия. Идеализированный мир. Утопия. Близка, но недосягаема.

— Ты права. Расскажи пожалуйста, в чём главная особенность Модели Х?

— Ты правда готов это услышать и запомнить?

— Выбора у меня всё равно нет, постараюсь хоть извлечь из этих знаний максимум пользы.

— Ну что ж. Первое — это новая углеродная броня на основе наномашин. Она динамическая, то есть повреждения затягиваются в процессе боя, при условии сохранения большей доли массы брони. Также может меняться атомарная структура материала, либо рассеивая кинетическую энергию от ударов, либо по своим характеристикам приближаясь по показателям к алмазу. То есть машина защищена как от кинетических, так и от энергетических атак.

— Согласен, это действительно весьма впечатляет. Полагаю, второе ещё интереснее.

— Ты проницателен, друг мой, — Юнона улыбнулась, — Вне всяких сомнений, это самое выдающееся достижение за последние годы. Каждая машина оснащена бортовым компьютером, который управляет каждой системой и трижды продублирован в каждом узле машины. Да, такой подход уже много лет используется. Согласна. Однако тут мы имеем встроенное ядро ИИ на основе продвинутой нейросети…

— Погоди погоди, разве Искуственный Интеллект не признан опасным при использовании во время космических миссий?

— Только если он автономен. В Модели Х же есть одна особенность…

Юнона запнулась. Напряжение повисло в воздухе. Это совершенно не нравилось пилоту. В такие моменты можно ждать чего угодно, вплоть до новостей о том что тебя продали какому-либо инопланетному научному институту на исследования и расчленение.

— Молчание смерти подобно, не томи уже!

— ИИ интегрирован посредством церебрального коммуникационного механизма с мозгом пилота…

— Резать себя не дам.

— Там очень простая операция. Пара датчиков, нейроэлектроды, коммуникативный интерфейс. Буквально 20 минут и два шва размером с ноготь.

— Я сказал не дам! — Давид встал и вышел из аудитории. Хлопнуть дверью ему не позволили манеры.

***

— Итак, курсант Давид О’Каллахан, как настрой перед грядущей операцией?

— Вы знаете, весьма паршиво. Можно не делать полную анестезию? Хочу знать что мне там устанавливают.

— Боюсь, голубчик, все операции на центральной нервной системе проводятся только под общим наркозом, такие — правила, — пожилой мужчина в белом халате развёл руками, — всего один укольчик, и будешь ты здоров.

— Ладно, уладим формальности только сначала…

От Давида требовалась подпись — согласие на операцию, также несколько документов, подтверждающие статус курсанта, работающего с секретными технологиями в процессе их тестирования и так далее и тому подобное. Бюрократические издержки. Потом можно было и ложиться под лазер хирурга.

Глава 2. Кэнсэй.

Несмотря на весь свой пессимизм касательно данного мероприятия, Давид весьма завороженно смотрел на своего нового боевого, можно сказать, “друга”. Кэнсэй поражал своими размерами, но в то же время был выполнен элегантно, можно даже сказать, грациозно. Даже разбросанные по всему телу робота боевые модули, некий пулемет, генераторы щита, броня, холодное оружие, все это огромное количество аппаратуры не принижали той грации и утончённости, что предали ему разработчики при создании. Давид вполне мог констатировать для себя, что выглядело достойно. Хотя всем своим видом старался показать, что ему, в общем то, всё равно, и что во время тестового полёта уж он-то выжмет из этой машины всё до последней капли.

Местные механики столпились у ограждения и наблюдали за происходящим. В виду обстоятельств — нового оборудования, необычных схем настройки и типа управления — задачу по предполётной подготовке доверили специалистам с Земли. Механики же академии всё это время наблюдали за процессом подготовки с нескрываемым интересом, стараясь вникнуть во все процессы, выполняемые земными коллегами. Завидев Давида, местные заулыбались. Мол, вон какую штукенцию тебе принаряжают тут, смотри от счастья не обмочи портки.

Давид поднялся наверх, к кабине. Обрадовавшись мысленно, что не пришлось подниматься по служебной лестнице, так как к роботу таки сумели приспособить служебный подъемник. В кабине же его ожидал сюрприз. Открыв входной шлюз и потянув на себя ручки люка кабины пилота, Давид увидел то, что заставило его застыть на несколько мгновений, попутно перевернув всё внутри вверх дном. В кресле пилота, лёжа на спине вниз головой, находилась Юнона. Ноги её были задраны вверх и опирались на подголовник, а голова была где-то внизу. Где именно — Давид не видел, ибо кресло своим массивным телом загораживало обзор. Но то, что ноги были голыми, вне всяких сомнений. Он прокашлялся. Почему-то это первое, что пришло на ум. Юнона зашевелилась, предприняла попытку сменить ориентацию в пространстве. Получилось это у неё не сразу. То, что Давид увидел следом, надолго отнято у него способность рационально мыслить. Юнона была облачена в почти прозрачный биометрический костюм, который изобиловал нанодатчиками и предназначался для сбора данных о состоянии пилота во время полёта. Девушка заметила замешательство Давида, но не предприняла никаких действий. Словно чуть затемненный в самых жарких местах девичьего тела биокостюм вовсе не был таким уж прозрачным, совсем наоборот — был экспедиционным скафандром, который исследователи и колонисты ласково величали “Скорлупкой”. Несколько секунд она пристально разглядывала пилота, прежде чем нарушить повисшую в кабине тишину.

— Давид, хочешь сказать, что ты никогда до этого не видел биометрического костюма? Или тебя смущает что-то другое?

Давид одёрнулся. Этот вопрос был ожидаем, но почему-то все равно застал его врасплох. Успешную попытку отвернуться и ретироваться прервал уже закрытый к тому моменту автоматический шлюз. Пришлось весьма неудобно расположиться между спинкой кресла и выходом, строя из себя саму невинность.

— Ну что же ты, словно никогда до этого женщину не видел, — Юнона попыталась применить обиженную интонацию, что у неё очень хорошо получилось, — или хочешь сказать, что я настолько некрасива, что тебе жаль терзать свои глаза подобным зрелищем?

“По больному бьёт, чертовка!”- подумал про себя Давид. Да, она была воистину хороша. Такого рельефного и красивого тела почти невозможно добиться в условиях слабой искусственной гравитации. Только в планетарных условиях. И не смотря на всю силу, что чувствовалась в этих тренированных мускулах, девичья грация и округлость никуда не делись. Напротив, они прекрасно контрастировали с мускулистыми бицепсами, пресом, бёдрами. Одно подчеркивало достоинства другого. Это сразу бросалось в глаза, так что оторвать взгляд обитателю космической станции было просто невозможно. Огромных усилий стоило Давиду взять себя в руки в тот момент и хоть что-то ответить ей. Но самое обидное в этой ситуации было то, что она знала о подобном курсе дел в Академии. Она всё это знала…