Страница 19 из 26
— Ты тоже знаешь о ней что-то, чего не знаем мы? — Ингольв покосился на великана. — Моя фюльгья говорила, что она — изгнанная норна. Какая-то из трёх? Разве такое может быть, чтобы прошлое, настоящее или будущее изгнали?
Колдун почему-то оглянулся в ту сторону, куда недавно ушла Рагна, и вздохнул.
— Нет, конечно. Никто из людей не может остаться без будущего или настоящего. У каждой норны своя задача. Но давным-давно, ещё до начала времён, была у них и четвёртая сестра, близнец Урд. И звали её Илла. Она ткала особые нити людских судеб — несчастья. Но мало радости в том, чтобы заставлять их страдать. Вот она и стала в угоду себе и своей совести вмешиваться в дела сестры-близнеца. Начала являться в Мидгард под видом вёльвы и предупреждать людей о грядущих невзгодах, пыталась плести узор по-своему. Но порой это влекло за собой ещё более страшные последствия. Нити путались и рвались. Конечно, Урд и другим норнам это не понравилось. И её лишили способности ткать судьбы. И изгнали в тот мир, где она так любила бывать.
— И она до сих пор остаётся вёльвой, — Ингольв покачал головой. — Почему её не лишили способности видеть будущее? Ведь, получается, она всё равно в него вмешивается.
— Она не может изменить всё так, как могла, будучи норной. Всё зависит от решений людей. Вот вам и Асвейг она запретила приближаться друг к другу, — Эльдьярн ехидно усмехнулся. — Но в который раз уже вы снова сходитесь, хотя, казалось бы, разошлись навсегда.
Ингольв посмотрел на девушку, что шла рядом с ним. Она заметно зарделась. Уж какие мысли крутились в её голове — это он очень хотел бы знать. Поначалу показалось, что она рада была видеть его, но потом словно ледяной коркой обросла. Он понимал и до ужаса чётко ощущал, что ничего от того безумия, которое творилось с ними перед разрывом, не осталось и следа. Только теплилась в душе обычная человеческая привязанность. Благо хотя бы на неё он сейчас был способен. И потому не мог оставить Асвейг без присмотра. Особенно рядом с мужиком, о котором ходили самые скверные слухи, пусть они давно превратились в легенды. Но и от своих планов отступать Ингольв вовсе не собирался: потому и размышлял, как суметь уговорить Асвейг, которая в его сторону сейчас через раз смотрела, поехать с ним в Скодубрюнне на осенний тинг.
— А сам ты ничего о судьбе не ведаешь? — взглянул он на Эльдьярна. — Не опасаешься, что Рунвид тебе предречёт новую смерть или заточение?
— Я не совсем человек, — тот с безразличным видом поправил заплечный мешок. — Думаю, Рунвид не способна видеть мою судьбу. Разве только через ритуал. Но она подскажет, где искать того человека, который нужен мне. И Асвейг. Я, знаешь ли, немного выпал из жизни.
— Немного, — Ингольв хмыкнул.
Временами Эльдьярн ему даже нравился. Он напоминал старшего брата отца Торвальда, который погиб в одном из первых походов Радвальда на запад. Такой же грузный, но сильный. Добродушный с виду, но невероятно твёрдого нрава внутри. Однако великану, в отличие от дядьки, он совсем не доверял.
— И кто же этот человек? — Асвейг наконец оторвала взгляд от дороги под ногами и посмотрела на колдуна. — Ты сказал только, что знаешь, куда мне нужно отправиться. Но что это за место или человек, ни словом не обмолвился. А ведь это моя жизнь. Моя судьба.
— Всему своё время, малышка, — Эльдьярн успокаивающе улыбнулся. — Я даже не знаю, жива ли она ещё. И есть ли, куда идти. Вот об этом и хочу узнать у Рунвид. Она должна помочь, хоть от её могущества мало что осталось.
Пока они шли через весь город, ясное небо затянуло облаками. Показалось даже, вновь пронёсся в воздухе тот острый запах гари, что окутывал весь остров Фьермонт. Как будто он теперь постоянно будет сопровождать их, пока рядом находится огненный маг. Или живой вулкан, как иногда представлялось. Посыпал нудный дождь, под ногами снова захлюпало. Ещё в первый день возвращения Ингольв слышал, как люди в Гокстаде судачат о небывалой непогоде и совсем уж неурожайном лете. Это вовсе неудивительно, если постоянно идут дожди.
Оказалось, Рунвид ждала их. Она сидела под навесом и смотрела в даль, затянутую зыбкой туманной пеленой. Только завидев гостей, тут же вцепилась острым взглядом сначала в Асвейг, а затем в Ингольва. По её губам пробежала недовольная гримаса. Великана вёльва как будто и не заметила вовсе. Зато он обратился к ней первым:
— Здравствуй, Илла, — совершенно невозмутимо назвал её настоящим именем. — Или теперь тебя лучше звать Рунвид?
Старуха и бровью не повела. Встала навстречу, опираясь на неизменный посох, которым не пользовалась, верно, только в доме.
— Тебе можно называть меня так, как хочешь. Я не питала надежд, что ты ничего не расскажешь Асвейг о том, кто я. И не скажу, что рада видеть тебя живым.
— А я вот рад снова ощущать себя таковым, — широко улыбнулся Эльдьярн. — И, если тебе станет от этого легче, то я осознал многие свои ошибки, когда болтался в небытие.
— Не станет, — холодно уронила Рунвид. — Я слишком хорошо тебя знаю.