Страница 111 из 128
Витька не отвечал.
Но нужно же торопиться! Вильгельма вытаскивать, как же так?!
А твоё-то какое дело, Вик?
Так я и металась от телефона к кровати, пыталась читать, чтобы отвлечься, рылась в Интернете. Закончила на форуме “Как побороть чувство вины”, но так и не решилась рассказать там свою историю. Что бы я написала? На меня надавил бывший друг, оказавшийся тёмным властелином, и я предала принца, который меня полюбил?
Ну-ну.
Спасла как обычно готовка: я испекла торт “Наполеон”. Не самый простой рецепт, требовалось сосредоточиться – и пока я крутилась вокруг разделочного столика, отмеряя муку-сахар-соль, мне пришла в голову простая мысль: если неправильно отмерю пропорции, торта-то ведь не получится. Или получится, но невкусный.
Я вела себя как неправильный рецепт: всё было хорошо, мило и удивительно, пока я не узнала, что застряла в чужом мире, а Вильгельм в меня влюбился так, что отпустить не сможет и помогать найти выход не станет.
И если сейчас я останусь в своём уютном и безопасном мире без властелинов – разве получится торт?
Вика, тебя же запросто могут там убить. Ты это понимаешь?
Я понимала. И когда ела «Наполеон» (вкусный – получился), знала: всё равно пойду. Так надо, это правильно. Или станешь ты, Вика, бесполезным куском теста, ни то, ни сё.
Я ведь тоже теперь почти волшебница: могу людей в себя влюблять…
И что, буду это делать? Даже защищаясь?
Мне плохо становилось от одной мысли. Ну-ну – не буду, не смогу.
Так куда же ты, Вик, пойдёшь? И зачем? Витька сам справится, ты-то куда лезешь?
Туда. Где я сейчас чертовски нужна.
Я позвонила маме и наплела какую-то ересь про повторную практику. Дескать, только для меня, умницы, сделали новый курс – во как меня преподы в универе уважают. Буду копаться в архивах, изучать древние тексты. Я же всегда хотела, мне же нравилась древняя литература. Ну мам, такая возможность!
Мама уломалась быстро. Брату я оставила сообщение, в универе меня месяц вряд ли хватятся – все контрольные начнутся только в октябре, успею…
Если вообще вернусь.
Нет, всё, долой грустные мысли! Я ведь уже решила.
Витька соизволил ответить только вечером: нагрянул внезапно, набросился на торт, и, причмокивая, хвалил: “Фы фак фкуфно фофовишь!” А сам грязный был, как чёрт, куртка истрепалась, от левого рукава рубашки только полосы висели, кровавые. И фингал под глазом – здоровенный!
Я полюбовалась и принесла к столу аптечку.
- А-ну оставь торт в покое, не налегай на углеводы. У меня сырная паста ещё есть.
Витька был голоден, как волк, поэтому без разговоров согласился на пасту. И пока не доел, не позволял ни ссадины обработать, ни “царапины” – с них на пол кровь так и капала.
Сытый Витька решил было прикорнуть у меня на диванчике прямо в кухне, но я отправила его в душ (“Пошёл! Или душ придёт к тебе”). Потом помогла переодеться в одежду брата (он держит у меня “сменку”, ночует иногда).
Переодеваясь, Витька шутил очень пошло, так, как никогда не позволил бы себе, будь он во вменяемом состоянии. Так что я заподозрила наркотик. Да, вдобавок Витьку шатало, взгляд был шальной, а зрачки расширенными. Рубашку он застегнуть не смог – руки тряслись. И всё хихикал.
Я посадила его перед включенным телевизором и пошла звонить брату.
Сначала шли долгие гудки, а Витька заливался счастливым хихиканьем, причём над прогнозом погоды. Согласна, иногда это действительно смешно, но чтобы настолько…
- Ты – Вика? – поинтересовался, наконец, в ответ совсем не брат.
“Начинается!” - подумала я. И тут же: “А почему он мне тыкает?”
- А вы – Витькин наставник? Этот… как его… Кукловод?
Трубка озадаченно помолчала пару мгновений, потом приказала:
- Сейчас я позвоню – откроешь мне дверь и впустишь.
Ага, разбежалась!
В дверь позвонили буквально через секунду. Витька заткнулся было, но тут же опять залился счастливым смехом. Мда, что ж там за трава такая? Глядя на довольного Витьку… Кажется, я тоже такую хочу.
Дверь я открыла. А что? Врага надо встречать лицом к лицу, а не трусливо закрывшись в квартире. Да и трель звонка действовала на нервы.
Открыла, уселась на банкетку у порога и улыбнулась.
Он не впечатлял совершенно – худой, не выше меня, весь какой-то… никакой. Как мышь серая, поганка бледная. Собственно, на нём и одежда была в тон – серо-светлая. Тоже никакая.
Что ж, наверное, серому кардиналу таким положено и быть – чтобы никто ничего не заподозрил. А то станет вышагивать рядом какой-нибудь Ришелье, нормальный человек сразу поймёт, что он что-то замышляет, что всё это неспроста.
На меня этот… Кукловод смотрел тоже как на мышь, и серую, и бледную.
Процедил:
- Впусти.
И хмуро уставился на Витьку у телевизора.
Витька хихикал. Помощи от него…
- Не-а, - сказала я.
Боишься – наглей. Отличное средство от паники.
- Что? - удивился Кукловод. И нахмурился. – Впусти. Немедленно.
- Не-а, - повторила я.
Кукловод зло дёрнул щекой.
- Гостя на пороге держишь? - тоном моей мамы съязвил он.
Зря. Прошлый раз тоже нечто в образе моей мамы пришло. Я его впустила – а потом летела с одиннадцатого этажа.
- Вы не мой гость. И сюда вы не войдёте.
- Да неужели? - усмехнулся Кукловод и сделал маленький шаг вперёд. Ровно до порога.