Страница 14 из 16
Для начала журналист интернет-издания задавался вопросом, кто же все-таки является в этой истории потерпевшим. Те городские писатели, книги которых похищены злоумышленниками? Да нет, вряд ли. Если верить финансовым документам из Комитета по печати, гонорары им были полностью выплачены еще при заключении авторского договора и никакие проценты от реализации готового тиража такими договорами не предусматривались. Поэтому членов Союза писателей, разумеется, следовало считать пострадавшими, что называется, по жизни, но никак не потерпевшими с юридической точки зрения. Материальный ущерб им причинен не был. А оценивать по закону моральный вред из-за того, что широкие массы читателей вдруг лишились возможности познакомиться с их выдающимися произведениями, оказалось бы затруднительно.
Тем более что первоначально какая-то часть тиражей, отпечатанных за бюджетные деньги, уже поступила на реализацию в городскую сеть книжной торговли. Где и пылилась, почти не востребованная, на полках до настоящего времени, ведь, согласно телефонному опросу директоров сетевых магазинов, проведенному интернет-изданием, в лучшем случае в каждом из них приобреталось читателями за месяц всего по два-три экземпляра из общего списка. Другими словами, как деликатно отмечал журналист, особенного потребительского ажиотажа на эту продукцию не наблюдалось.
Комитет по печати городской администрации также не мог и не хотел считаться потерпевшей стороной. С точки зрения финансовой отчетности десять миллионов рублей, выделенные на поддержку издательского проекта, были освоены вовремя, в полном объеме и перечислены унитарному предприятию «ПЕТРОСКОП», которое выиграло соответствующий конкурс.
А уж этот самый «ПЕТРОСКОП», в свою очередь, тем более не пострадал: все деньги за редакционную подготовку, изготовление оригинал-макетов и размещение заказов по типографиям поступили на его счет без задержек и даже частично по предоплате.
Не остались в накладе, конечно, и типографии, с которыми «ПЕТРОСКОП» расплатился не только за использованные материалы, но и за весь объем выполненных работ. Расплатился почти сразу же после того, как отпечатанная книжная продукция была передана по акту в Союз писателей, который имел теперь полное право распоряжаться ею по собственному усмотрению…
«Так в конце концов, кто же был юридическим собственником пропавших тиражей? – задавал вопрос автор. – Кому они принадлежали с точки зрения действующего законодательства?»
И кому оказались нужны все эти книги… если они оказались никому не нужны?
«Каким образом можно из десяти миллионов бюджета украсть двадцать пять? – спрашивал далее журналист. – За какие такие особенные услуги администрация города высоко ценит нынешнего директора ГУП „ПЕТРОСКОП“? Как списать на хорошее дело четыре вагона карельской бумаги, которых не существовало в природе?»
Своих ответов или версий автор журналистского расследования пока не предлагал. Однако пообещал обратиться за комментариями к ведущим специалистам в области уголовного и гражданского права, чтобы сделать это в самое ближайшее время…
Дочитав материал на сайте до конца, Виноградов еще пару раз возвратился к особенно интересным и важным моментам. Затем включил принтер и распечатал себе копию для адвокатского досье.
…Иногда знаменитые городские поэты действительно появляются в Доме писателей. В основном на каких-нибудь авторских семинарах для молодежи или на плановых организационных мероприятиях – вроде выборов и перевыборов председателя секции. Но если вам по-настоящему необходимо найти кого-нибудь из тех, кто сегодня считается популярным, лучше все-таки заглянуть вечерком в галерею «АРФЕЙ» на Литейном проспекте.
Здесь всегда что-нибудь происходит.
Это может быть очередная выставка модной графики, презентация стихотворного альманаха или громкий скандал на вручении премии по литературе, просто чей-нибудь день рождения, творческий вечер или даже концерт для гавайской гитары и барабана… В галерее тогда возникает почти настоящая творческая атмосфера, очень крепко замешанная на недорогом алкоголе, на сигаретах и на едва уловимом сладковатом запахе чего-то еще.
Впрочем, с наступлением новых времен даже мелкие нарушения уголовного законодательства здесь не приветствовались – и само руководство художественной галереи, и литературный клуб «АРФЕЙ», и одноименное издательство старались вести себя респектабельно и соблюдать хотя бы видимость приличий.
С точки зрения Виноградова, это была неплохая отдушина и для молодых неформалов, и для последнего поколения творческой интеллигенции, которое помнило времена «Сайгона», квартирных концертов и разговоров на кухне с дешевым портвейном. Сам он заходил в галерею нечасто. И не только из-за того, что довольно спокойно относился к современной живописи, – нет, на выставках попадались картины, гравюры и даже скульптурные композиции, которые ему по-настоящему нравились. Просто Владимир Александрович не очень любил мешать водку с пивом, а потом разговаривать по душам о великой мировой литературе с крепко выпившими людьми, которых видел впервые в жизни.
…К официальной части Виноградов опоздал. Народ уже большими группами теснился у столов, общался и звенел посудой. Пластиковые стулья, построенные ровными рядами перед микрофоном еще до начала мероприятия, теперь напоминали батальон наполеоновских гвардейцев, который выкосила русская картечь: шеренги оказались перемешаны и смяты, а некоторая часть из них уже была растаскана гостями по углам.
Судя по тому, что на тарелках пока оставалось какое-то количество бутербродов, организованная половина мероприятия была закончена совсем недавно.
– Привет, старик!
Возле самых дверей в большой зал на Виноградова едва не наткнулся мужчина с пластиковыми стаканчиками в обеих руках. Вид у него был, странным образом, одновременно сосредоточенный и рассеянный.
– Привет, Паша!
Павел Анатольевич Курсантов считался одним из отцов-основателей галереи «АРФЕЙ» и был, кажется, главным редактором одноименного издательства. В Союзе писателей он к тому же руководил так называемой Девятой секцией, которая несколько лет назад впервые нарушила исторический принцип пожизненного распределения членов Союза по жанрам. Как ни странно, Курсантов при этом прилично писал и в девяностые получил даже несколько больших и значительных премий, что на практике далеко не всегда вытекает одно из другого. С Владимиром Александровичем их связывали довольно давние почти приятельские отношения: когда-то молодой литератор Курсантов подрабатывал на жизнь, редактируя рукописи детективных романов в одном известном петербургском издательстве, где Виноградов числился не только постоянным автором, но и консультантом.
– Какими судьбами к нам?
– Да вот, зашел на огонек…
– Ну, давай, старина, не теряйся!
Не выходя из состояния глубокой озабоченности, Павел Курсантов протянул Виноградову один из пластиковых стаканчиков, после чего растворился в круговороте гостей и участников мероприятия. Владимир Александрович, в свою очередь, осторожно принюхался и даже попробовал на свет определить характер содержимого. Наверное, какой-нибудь коньячный спирт или домашний самогон? Рисковать не хотелось, но отказаться было бы неприлично.
Владимир Александрович сделал несколько неторопливых шагов вдоль стены и остановился напротив картины, изображавшей одинокого серого человека на пустой темной улице, – остановился так, чтобы, не привлекая внимания, просматривать весь выставочный зал.
Того, кто по-настоящему интересовал сегодня Виноградова, пока не было видно. Зато в поле зрения у него оказались почти все, кто пришел и приехал сегодня на творческий вечер в «АРФЕЙ».
В галерее присутствовало сейчас человек пятьдесят, если даже не больше. И, как это нередко происходит при таком скоплении народа, собравшиеся уже образовали у столов сразу несколько самостоятельных групп по интересам.
Центром притяжения самой большой из них был высокий и наголо бритый мужчина, очень похожий на поэта Маяковского, если бы тот, по какой-то случайности, записался в скинхеды. Ему досталась добрая и вкусная фамилия, совершенно не подходившая к такой суровой внешности, однако он писал довольно сильно и довольно интересно и был достаточно популярен в своем кругу, чтобы считаться непризнанным гением современной российской литературы. Вот и в этот момент он царил над своим окружением, состоявшим из постоянных поклонниц, а также поэтов различного возраста и комплекции, юных поэток[6] и поэтесс.
6
Многозначительный литературный термин, введенный в оборот кем-то из женщин, пишущих стихи.