Страница 12 из 15
И вот, дорогие друзья, готовясь к этой лекции, я заново прорабатывал тот огромный материал, который, как вы понимаете, уже не первый раз, а как минимум десятый в своей жизни я прохожу от А до Я. И когда я работал над книгой «История России. XX век», и до того я думал об этом, и после этого. И пришёл к некоторым мыслям, не выводам, только мыслям, которыми я с вами поделюсь. Возможно, они не столь невероятны, не такие новые, но тем не менее это то единственное, что, господа, могу вам предложить.
Начнём с политической модели. Политическая модель России к началу Первой Мировой войны являла собой так называемую дуалистическую монархию, где Царь и законодательные палаты: Государственный Совет и Государственная Дума – были взаимно связаны, и никто из них не мог принять новый закон без согласия других сторон. И это была не агитационная ширма, это была не конституционная фикция, как сейчас. Вы знаете, активно пропагандируется идея гибридного государства, каковым многими считается и Россия, где, казалось бы, демократия, разделение властей, свобода, а на самом деле авторитарный режим. Но поскольку это всё-таки гибридное государство, авторитарный режим вынужден не прибегать к крайним формам, чтобы сохранить видимость своей демократичности. Вот ничего подобного не было в той России. Она была в действительности парламентским, демократическим государством. Демократическим, – конечно, неправильно сказано, я прошу прощения… Потому что Государь не был избран народом. Но Россия была страной с элементами демократии и, безусловно, гражданского либерализма. Я приведу пример. У вас всех есть в голове образ нынешней Думы, которая была избрана 18 сентября, и вы видите её поведение, как и предшествующей Думы 2011–2016 годов. А вот посмотрите на Думы последние, три-четыре Думы предреволюционной России. То есть это 1907–1912 и 1912–1917 годы. Правые: 65 – в четвёртой, 50 – в третьей. Националисты: 88 и 96. Центристы: только в четвёртой Думе – 32. Октябристы, главная земская пария: 98 – в четвёртой, 153 – в третьей. Прогрессисты, главная партия промышленного капитала: 48 и 28. Кадеты: 59 и 54. Мусульманские партии: 6 и 8. Польские: 15 и 18. Трудовики (крестьянская партия): 9; 13. Социал-демократы: 15 и 20. Эсеры игнорировали, бойкотировали выборы и в ту, и в другую Думу. Всю политическую палитру: от крайне левых (ленинцы, Малиновский) до крайне правых (Марков Второй или доктор Дубровин), и люди не скрывали своих взглядов. В Думе разворачивались невероятные баталии, споры. Были сложные сговоры партий по тому, как провести или провалить тот или иной правительственный законопроект, и иногда удавалось – проваливали, иногда не проваливали. Обратите внимание, например, как формулирует только избранная 4-я Дума 15 декабря 1912 года так называемую формулу перехода к очередным делам, после того как в Думе выступил премьер-министр Владимир Николаевич Коковцов. И после этого Дума придумывает формулу перехода к очередным делам, она всегда была важна в той Думе и определяла отношение Думы к Императорскому Правительству. И вот как она звучит в 1912 г.: «Государственная Дума приглашает правительство твёрдо и открыто вступить на путь осуществления начала манифеста 17 декабря 1905 года и водворения строгой законности». Вы можете себе представить сегодняшнюю Думу, вот так обращающуюся к правительству товарища Медведева? Нет, конечно. То есть это был абсолютно самостоятельный организм.
Были ли фальсификации при выборах? Были. Но по сравнению с тем, что происходит сейчас, они смехотворны. Хотя, конечно, всё равно досадно. Скажем, Черниговский губернатор Николай Маклаков, брат известного правого кадета, будущий министр внутренних дел, а потом – одна из первых жертв Красного террора (публично расстрелян в Петровском парке Москвы 5 сентября 1918 года), использовал давление через православную церковь, чтобы избрать более консервативный состав выборщиков. В Одессе воспользовались тем, что значительное число евреев, еврейских выборщиков, т. е. уже людей выбранных, не имеет права на постоянное жительство, имеет только временное право на жительство, и потому их лишили права быть выборщиками, что по сути – незаконное действие. В нём есть элемент законности, но законности, построенной на незаконности. Уже сама по себе «черта оседлости» к этому времени вызывала отвращение практически у всей либерально мыслящей России.
Такие были фальсификации, но они были ничтожными. На самом деле мы видим по результатам, что Дума реально представляла всё русское общество. Да, конечно, искажённо, конечно, простой народ был представлен мало, простой народ был значительно левее Думы. Богатые слои города и землевладельцы были представлены значительно выше нормы. Но голос всех мог звучать. Часто была, даже большей частью Дума была оппозиционна правительству, она была почти всегда оппозицией слева. А вот Государственный Совет был оппозицией правительству справа. Государственный Совет по закону 1905 года наполовину назначался Государем, наполовину избирался от корпораций. Но очень многие разумные и очень достойные нововведения правительства саботировались Государственным Советом. Например, правительство принимает законопроект о разрешении в местном самоуправлении Царства Польского пользоваться официально, т. е. в документах, польским языком. Дума поддерживает. Госсовет накладывает своё вето. Не проходит. Правительство предлагает создать Министерство здравоохранения. Очень к тому времени насущная необходимость. Дума поддерживает. Госсовет не поддерживает. И т. д. и т. д. Так происходило часто.
На этом, как вы помните, весной 1911 года сломался Пётр Аркадьевич Столыпин, когда Госсовет не пропустил его законопроект об изменении форм местного самоуправления и о введении земства в западных губерниях. Я не буду вдаваться в подробности, это не так важно. Важно, что все эти три главных государственных института работали независимо друг от друга. И имели разные политические тенденции и были свободными. Ничего подобного, как вы понимаете, сейчас нет ни с Советом Федерации, ни с Думой, да и ни с Правительством. Тогда же и в Правительстве очень часто разделялись мнения, споры были горячие, об этом свидетельствуют опубликованные ныне стенограммы. Министры отчитывались перед Думой, иногда это были очень тяжёлые отчёты. Ничего подобного, конечно, сейчас нет. Мы сделали огромный шаг назад в этом плане.
Суд. Опять же тот российский суд считался одним из лучших в мире по уровню своей свободы, независимости от государства, по форме участия в судах присяжных. Конечно, классическим является дело Бейлиса, вам оно известно. Это скандальное дело на самом деле. Мы знаем его судебный результат, но мы до сих пор не знаем, что произошло на самом деле. Но для нас с вами сейчас даже не это важно. А важно то, что суд присяжных признал невиновным Менделя Бейлиса, которого обвиняли в убийстве мальчика Ющинского в Киеве. Хотя было явное давление власти, было явное давление правых, но тем не менее суд присяжных оправдал Бейлиса. И это не исключение, это просто – наиболее громкое дело. То есть суд Императорской России был независим от государства. Что сейчас неслыханно, тогда было нормой, абсолютной нормой. Когда вы доверяли дело суду, судья мог ошибиться, конечно, мог принять неприятное для вас решение, но вы знали, что он не по звонку выносит решения. Наоборот даже, как правило, и присяжные, и судьи, и адвокат были достаточно либеральные люди и судебные слушания являлись настоящим соревновательным процессом. И если уж давление со стороны государственной власти, то можно было ожидать, скорее, обратного результата – суд вынесет решение наперекор этому давлению.
Вот это два важнейших института, и нужно себе представить, что в них всё по большому счету было тысячу раз лучше, чем сейчас.
Теперь посмотрим на международные отношения. Вы знаете, что после 1907 года, когда были заключены договоры между Россией и Англией, создается и постоянно укрепляется Антанта. В начале 1912 года в Россию приезжает британская парламентская делегация, т. е. депутаты парламента обеих палат, и их встречают с распростёртыми объятиями. Россия является союзницей самых демократических стран тогдашнего мира: Великобритании и Франции.