Катар

Пока все думали-гадали, бравый сержант доложил о том, что ничего противозаконного не обнаружил. Разумеется, никто в это не поверил, но клон предоставил доказательства, с которыми было трудно спорить. Переть против фактов, оно вообще как-то не очень бывает. Естественно, всплыли и бумаги, из которых следовала полнейшая, однако же вполне законная дичь. Оказывается, еще за год до начала войны гаморреанцы официально провели переговоры и заключили договор на аренду звездолетов Торговой Федерации и Картеля «Гиперсвязь». Кто там кому и чем платил являлось коммерческой тайной, да и плевать всем на это было. По всем раскладам выходило, что, либо Республика проявляет акт неприкрытой агрессии, давая в руки Конфедерации убойный козырь для идеологического противостояния, либо — молча утирается, получая под боком с Камино потенциально враждебную базу и солидный флот.

Тем временем, Энакин Скайуокер, перескакивающий с одного гиперпути на другой, так же принял сообщение от боевой группы Надар Вебба. Разумеется, оно не оставило его равнодушным. Особенно данные по атаковавшей республиканцев эскадре. «Шансов у наших нет» — понял он, берясь за штурвал и готовясь к новому прыжку. В общем-то, изменившаяся ситуация несла для него ряд положительных моментов. Например, теперь спасение любимой позволяло, сославшись на волю Силы или видение, объясниться с учителем и советом. Конечно, совсем бесследно для него разговор не закончится, но и головомойки не будет. В общем, все тот же принцип «победителя не судят» в действии. Впрочем, ни о чем таком он не думал. Просто рвался к Падме, своему ангелу, готовясь хоть со всем миром разом в бою сойтись. «Держись, любимая, я иду», — шептал он, сжимая штурвал до побеления костяшек на пальцах.

Палпатин не столько размышлял над сложившейся на Риши ситуацией, сколько прилагал максимум усилий, чтобы не раскрыться перед крутящимися рядом джедаями. Еще никогда он не был так близок к провалу как сегодня. Его душили ярость, гнев и какая-то детская обида. «Ведь все же было хорошо!» — билось в его мозгу. Именно в этот момент, когда он уже почти решился отдать приказ о начале военной операции, видя единственный способ обуздать чувства в страстной речи, пришло новое сообщение. Бравый сержант, похоже, решил прочно укрепить свой образ в ночных кошмарах сильных мира сего. Он всего лишь сообщил о том, что закончившие выгрузку колонистов и оборудования корабли сепаратистов покинули систему. Вот так просто — взяли и улетели.

От подобного поворота дел не то что дроиды пиликать перестали, даже вентиляторы предпочли крутиться потише. Окажись в совещательной комнате генерального штаба муха, она бы предпочла позорно упасть и даже разбиться насмерть об пол, но не махнуть лишний раз крылом. Разумные, которые мановением руки могли отправить в бой флот и армию, росчерком пера решить судьбу мира или сектора, смотрели друг на друга в немом вопросе: «Что. Это. Было?!»

Конечно же, простой ответ — гаморреанцы всего лишь основали колонию, их не устраивал. Что поделать, даже обывателю кажется, что мир вертится вокруг него. Слишком часто мы забываем о том, что наша жизнь на десять процентов состоит из событий и на девяносто из нашего отношения к ним. Трудно, будучи «пупом земли», принять и осознать банальную истину — другие себя тем же мнят и, в соответствии с этим, живут. Наплевав на тебя, такого всего великого, мудрого и прочее.

Пока военная, политическая и, наверное, все же религиозная, верхушка Республики переваривала новости и пыталась выработать решение, господа Поггль Меньший и По Нудо изволили предаваться веселью. Проще говоря, парочка хохотала и накачивалась спиртным. Подложили они свинью Республиканцам. Огромную, клыкастую и задиристую. Командор Везмакис, выполняющий скромную роль третьего, в веселье участвовал несколько меньше. Во-первых, у него был приказ Свеза, а во-вторых, он все никак не мог решить — менять ли форму головного убора или же обнаглеть и нанести серебряную вышивку. В том, что его вскоре ждет повышение, Самукат не сомневался, да и вообще, с такими знакомствами о карьере беспокоиться не стоило. Тост за командующего он поддержал рьяно и искренне.

В то же время Первый клык стоял над обрывом и оглядывал раскинувшиеся перед ним зеленые холмистые долины. Он все еще не верил, что теперь — это его. Десятки лет он пробивался из низов. Шел путем войны, мечтая о, пусть маленьком, но своем клочке земли. Он поучаствовал и уцелел в самых кровопролитных сражениях родины, а мелкие стычки перестал считать ещё лет двадцать назад. У него имелось много прозвищ, которые он ненавидел. Все эти десятилетия, обагряя топор, он мечтал о том, чтобы пахать и сеять, растить урожай. Кормить им детей. Но судьба, раз за разом, бросала его в бесконечные сечи. В конце концов его стали считать проклятым. Он достигал вершин в кланах, сам возводил их к вершинам, но всегда все заканчивалось одинаково. Резня, бойня, и лишь он раз за разом выживал и начинал свой путь с нуля. Он пробовал уйти на покой, поселиться в глуши, уединиться, но всегда находились те, кому он был нужен. Всегда они подбирали к нему ключи. Даже проклятым, он был необходим.

И вот, на закате его полной боли, крови, зла и страданий жизни, он получил желаемое. Духи предков сполна вознаградили его за все. Пусть он уже не молод, но он еще в силе. У него много жен, его потомков ждет великое будущее. «И в нем не будет войны», — решил он. Издав клич, он отступил от края обрыва. Широко размахнулся. Разбежался и швырнул проклятый топор. Много раз спасавшее ему жизнь оружие, сверкнув на последок отраженными лучами закатного солнца, рухнуло в протекающую внизу реку. Гаморреанец не видел пепельного ришийца, замершего на скале в отдалении, зато острый взор старика разглядел все в деталях, а разум понял многое, если не все.

Частная военная компания от государственных вооруженных сил в первую очередь отличается отношением к потерям. Вот и командир свободной эскадры «Саваоф», смотря на темнеющее обозначение очередного корабля, решил что с него довольно. В отличие от республиканского адмирала, ему приходилось думать о сумме, в которую обойдутся пополнения. Сейчас она стала критической. Синяя птица удачи, в очередной раз поманив охотника, обратилась миражом. Водилась за этой тварью такая гадская привычка, чего уж тут. Морок истаял. Кэвик Тот отдал приказ отступать. Два измочаливших друг друга флота разошлись. Оставив в пустой системе груды обломков, освещаемых тусклым светом красного карлика.

Энакин, понимая, что его маленький истребитель вряд ли засекут в гипере даже новейшие системы, решил не рисковать. Не иначе как, переживания и волнение за судьбу Падме сказалось. Вышел он из прыжка достаточно далеко, чтобы переход не засекли, даже спутником и звездой за спиной прикрылся. И все бы ничего, маневр-то он совершил грамотный, действовал правильно, но вот о Силе своей совершенно позабыл. Точнее, просто не подумал. Увы, за последние века джедаи как-то не привыкли к необходимости маскироваться всегда и везде. В отличие от ситхов и прочих организованных одаренных, но это так, к слову.

Разумеется, Мирр почувствовал появление Скайуокера, слишком уж тот мощной связью с Силой обладал и вечно ее своими порывами баламутил. Сыграла свою роль и используемая им техника сокрытия в Силе. Конечно, некоторые сомнения у Мирра имелись, но он их отбросил. Во-первых, имела место ситуация, в которой лучше перебдеть. Во-вторых, попавшая в плен Амидала не оставляла сомнений — Энакин явится за женой. Рано или поздно. Мирр ставил на первое, потому и ощущение интерпретировал однозначно.

Будучи опытным командиром с отличным образованием, да еще и обученным одаренным, он легко прикинул возможные точки появления гостя. Сориентировать сенсорников на просмотр нужных векторов и приказать докладывать о любой отметке — секунды. Немногим больше ушло и на выполнение поставленной командованием задачи. Разумеется, Энакин максимально обесточил системы и двигался по инерции, само собой, его «Эфирная фея» имела системы маскировки, и конечно же — это не спасло его от обнаружения.