Страница 21 из 33
– Шеф! – позвал из машины связист. – Вас – к экрану.
Узнав Гейнса, девушка на экране сразу же уступила место Дэвидсону.
– Шеф, – быстро выпалил он, – с вами хочет говорить Ван Клик.
– Кто остановил дорогу?
– Он.
– Какие еще происшествия?
– Никаких. Когда произошла остановка, на дороге уже почти никого не было.
– Хорошо. Давай Ван Клика.
При виде Гейнса на лице главаря заговорщиков вспыхнула плохо сдерживаемая ярость.
– Ну что?! – с ходу закричал он. – Ты думал, я шутки с тобой шучу? Ну так получай, что хотел! Интересно, как ты теперь запоешь, мистер главный инженер?
На Гейнса накатило желание выложить вслух все, что он думает о своем заме. Голос этого недоростка действовал на него подобно скрежету ножа по стеклу, но Гейнс не мог себе позволить роскоши говорить прямо. Он заставил себя говорить самым уважительным тоном, стараясь не выдавать чувств и успокоить болезненное тщеславие собеседника.
– Вынужден признать, что этот тайм за тобой, Ван, – дорога остановлена, – и не думай, что я не воспринимал тебя всерьез. Я слишком долго смотрел, как ты работаешь, чтобы тебя недооценивать. И знаю, что твои слова с делом не расходятся.
Чувствовалось, что Ван Клик был польщен его признанием, но пытался скрыть свою радость.
– Тогда какого дьявола ты там суетишься? – Он уже не говорил – требовал. – Тогда почему бы тебе не перестать валять дурака и не сдаться? Ведь вам нас не победить.
– Может, и так, Ван, но ты же понимаешь, что я должен попытаться. Кстати, – продолжал он, – с чего ты взял, что мне не победить? Ты же сам сказал, что я могу пригнать сюда всю армию Соединенных Штатов.
Ван Клик торжествующе улыбнулся:
– Видишь вот это? – Он показал грушевидный пульт дистанционного управления с единственной кнопкой, прикрепленный к длинному проводу. – Стоит нажать на кнопку, и взрыв снесет все полосы дороги от края до края – взорвет ее ко всем чертям! А перед уходом я возьму топор и напоследок разнесу на этой станции все, что можно.
Единственное, о чем Гейнс сейчас сожалел, – что плохо разбирается в психологии. Чтобы переиграть Ван Клика, ему придется довериться только своему здравому смыслу и изо всех сил постараться найти правильные слова.
– Звучит довольно радикально, Ван, но я не вижу, почему мы должны сдаваться.
– Не видишь? Так раскрой глаза! Если ты вынудишь меня взорвать дорогу, что станет с людьми, которые взлетят на воздух вместе с ней? Подумай об этом.
Гейнс лихорадочно искал решение. Он ничуть не сомневался, что Ван Клик выполнит свою угрозу. Его показушное, мальчишески-дерзкое «если ты вынудишь меня» свидетельствовало об опасной неустойчивости его психического состояния. Разрыв дороги в густонаселенном секторе Сакраменто, скорее всего, разрушит один или несколько жилых домов и наверняка убьет владельцев магазинчиков на работающем участке двадцатой полосы, а также случайных прохожих. Ван был абсолютно прав: он, Гейнс, не осмелится рисковать жизнями посторонних людей, которые ни о чем не подозревают, – пусть даже эта дорога встанет навсегда.
Если уж откровенно, проблема сейчас не в том, какой ущерб понесет дорога. Его выбила из колеи угроза, нависшая над ничего не подозревающими людьми.
Между тем мелодия все крутилась и крутилась в его голове: «Слушай дороги гуд, смотри, как они бегут! Наш бесконечен труд…» Что делать? Что ему делать? «Покуда вы мчите, покуда скользите…» Выхода нет, нет никакого выхода…
Он повернулся к экрану:
– Слушай, Ван, ты ведь не станешь взрывать дорогу, если тебя не вынудят. Я уверен, ты не хочешь, чтобы дорога погибла. И я не хочу. Как ты смотришь на то, что я приду к вашей штаб-квартире и мы обсудим проблему? Два разумных человека всегда найдут способ договориться.
– Что ты еще задумал? – подозрительно поинтересовался Ван Клик.
– Да ничего я не задумывал. Я приеду один, без оружия, буду скоро, как только позволит машина.
– А твои люди?
– Пока я не вернусь, они останутся здесь. Не веришь – можешь выставить наблюдателей.
Ван Клик секунду помедлил с ответом, разрываясь между опасением угодить в ловушку и предвкушением того, что его бывший начальник придет к нему, чтобы обсудить условия сдачи. Наконец он неохотно согласился.
Гейнс дал инструкции Дэвидсону и рассказал ему, что он собирается делать.
– Дэйв, если через час я не вернусь, действуй по своему усмотрению.
– Будьте осторожны, шеф.
– Постараюсь.
Гейнс отослал водителя патрульной машины, вывел ее по скату на насыпную дорогу, развернулся на север и дал газ. Наконец-то у него появился шанс собраться с мыслями – несмотря на скорость под двести миль в час.
Положим, его план удастся, но и в этом случае после победы многое придется менять. В первую очередь надо сделать выводы из двух тяжелых уроков; мысли о них крепко сидели в мозгу, словно занозы. Первое, что придется предпринять, – это установить на полосах перекрестную блокировку, чтобы в случае резкого расхождения скоростей соседние полосы ускорялись или тормозили. То, что произошло на двадцатой, не должно повториться!
Но с этим просто, – это задача техническая. Главная проблема не в этом, главное – подбор кадров. Разумеется, отборочные тесты должны быть улучшены, они должны гарантировать, что на транспорте будут работать только сознательные, надежные люди. Но – черт побери! – ведь считалось, что именно это и гарантируют нынешние тесты. Улучшенный метод Хамма—Уодсворта—Бертона еще ни разу не приводил к ошибкам. Во всяком случае, до сегодняшних событий в секторе Сакраменто. Непонятно, как Ван Клику удалось склонить к мятежу такое количество проверенных на тестах людей? Это просто немыслимо!
Без серьезной причины хорошо подобранный коллектив не выйдет из равновесия. Поведение одного человека еще может быть непредсказуемым, но когда их большое количество, они надежны, словно числа или машины. Они подчиняются законам статистики, их действия можно измерить, проверить, классифицировать.
Гейнс представил себе отдел кадров, шкафы с картотеками, клерков… Наконец-то! Он понял! Ван Клик как первый заместитель главного инженера был офицером по кадрам целой дороги!
Вот он – ответ, который объяснял все. Только у одного человека, офицера по кадрам, была замечательная возможность собрать всех паршивых овец в одно стадо. Теперь Гейнс был твердо убежден, что тесты на психологическую устойчивость подделывались, возможно не один год, и что Ван Клик намеренно собирал нужных ему людей в одном секторе, подделывая их личные дела.
Он получил еще один хороший урок: необходимы более жесткие тесты для офицеров. Классификацию и назначение персонала на должности нельзя доверять ни одному офицеру, если за ним не ведется самого тщательного контроля. Даже его, Гейнса, необходимо проверять в этом отношении. Вот только… Qui custodiet ipsos custodies? Кто будет сторожить самих сторожей? Латынь, может, и устарела, но древние римляне от этого дураками не становились.
Теперь он знал, в чем была его ошибка, и это доставляло ему мрачное удовлетворение. Надзор и контроль, проверка и перепроверка – вот ответ на вопрос. Да, будет хлопотно, да, не эффективно, но с этим придется смириться – повышая безопасность, всегда что-нибудь да приносишь в жертву.
Не стоило отдавать так много полномочий Ван Клику, не изучив его досконально. Но еще не поздно разузнать о нем кое-что!
Он нажал аварийную кнопку, и машина резко остановилась.
– Станция? Соедините меня с моим офисом!
Лицо Долорес смотрело на него с экрана.
– Вы на месте? – сказал он. – Отлично! Я боялся, что вы уже дома.
– Я услышала об аварии и сразу вернулась, мистер Гейнс.
– Вы умница. Дайте мне личное дело Ван Клика. Я хочу посмотреть его квалификационную запись.
Она мгновенно принесла дело и принялась читать ему записи, большей частью состоящие из символов и процентов. Слушая, Гейнс машинально кивал головой – данные только подтверждали его подозрения: скрытый интроверт, комплекс неполноценности… Все сходится.