ОТДЕЛ НЕЧИСТЬ

Кикимора она болотная.

Почему это?

Радио, вынырнув из шипящей ямы, заголосило довольно-таки звонким голосом.

Много людей,

разных людей в мире иллюзий

разных людей.

Слегка тягучий голос Сплина повторял одну простую истину: все в этом мире слишком неоднозначно, чтобы доверять первому впечатлению.

Светофор моргнул зеленым, и мы двинулись дальше.

И все-таки почему? – не унимался стажер.

Потому что нечисть это.

Хм, а так и не скажешь.

Не скажешь, пока не облапошит. А когда поймешь, уже поздно будет, - без особого желания пояснил я.

Ну так можно же к нам, в отдел «Н» обратиться. И мы поможем.

Вот откуда он такой, на мою голову? – в сотый раз задался я одним и тем же вопросом. Слишком все идеализирует. Совершила нечисть преступление, ты её взял, изловил, и дело с концом. Чертова кочерга! - так складно даже в сказках не бывает. Что уж говорить про реальность.

В нашем мире все настолько сложно, что порой и захочешь помочь, а не сможешь. Силенок не хватит. А там где хватит, закон вмешается, вернее его отсутствие. Так что все равно не сможешь.

Впрочем, что это я, в свои тридцать пять начинаю брюзжать по-стариковски… О другом надо думать. Например, о том, как разыскать маленького, злобного карлика. Все-таки он убийство совершил.

А если я его не найду, то вполне вероятно, так и останусь крайним в этой истории.

Пока что надзорные ведомства ограничились лишь парой вопросов, но если не дать результат, через неделю они обратят свой взор на меня уже более пристально. И возьмутся всерьез. А найти козла отпущения несложно. Главное, более детально изучить все составляющие неудачного задержания. Гражданское лицо – не прикрыл, группу из Центрального не дождался, подозреваемого спровоцировал своими решительными действиями… в общем, состав халатности, как говорится, налицо. А если учесть, что журналисты обязательно раздуют это дело до небывалых высот, даже самый безвинный, обязательно окажется крайним.

Помню, в прошлом году, у нас за нечто подобное чуть всю группу не упекли. Выехали они на поимку оборотня - бегал тот по району, огрызался, пугал честной народ. И вот только оперативники добрались до нужного дома, а оборотень возьми и напади на девчушку лет пяти. Наши стрелять не стали – побоялись в зевак попасть. Отогнали нечисть метлой да лопатой, что у дворника одолжили. Оборотень в бега, в перелесок. Там его местный охотник и завалил.

Хорошо, что все хорошо кончается. Но это только на первый взгляд так гладко вышло. По крайне мере так все считали до тех пор, пока на место происшествия не пожаловали телевизионщики. С того самого пресловутого «66» канала. Решили так сказать сенсацией поживиться.

Вот и раздули на ровном месте. В тот же вечер, по всем каналам объявили, мол, оперативники вервольфа испугались и тем самым, подвергли гражданских явной опасности. Волк, стало быть, ребенка рвал на части, а полицейские стояли – и смотрели. Без действовали.

Если бы не запись с видеорегистратора одной из машин, что во дворе стояла – грелась, наших бы точно посадили. Нет, сначала уволили, а потом посадили. Именно в такой последовательности…

Так что один у меня выход. Взять расследование в свои руки, точнее, провести его параллельно со следственной группой. И выйти на убийцу раньше остальных. Я то уж знаю как наши раскачиваются. Даже если дело в приоритете будет - зароются в бумажной волоките и обязательно упустят карлика, который через пару дней свалит за Кордон[2]. Тогда мне точно конец!

Мы резко свернули на улицу Свободы, и я вдавил в пол педаль акселератора, желая поскорее выскочить на Ленинградское шоссе.

Куда это мы? – насторожился стажер.

Я заметил, как он вжался в сиденье обхватив его края руками.

Тут недалеко, - успокоил я его. – Китель надо подшить, строевой смотр скоро, а я не готов.

Кивком я указал на заднее сиденье, где на вешалке, на ручке над дверью действительно болтался китель черного цвета с красными окантовками.

***

Ателье было небольшое, но весьма уютное. Старые массивные люстры, деревянные шкафы и манекены, а еще образцы тканей висящие на стенах, словно военные знамена и клубки разноцветных ниток в стеклянных лотках. Во всем чувствовалась раритетная дороговизна, даже машинки не современные, а старинные, знаменитой марки «Зингер».

С чем пожаловали? – поинтересовалась женщина за прилавкам.

Была она низкого роста, а внешне, весьма уродлива. Черные словно смоль волосы, кожа напоминает жеванную бумагу, густые сросшиеся на переносице брови и кошмарная бородавка - прямо под нижней губой. Это я еще забыл упомянуть про огромный, с горбинкой, нос.

Вместо ответа на вопрос, я указал на швею и спокойно объявил:

Помнишь, стажер, я недавно сказал тебе, что красавица переходившая дорогу, кикимора болотная.

Помню, - кивнул тот.

Так вот, я был не прав. Кикимора болотная сейчас прямо перед тобой. Разновидность: сказительница древесная, собственной персоной.

Взгляд юноши стал немного растерянным. Остановившись в двух шагах от стойки, он отступил назад, и вопрошающе посмотрел на меня, пытаясь угадать соврал я или нет.

Вместо этого я повернулся к нему спиной, и положил на столешницу китель.

Мне бы шевроны пришить и погоны приделать.

Женщина фыркнула, но ничего не сказала. Взяла мел, отметила на левом и правом рукаве расстояние от плеча - восемь сантиметров. Молодец, разбирается в тонкостях полицейского устава. И только когда стала выписывать квитанцию, я услышал из её уст недовольное бурчание.

Древесная сказительница, а лучше ничего выдумать не смогли…

Я хмыкнул:

Так не я придумывал, а ученые. Орнитологи или зоологи. Или кто там у вас?

Не у нас, а у вас! - еще больше скривилась кикимора.

Их называют неологами, - внезапно раздался у меня за спиной голос стажера.

Обернувшись, я недовольно зыркнул.

Тебя этому в колледже полиции научили?

Я на автомеханика учился, в училище, - честно признался он.

Я стиснул зубы. А женщина за стойкой тихо хихикнула.

Хороши специалисты.

Это не ваше дело, - недовольно буркнул я.

Не мое, а орнитологов, - хихикнула кикимора.

В этот момент за её спиной возник хозяин ателье: плечистый, широкий и слегка полноватый. Правда при его огромном, двухметровом росте, излишний вес не бросался в глаза. Круглое, краснощекое лицо расплылось в приветливой улыбке.

Виктор Ворсович, - поприветствовал я мужчину.

Рукопожатие у него было все еще крепким.

Артур, рад тебя видеть, - тут же откликнулся здоровяк. – Ну проходи, проходи, не стесняйся.

Он приподнял вертикальный входной элемент и пропустил нас внутрь.

Это мой стажер… - я на секунду запнулся.

Меня Ильей зовут.

Хозяин довольно хихикнул и похлопав юношу по плечу.

Мы прошли в крохотный закуток, который был переоборудован в скромный кабинет: узкий, но длинный стол, рядом два манекена облаченные в недошитые пиджаки, и один платяной шкаф.

Ну располагайтесь, друзья мои, - любезно предложил Виктор Ворсович.

Стажер тут же примостился на крохотном круглом стульчике, больше походившем на подставку для цветов, а я скромно встал в углу, заняв место в одном ряду с испорченным манекеном.

Не такой большой как раньше, верно Артур? – спросил хозяин окинув взглядом свое рабочее место.

Я молча кивнул.

Богряцкий Виктор Ворсович был первым начальником созданного двадцать лет назад отдела Нечисть. А до этого назначения он руководил московским сыском, являлся первым замом криминальной полиции, до тех пор, пока в нам мир не пожаловали эти странные гости.

Рассказывали, что после создания нашего подразделения, полковник Богряцкий, долгое время, буквально жил на рабочем месте. Может именно по этой причине, спустя всего пять лет, его подкараулил инфаркт. Прямо на рабочем месте. Мы тогда здорово перепугались. Помню, дежурный даже не стал дожидаться скорую, а на патрульной машине доставил начальника в больницу.