Слав. Кара Небесная

Отряд подошёл почти вплотную к туру, когда внутри безмолвной до этого башни поднялась тревога. Значит, кто-то всё же не спал. Правда, заметили их довольно-таки поздно. Во всяком случае – застучавшие по щитам стрелы не смогли причинить атакующим никакого вреда. Когда же отряд подошёл вплотную к башне, сверху стали сыпаться крупные камни. Тоже, правда, без какой-либо пользы для обороняющихся. Потому что сцепленные щиты равномерно распределяли вес камней. Точно так же, как панцирь распределяет удар меча по ближайшим пластинам.

Шедшие во втором ряду воины достали из-за спины секиры, выкованные гномами. Таких только две на весь отряд. Не оставалось времени на поиски. Взяли те, что оказались под рукой. И то накануне пришлось битый час уговаривать Рявва, а потом ещё одного старого тролля дать на время их секиры людям.

Зато теперь эти секиры сделали своё дело. Потребовалось всего несколько взмахов, и тур потерял одно из колёс. Но радоваться пока ещё слишком рано. Потому что с обеих сторон располагается по четыре колеса. Нужно срубить ещё хотя бы два. Только после этого тур можно будет считать выведенным из строя.

Не размыкая щитов, отряд перешёл ко второму колесу. Точнее, сам отряд лишь слегка сместился. Перешли же два воина, вооружённые секирами. Весь отряд тщательно их охранял. Через минуту тур лишился ещё одной опоры. Башня слегка качнулась. Воины успели срубить третье колесо, когда дверь осадной башни открылась. Изнутри беспорядочной толпой посыпались солдаты. Передняя шеренга, и Слав в том числе, опустили щиты до земли и присели за ними. Второй ряд выставил короткие копья и упёрся щитами в спины стоящих впереди товарищей. Воины третьей шеренги приготовили копья с наконечниками из гномьей стали.

Успевший накрениться тур затруднил солдатам спуск на землю. Правда, незначительно. Но вполне достаточно, чтобы к моменту выхода последнего солдата башня лишилась четвёртого колеса. Тур ещё больше склонился набок. Сейчас он стал нависать над строем воинов Народа, как скала. Солдаты не решились атаковать и со злобой смотрели, как фаланга после команды Слава стала медленно пятиться назад.

Видя, как противник отступает, кто-то из солдат возомнил себя победителем орков, троллей и людей-предателей. С бессмысленной отвагой солдаты бросились вперёд, прямо на строй. С точностью машины фаланга застыла на месте за секунду до столкновения. Бежавшие впереди солдаты попытались остановиться. Но их подталкивали остальные…

Атакующие отхлынули назад, как волна, ударившаяся об утёс. Перед фалангой остались лежать около десяти мёртвых и умирающих солдат. Слав отдал команду.

Строй медленно уходил в гущу леса. Солдаты с ненавистью смотрели вслед удаляющемуся врагу.

Хотя воины второй шеренги и подняли щиты над головами товарищей, ни одна стрела в них так и не ударила. Значит, орки сделали свою часть работы на "отлично".

Оставив после себя покосившийся тур и разозлённых солдат, отряд снова растаял в лесной чаще. Словно бы его здесь никогда и не было. Только стоны раненых и умирающих рядом и внутри башни напоминают о том, что здесь недавно состоялся бой.

Оказавшись на приличном расстоянии от опушки, строй распался. Слав приказал воинам осмотреть друг друга. Убитых, естественно, не оказалось. Зато нашёлся один легкораненый. Слав учинил настоящий допрос. Как воину, так и тем, кто находился рядом с ним во время боя. Выяснилось, что воин сам виноват в том, что стрела ещё в самом начале атаки пробила ему плечо. Похвалив его за стойкость, Слав, тем не менее, объявил ему наказание в виде недели утомительных тренировок, как только тот выздоровеет.

–Будешь щит держать над головой до тех пор, пока у тебя рука не отсохнет.– Отчитывал Слав воина.

Тот виновато кивал, терпеливо слушая выговор вождя. Одновременно с этим Ласа и юная оркиня перевязывали плечо воина, обильно посыпав перед тем рану каким-то тёмно-зелёным порошком.

И снова Слав с Ласой идут по лесу. Конечно же, в сопровождении орков. Не смотря на то, что никто из них не участвовал в бою, Слав их похвалил:

–Настоящая ценность воина порой заключена не в отваге. Хотя и она, конечно же, необходима. Но подлинная ценность воина скрыта в умении подчиняться командам, в дисциплине. И вы показали себя настоящими воинами. Иногда и самый храбрый из героев может легко погубить и себя, и своих соратников, если он не выполняет приказов. Придёт время, и вы тоже станете истреблять врагов Народа. Но это будет потом.

Какое-то время шли молча. Ласа с интересом смотрела на мужа. Сразу видно, что она явно хочет его о чём-то спросить. Но почему-то не спрашивает. Слав решил её подбодрить:

–Что за вопрос у тебя на языке всё вертится? Не мучайся, Ласа, спрашивай.

–Хорошо, Слав, спрошу. Хотела наедине… Ну да уж ладно. Ответь мне, Слав, вот на какой вопрос: зачем мы вообще сломали эту башню? Ведь это же не принесло нам какого-либо перевеса.

–Молодец, Ласочка.– Слав улыбнулся.– Действительно, это нам ничего не дало. Но только не с психологической точки зрения. Сломав этот тур, мы наглядно показали врагам, что они нигде не могут считать себя в безопасности. И вместе с ночным выступлением троллей это заставит солдат понервничать. Дисциплина неизбежно начнёт падать. А армия без дисциплины – уже не армия, а неуправляемая толпа.

–Но ведь одна сломанная башня не даст никакого результата.– С какой-то легко уловимой в голосе неловкостью сказала Ласа.

–Не стесняйся, Ласочка. Говори в полный голос.– Слав подбадривающе улыбнулся жене.– Конечно, сломав всего одну башню, мы такого эффекта не получим. И, сломай мы две башни, это нам тоже мало бы что дало. Чтобы достичь заметного падения дисциплины, нужно раскурочить не меньше половины туров.

–Зачем же мы тогда атаковали только одну башню? Ведь мы могли бы сломать штук пять.– Недоумение в начале фразы в голосе Ласы к концу сменилось на убеждённость.

–Скорее всего – да, могли бы. Но я же не такой кровожадный, как ты, Ласочка. К чему нам лишние смерти?

–Это я-то кровожадная?– С негодованием воскликнула Ласа.– А не ты ли повёл воинов в атаку, заранее зная, что это никаких особых результатов нам не принесёт?

–Ты как-то странно стала разговаривать, Ласочка.– Улыбнулся Слав.– Откуда у тебя только взялись такие речевые обороты? А на твой вопрос ответ простой. Я повёл людей в атаку, зная, что кое-каких результатов мы всё же достигнем. И мы их достигли. Ты видела лица воинов, когда мы отступили от башни? А лица солдат, когда мы убили их товарищей?

–Нет, не видела!– С ехидцей ответила Ласа.– Кое-кто велел мне оставаться в лесу. Но насчёт наших воинов ты прав. Их лица, и вправду, были очень довольными.

–То-то! А солдаты были озлоблены и растеряны. А, так как на нас им свою злобу выплеснуть так и не удалось, как ты думаешь, на кого они её изольют?

–На своих командиров?

–Вот за это я тебя и люблю, Ласочка. Не только за твою красоту.

Услышав эти слова, сопровождающие их орки стали переглядываться и хихикать. Заметив это, Слав стал проявлять к жене и другие знаки внимания. Безуспешно пытаясь скрыть интерес, орки с любопытством наблюдали за "брачными" играми людей.

В такой весёлой и непринуждённой обстановке прошёл остаток пути. Они подоспели как раз к обеду.

Слав ел вареную конину и снова думал о стрелах орков. Ведь благодаря этим самым стрелам у них и есть на обед вкусное мясо. Стоп! Вот оно! Слав покрутил головой, но не увидел того, что искал. Точнее, кого искал.

–Ласа, ты кого-нибудь из сойнов когда в последний раз видела?

Девушка задумалась. Даже носик наморщила. "Интересно, это ей что, помогает?"– Глядя на жену, подумал Слав.

Наконец Ласа неуверенно ответила:

–Утром вроде бы видела двоих.

–Где?

–Да здесь где-то.– Ласа стала оглядываться вокруг.

Взмахом руки Слав подозвал одного из их недавних провожатых:

–Тебя как звать?

–Севоск.

–Ответь, Севоск, поблизости сойны есть?