Страница 7 из 11
Тупак к тому моменту уже ходит в школу. Каждый раз, подъезжая к школе, Афени молится лишь о том, чтобы увидеть сына быстрее, чем это сделают кредиторы Мутулу.
– Мне лучше будет пока на время уехать, – говорит однажды Мутулу.
Афени плачет, но Мутулу ни на какие увещевания не поддается. В тот момент ему кажется, что это единственное, что он может сделать для защиты семьи.
Спустя несколько месяцев, когда Афени, Тупак и Секейва живут уже в крошечной комнате на задворках Гарлема, к ним приходят из полиции и требуют сообщить о местонахождении Мутулу.
– Зачем вам мой папа? – недоверчиво интересуется одиннадцатилетний Тупак.
– Твой папа очень плохой человек, сынок, – говорит один из копов и добродушно треплет ребенка по голове. – Ты нам очень поможешь, если расскажешь, где он.
– Вы его даже не знаете, с чего вы решили, какой он человек?! – кричит мальчик, сжав изо всех сил кулаки.
Моприм Шакур – американский рэпер, является рэпером западного побережья США, изначально его псевдоним был Wycked. Моприм – старший брат Тупака Шакура и сын Мутулу Шакура.
Оказалось, что покинув Афени, Мутулу решил объединиться с еще парой бывших членов «Пантер» и Weather underground и начать грабить инкассаторские машины во имя революции. В общей сложности им удалось украсть больше 900 тысяч долларов. Лица участников группы удалось определить, и всех членов семьи моментально объявили в розыск.
Для Афени вновь наступают тяжелые времена. Вместе с сыном и дочерью они снимают комнату на первом этаже одного из социальных домов в Гарлеме. Денег хватает разве что на арендную плату, поэтому вскоре у них отключают свет и отопление. Денег на одежду и еду также не хватает. Изо дня в день Тупак спрашивает у Афени, когда вернется их папа. Поначалу Афени говорила, что Мутулу в отъезде, и уходила в другую комнату, но вскоре самообладание стало ее подводить. Теперь она уже не могла сдержать слез при упоминании имени Мутулу. Тупак это понял и перестал спрашивать.
Чуть ли не каждый день к ним приходят из полиции, чтобы поинтересоваться, не объявлялся ли Мутулу.
– Мы бы хотели установить прослушку в ваш телефон, – предлагает однажды один из полицейских.
– Я буду только рада, только Мутулу никогда сюда не позвонит, – еле сдерживая раздражение, отвечает Афени. – Потому что у меня нет денег, чтобы оплачивать телефон, и мужу это известно, – ответила она.
Глава 4
Добро пожаловать в Гарлем
У них есть деньги на войны, но они не могут накормить бедных.
Итак, добро пожаловать в Гарлем образца 1970-х годов. К слову сказать, он мало чем отличается от Гарлема образца 2010-х годов. Это целый квартал похожих на друг друга как две капли воды промышленных зданий из темно-красного кирпича. Если вы не афроамериканец, то, оказавшись на этих улицах, вы на секунду испугаетесь. Обещаю, вы будете единственным белым человеком на этих улицах, и на вас будут смотреть с сомнением и подозрением. Здесь нужно пожить, хотя бы недолго, иначе вы просто не сможете понять, что значит понятие «американское гетто», и не поймете, почему именно здесь родилось хип-хоп движение.
Если вы пройдетесь по этим одинаковым улочкам Гарлема, то и дело вам будут встречаться рассевшиеся на ступеньках компании подростков, слушающих музыку. Вдоль улиц припаркованы машины, большая часть из которых стоит от силы сотню долларов. Машины подороже обычно сожжены и поцарапаны. Впрочем, на каждой улице вы встретите парочку очень дорогих машин. Нетрудно догадаться, что их владельцы промышляют чем-то незаконным. В отличие от даунтауна и фешенебельных пригородов, тут в любой час много людей на улице. Возле палаток с фастфудом всегда стоит очередь из двух-трех человек, которые что-то обсуждают. Рядом обязательно пара человек выпрашивает или требует с тебя четвертак.
Зайдите вглубь района, и обязательно наткнетесь на здание школы, огороженное высоким забором. Стены забора и самого здания облуплены, старая краска уже давно слезла, а кое-где уже есть пробоины и в бетоне. Единственное, что украшает это здание – это граффити, которым щедро украшены все облупившиеся части здания. В коридорах школы валяются огрызки, окурки и фантики. В классах нет ни телевизоров, ни какой-либо другой техники. Здесь даже не везде есть школьная доска и достаточное количество стульев. Часто ученики сидят прямо на полу или подоконнике. Это самая обычная старшая школа Гарлема, Бруклина или Квинса.
Слышали сказку об американской мечте? Ну как же, ту самую сказку о том, как человек из бедного района был очень умным и талантливым, благодаря чему стал очень богатым и знаменитым? Забудьте. Тот, кто родился в гетто, понимает, как абсурдно звучит эта сказка для ее жителей. Не только абсурдно, но и унизительно. Огромный процент выпускников публичных школ неблагополучных районов попросту не умеет читать. И уж конечно, здесь сложно мечтать о колледже, на который ни один банк в мире вам не выдаст кредит. Что же остается? Либо жить на пособие, либо искать низкооплачиваемую работу в каком-нибудь фастфуде, либо заняться чем-то незаконным. Те, кто хотят заработать сразу и много денег, обычно выбирают второе и очень скоро оказываются за решеткой. Есть еще другие люди. Те, у кого нет больших амбиций. Поскольку размер пособия приблизительно равен зарплате в фастфуде или на стройке, обычно выбирают пособие. Возникает куча свободного времени, ведь теперь нужно только раз в месяц заходить за пособием. Чтобы его как-то занять, очень часто выбирают наркотики. И вот уже семья, дом, квартал живут в одинаковом режиме: голодают до дня получения пособия, а затем в первые же дни тратят все полученные деньги на наркотики или алкоголь.
Гарлем. 2018 г. Фото – В. Вибек
«Представьте себе номер гостиницы: там толпа, куча еды, люди раскидывают салями вокруг. Я стучусь туда каждый день, я все это вижу, а мне говорят: у нас нет еды. Каждый день я стою за дверями, пытаясь ”пропеть” себе приглашение: ”Мы голодны, дайте войти. Мы голодны, дайте войти”. Через неделю моя песня меняется: “Дайте еды или я выбью дверь”. Через год ты уже взламываешь замки и разносишь все к чертям. Ты голоден, ты на пределе. Десять лет назад мы просили. Мы просили вместе с ”пантерами”. Мы просили вместе с движением за гражданские права. Мы просили. Те, кто просил, – мертвы или в тюрьме. Что, по‑вашему, мы будем делать дальше? Просить?»
Так чем же гетто отличается от обычного неблагополучного района? По большому счету, ничем. Кроме одного нюанса. Из гетто почти невозможно выбраться. Манхэттен в получасе езды отсюда, но там вы всегда будете незваным гостем, отпугивающим туристов с деньгами. Среди людей помоложе возникает две категории людей: те, кто хочет что-то изменить, и те, кто уже этого не хочет. Вторая категория, как и всегда, многочисленнее. Нет, это не законченные наркоманы или воры, которым нравится жить в нищете. Вовсе, нет. Это самые обычные люди, которые просто не представляют, как можно выбраться из гетто, как заработать, как изменить свою жизнь. В большинстве случаев семьи живут в социальном жилье по десять человек в квартире с одной спальней.
Многие мужчины до самой пенсии живут вместе со своими матерями. Кто-то мог бы назвать их неудачниками, но это будет не совсем верное определение. Неудачник – это человек, который попытался что-то сделать, но у него ничего не вышло. В данном случае люди просто не пытались. По большому счету их все устраивает, просто они ненавидят всех, кто хотя бы осмеливается мечтать о лучшей жизни.