Убийство на Рождество

Вот мне и пришла в голову мысль поехать в Горстон-Холл и представиться сыном Эба. Он умер, как и написано в телеграмме, два года назад, но я вспомнил, что старик Эб уже много лет не поддерживает никаких отношений с Симеоном Ли, и рассудил, что Ли вряд ли известно о смерти сына Эба. Во всяком случае, я решил, попытка — не пытка.

— Однако вы не сразу приехали сюда, — возразил Сагден. — Два дня вы провели в гостинице «Кингс армз» в Эддлсфилде.

— Я продолжал сомневаться, как мне поступить. И наконец решился. Тогда мне это казалось небольшой авантюрой. Все пошло как по маслу. Старик встретил меня очень приветливо и сразу предложил остановиться у него в доме. Я согласился. Вот и все, что я могу сказать в свое оправдание, инспектор. Если вы мне не верите, вспомните свою молодость: неужто вы не совершали глупых поступков ради понравившейся вам девушки? Что касается моего настоящего имени, то я его уже назвал: Стивен Грант. Можете послать запрос обо мне в Южную Африку, но знаю, они ответят, что я весьма уважаемый гражданин, а никакой не мошенник и вор.

— Я никогда и не считал вас таковым, — мягко откликнулся Пуаро.

Инспектор Сагден провел пальцем по подбородку.

— Я проверю вашу историю. А теперь нам хотелось бы знать, почему вы не рассказали все это сразу после убийства, вместо того чтобы напропалую нам лгать?

— Потому что я дурак, — с обезоруживающей улыбкой признался Стивен. — Надеялся, что этим все и обойдется. Думал, что моя история покажется неправдоподобной, если я признаюсь, что явился в этот дом под чужим именем. Не будь я законченным идиотом, я бы сообразил, что вы обязательно свяжетесь с Йоханнесбургом.

— Что ж, мистер Фарр… мистер Грант, — отозвался Сагден, — не могу сказать, что не верю в вашу историю. Тем не менее она требует незамедлительной проверки. — И вопросительно посмотрел на Пуаро.

— По-моему, мисс Эстравадос желает что-то сказать, — заметил Пуаро.

Пилар побледнела.

— Да, это так, — почти беззвучно призналась она. — Если бы не Лидия и не деньги, я бы ни за что этого не сказала. Приехать сюда, притворяться, обманывать и дуриком получить наследство — все это было очень забавно, по когда Лидия сказала, что деньги по справедливости принадлежат мне, я вдруг почувствовала себя совсем по-другому. Меня все это уже перестало забавлять.

У Альфреда Ли был озадаченный вид.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, моя дорогая?

— Вы думаете, что я ваша племянница Пилар Эстравадос? Нет. Пилар погибла, когда мы вместе с ней ехали по Испании на машине. В машину попала бомба, Пилар погибла, а я осталась жива. Я плохо ее знала, но она успела рассказать мне о себе, о том, как дед пригласил ее к себе в Англию и что он очень богат. А у меня совсем не было денег, и я не знала, куда ехать и что делать. И вдруг я подумала: «А почему бы мне не взять паспорт Пилар и не поехать в Англию, где я смогу стать очень богатой?» — Ее лицо осветилось широкой улыбкой. — Ой, до чего интересно было убедиться, сумею ли я все это проделать! Наши лица на фотографиях были похожи. Но когда вы захотели посмотреть мой паспорт, я открыла окно, выкинула его и, сбежав вниз, потерла фотографию землей, потому что на пограничном контроле они смотрели не очень внимательно, а тут могли…

— Вы хотите сказать, что, назвавшись моему отцу его внучкой, вы намеренно играли на его чувствах? — рассердился Альфред.

— Да, — самодовольно кивнула Пилар. — Я сразу поняла, что могу ему понравиться.

— Возмутительно! — взорвался Джордж Ли. — Это — самое настоящее преступление. Попытка обманным путем присвоить чужие деньги! — захлебывался он.

— Ей так и не удалось выманить их у тебя, старина! — усмехнулся Гарри Ли. — Пилар, я на твоей стороне. Я восхищен твоей отвагой. И слава Богу, я больше тебе не дядя. А это уже совсем другое дело.

— Вы все знали? — спросила Пилар у Пуаро. — Когда вам стало понятно?

Пуаро улыбнулся:

— Мадемуазель, если бы вы изучали законы наследственности, вам было бы известно, что в семье, где у обоих родителей голубые глаза, не бывает темноглазых детей. Ваша мать, как я слышал, была весьма добродетельной и почтенной особой. Отсюда следовало, что вы отнюдь не Пилар Эстравадос. Когда вы проделали свой фокус с паспортом, я вообще перестал сомневаться. Это было остроумное решение, но тем не менее недостаточно продуманное.

— Я здесь вообще не вижу ничего остроумного, — грубо заметил инспектор Сагден.

— Я не понимаю… — уставилась на него Пилар.

— Оставьте ее в покое, — вмешался Стивен.

— Вы сказали нам, что после ужина отправились в комнату вашего деда, — продолжал, не обращая внимания на их реплики, инспектор Сагден. — Вы сказали, что вам так захотелось. Я же предполагаю нечто совсем иное. Это вы украли алмазы. Когда старик обнаружил пропажу, то сразу понял, что украсть их могли только двое. Либо Хорбери, который мог узнать шифр, залезть ночью и совершить кражу, либо вы.

Мистер Ли тотчас принял меры. Он позвонил мне и попросил прийти к нему. II вам велел подняться к нему сразу после ужина. Вы пришли, и он обвинил вас в краже. Вы, конечно, отрицали, он настаивал. Не знаю, что было потом — возможно, он каким-то образом узнал, что вы не его внучка, а очень ловкая профессиональная воровка. Во всяком случае, игра была окончена, вас разоблачили, и вы бросились на него с ножом. Началась борьба, он закричал. Вы выскочили из комнаты, повернули ключ снаружи, и затем, зная, что не сбежишь до появления остальных, вы спрятались в нишу, где стоят скульптуры.

— Неправда! — с отчаянием в голосе закричала Пилар. — Все это ложь! Я не крала бриллиантов и никого не убивала! Клянусь девой Марией!

— Кто же тогда убил его? — резко бросил Сагден. — Вы говорите, что видели кого-то, кто стоял перед дверью мистера Ли. Согласно вашей версии, этот человек — убийца, ибо, по вашим словам, больше никто не проходил мимо ниши. Но, кроме вас, эта версия никем не подтверждается. Другими словами, вы все это придумали, чтобы снять с себя подозрение.

— Конечно, она виновна! — закричал Джордж Ли. — Все и так ясно! Я всегда говорил, что отца убил кто-то посторонний. Глупо было даже подозревать в преступлении кого-нибудь из нашей семьи! Такого не могло быть никогда!

Пуаро заерзал в своем кресле.

— Я с вами не согласен, — сказал он. — Принимая во внимание характер Симеона Ли, это вполне могло случиться.

— Что? — У Джорджа отпала нижняя челюсть. Он уставился на Пуаро.

— И на мой взгляд, именно это и случилось. Симеон Ли был убит одним из своих детей по причине, которая представлялась убийце весьма существенной.

— Одним из нас? Я категорически возражаю… — закричал Джордж.

— В убийстве можно обвинить любого из здесь присутствующих, — твердым как сталь голосом изрек Пуаро. — Начнем с вас, мистер Джордж Ли. Вы не испытывали любви к своему отцу! Но поддерживали с ним хорошие отношения ради денег. В день своей смерти он пригрозил вам сократить материальную помощь. Вы знали, что в случае его смерти вы унаследуете приличную сумму. Вот вам и мотив. После ужина вы отправились, по вашим словам, звонить по телефону. Вы действительно звонили, но разговор продолжался всего пять минут. После этого вы вполне могли подняться в комнату своего отца, поговорить с ним, а затем, напав на него, убить. Вы вышли из комнаты, повернув ключ снаружи, ибо надеялись, что в убийстве обвинят неизвестно как пробравшегося в дом грабителя. В панике вы забыли удостовериться, открыто ли окно, а этим можно было поддержать версию о грабителе. Это было глупо, но вы, извините меня, человек весьма недалекий.

— Однако, — добавил Пуаро после короткой паузы, во время которой Джордж тщетно пытался заговорить, — среди преступников много недалеких людей!

Пуаро посмотрел на Магдалину.

— У мадам тоже был повод для убийства. Она, насколько я понимаю, запуталась в долгах, и отдельные высказанные вашим отцом в ее адрес замечания могли крайне обеспокоить ее. У нее тоже нет алиби. Она пошла звонить, но не звонила, и мы можем судить о том, чем она была занята, только по ее словам…