Щит справедливости

– Рядом с вами я не испытываю вообще никаких неловкостей.

Доктор улыбнулась в ответ и выскользнула из машины.

– А вот это просто великолепная новость, офицер полиции детектив Фрай.

Ребекка подождала, пока Катрин повернет ключ в замке, и отъехала только тогда, когда дверь её дома распахнулась. Катрин стояла, держась за ручку, и провожала взглядом машину, пока Ребекка не скрылась из виду. И всё это время обе они улыбались.

Глава восьмая

На следующее утро в 7:45 Ребекка и Джеф встретились в отделе. Они всегда просматривали текущие дела и планировали день за чашкой утреннего кофе.

– Ну какой на сегодня план? – Джеф задал этот вопрос не столько потому, что она была старшей по званию, а, скорее, по привычке. Они работали вместе с тех пор, как он был еще стажером, и ему всегда нравилось следовать её указаниям во время расследования.

Ребекка наморщила лоб:

– В полдень я должна быть в суде, давать показания по делу о рэкетирах. Пока ждем сведений из лаборатории, давай закроем мертвые дела, вложим все нужные бумажки куда надо – и в сторону.

Она имела в виду случаи, где расследование было приостановлено за недостатком доказательств, и еще более неприятные случаи, когда свидетели были, но они наотрез отказывались идти в суд для дачи показаний. Она терпеть не могла бросать на полпути те дела, где, она знала, можно и нужно наказать преступников, но люди часто отказывались сотрудничать с полицией, боясь возмездия. Эта часть работы тоже страшно её напрягала, но ей пришлось научиться с этим жить.

Он провел большим пальцем по корешкам папок мертвых дел, горой лежавших на его столе:

– Я не сумею справиться со всем этим за день.

– Дай что-нибудь мне, – Ребекка протянула руку. – Мне нужно чем-то заняться, до судебного заседания. Я собиралась зайти в лабораторию, но только лишь для того, чтобы подогнать их. И посмотреть, не удастся ли вытрясти чего-нибудь из Флэнаган.

Джеф поднял бровь и посмотрел на напарницу. Она была одета безупречно, как всегда, – прекрасно сидевшие льняные брюки, приталенная рубашка, но что-то в ней изменилось. В ней появилась свежесть, которой он не видел уже много месяцев.

– Что с тобой такое?

– Что ты имеешь в виду? – ответила Ребекка как бы между прочим, перекладывая папку с одного края стола на другой.

– Ну ты выглядишь так, словно с тобой случилось что-то хорошее. Есть подвижки в деле на Ривер Драйв?

Щеки Ребекки загорелись. Вчера, простившись с Катрин, она была еще более взбудораженной, чем обычно. Привычные противоядия не оказывали нужного эффекта. Она покаталась по городу, заехала в спортзал, даже поразмышляла о том, как будет наводить порядок в своей квартире, и только после всего этого, наконец, вернулась домой. Она разделась догола, натянула на себя короткую футболку и растянутые боксеры и в таком виде завалилась спать.

Она вытянулась на кровати, чего не делала с тех пор, как ушла её последняя девушка. Но, закрыв глаза, она увидела вовсе не её. Она увидела Катрин – с теплотой во взгляде, мягкостью в голосе, трогательной улыбкой. Она ощущала легкий аромат её духов и видела мягкую линию груди под шелковой блузкой. Сердцебиение Ребекки участилось, она вдруг представила, как эта теплая грудь ложится ей в ладонь, сосок трется между пальцами, а губы касаются изумительной светлой кожи.

Она спустила руку на футболку и удивилась: соски уже затвердели. Она крепко сжала их пальцами, и ноги сами собой разошлись, напряжение во всем теле нарастало. Всего несколько легких прикосновений – и её начало трясти, рука скользнула между бедрами, пальцы проникли под коротенькие шорты. Горячее дыхание разрывало грудь: вдох, выдох, вдох… голова отключилась, Ребекка уже ничего не соображала, только чувствовала, всё внимание её сосредоточилось на пульсирующем ощущении между ног. Она тихо застонала, обволакивая влагой напряженный клитор, и круговыми движениями пальцев, нежно касалась его то с одной стороны, то с другой, ощущая, как он становится непомерно большим. Ноги запутались в простынях, она сжала зубы, оттягивая удовольствие, как только могла. И, когда напряжение уже стало почти болезненным, она, наконец, позволила пальцам двигаться быстрее, приближая её к кульминации. Из груди вырвался крик, кожа загорелась от желания и бешеной потребности изгнать одиночество, она парила на самом краю. Спина её выгнулась в дугу, сумасшедшее напряжение скрутило каждый мускул. Она кричала и теперь уже работала не пальцами, а всей ладонью… По телу пробежал последний спазм – и она рухнула на постель, распластанная силой оргазма.

Она посмотрела на Джефа с бесстрастным выражением лица. Да, с ней случилось что-то хорошее, но она не собиралась рассказывать напарнику, что проснулась с образом Катрин Роулингс в голове. И не хотела слишком много думать о том, как бешено хотела её вчера вечером… сегодня утром… сейчас… Она и самой себе-то не готова была признаться в том, как сильно нравилось ей общаться с ней. Слишком уж хорошо она знала, как опасно иногда по-настоящему в ком-то нуждаться, по-настоящему нуждаться в женщине. И Ребекка ответила резче, чем ей того хотелось:

– Нет, ничего такого. Может, сегодня днем пообщаюсь с Джанет Райан, если, конечно, Катрин даст зеленый свет.

Джеф заметил, что она назвала доктора по имени, но ничего не сказал. Они с Ребеккой полностью доверяли друг другу – насколько это возможно между напарниками, он считал её своим другом и знал, когда можно задавать вопросы, а когда делать этого не стоит. Он уважал её личное пространство.

– Мне нравится эта идея. Хочешь, чтобы я тоже был там?

Ребекка задумалась, но всё-таки покачала головой:

– Давай не в этот раз. Может, ей проще будет говорить, если буду только я одна. Да и может статься, что она вообще ничего говорить не станет.

Джеф ослабил галстук – всего на сантиметр – единственное, что он сделал, чтобы спастись от жары в комнате. В отличие от большинства мужчин-полицейских, он всегда был одет с иголочки.

– Согласен. Вдвоем мы можем напугать её. К тому же во второй половине дня я должен встретиться с Джимми Хоганом. Он звонил утром.

– Хочет сообщить что-то новенькое о Заморе? – спросила она с интересом.

Джимми Хоган был тайным агентом, внедренным в наркодилерскую сеть. Впервые он вышел с ними на связь только через полгода после внедрения и сообщил, что помимо наркотиков, эта организация занимается детской порнографией, а, возможно, даже и торговлей детьми. Он обещал сообщить подробности, если представится возможность сделать это, не раскрывая себя.

– Пока не знаю, – проговорил Джеф, покачивая стаканчиком кофе в знак того, что собирается налить себе ещё, и вопросительно глядя на Ребекку, предлагая ей тоже. Но она помотала головой. – Он сказал, что говорить не может, но у него есть для нас кое-что новенькое.

– Отлично, – жестко сказала она. Как и большинство полицейских, она люто ненавидела подонков, которые наживаются на детях. – Дай мне знать, если будет что-то важное.

– Ясное дело, – ответил он, направляясь к лифтам и уже думая о том, успеет ли он днем после встречи с Хоганом ненадолго заскочить домой, чтобы приласкать Шелли.

В четыре Ребекка вышла из лифта на этаже психиатрического отделения. Она повернула налево, к палатам, и увидела Катрин. Та склонилась над стойкой дежурной медсестры и изучала карту пациента. Ребекка пошла медленнее, пользуясь случаем, чтобы рассмотреть Катрин, пока та не видит: узкая стильная юбка плотно облегала бедра, поза доктора была естественной, почти непринужденной. Даже морщинка на лбу – признак сосредоточенности – не могла испортить идеальных черт её лица.

Ребекка осознавала, что чувствует, при виде Катрин Роулингс, и это беспокоило её. Она не хотела сходить по ней с ума, но именно это и происходило, и притяжение это, несмотря на ночную эротическую фантазию, носило отнюдь не только физический характер. Да, она очень хотела заняться с ней любовью, но по-настоящему волновало её другое – ощущение, что ей начинает не хватать этой женщины.