Убийство на Рождество

— Разумеется, разумеется, — успокоил ее полковник Джонсон. — Вы просто так выразились.

— Хильда, жена Дэвида, заставила его сесть… и на этом, по-моему, все закончилось. Мистер Ли сказал, что вечером никого не желает видеть. Поэтому мы все ушли.

— И больше вы его не видели?

— Да. До… до…

Она задрожала.

— Все понятно, — сказал полковник Джонсон. — А теперь скажите, где вы были, когда случилось убийство?

— Дайте подумать. По-моему, я была в гостиной.

— Вы уверены?

Магдалина захлопала своими неестественно большими ресницами.

— Конечно! Как глупо с моей стороны забыть это… Я пошла звонить. Господи, я уже ничего не соображаю.

— Вы разговаривали по телефону? В этой комнате?

— Да. Это единственный телефон в доме, не считая того, что стоит в спальне моего свекра.

— А еще кто-нибудь был здесь вместе с вами? — спросил Сагден.

Ее глаза снова расширились.

— О нет! Я была совершенно одна.

— И долго вы здесь пробыли?

— Ну… некоторое время. Вечером, пока дозвонишься…

— Значит, вы заказывали свой номер?

— Да. Я звонила в Вестерингхэм.

— Понятно. А затем?

— Затем раздался этот ужасный вопль — все побежали — дверь была заперта, и ее пришлось взломать. О, это был настоящий кошмар! Я никогда этого но забуду!

— Ну полно, полно, — довольно-таки машинально отозвался полковник Джонсон. — А известно ли вам, что у вашего свекра в сейфе хранилась ценная коллекция алмазов?

— Нет. В самом деле? — Она была искренне потрясена. — Настоящие алмазы?

— Да. Стоимостью примерно в десять тысяч фунтов, — отозвался Эркюль Пуаро.

— О! — тихо выдохнула она, и в этом коротком звуке отразилась вся ее женская алчность.

— Что ж, — сказал полковник Джонсон, — на сей раз, пожалуй, все. Вы свободны, миссис Ли.

— Спасибо.

Она встала, одарив улыбкой благодарной маленькой девочки Джонсона и Пуаро, и вышла, высоко подняв голову и чуть отставив в сторону ладони.

— Попросите мистера Дэвида Ли зайти к нам, — крикнул ей вдогонку полковник Джонсон. И, закрыв за ней дверь, вернулся к столу.

— Что скажете? Наконец-то нам кое-что стало известно. Заметили? Джордж Ли разговаривал по телефону, когда раздался крик! И его жена делала то же самое! Что-то тут не так, явно не так. Ваше мнение, Сагден? — спросил он.

— Не хочу говорить ничего плохого об этой даме, — медленно начал инспектор, — но должен признать, что, хотя она очень ловко умеет вытягивать из джентльмена деньги, вряд ли она способна перерезать джентльмену глотку. Это не в ее стиле.

— Кто знает, старина, — пробормотал Пуаро.

Начальник полиции повернулся к нему:

— А вы что думаете, Пуаро?

Эркюль Пуаро подался вперед, поправил лежащее перед ним пресс-папье, сдул пылинку с подсвечника.

— Я бы сказал, — ответил он, — что мы начинаем хорошо представлять себе характер покойного мистера Симеона Ли. Здесь-то и кроется разгадка этого дела… В характере убитого.

Инспектор Сагден посмотрел на него с недоумением.

— Я не совсем понимаю вас, мистер Пуаро, — сказал он. — Какое отношение имеет к убийству характер покойного?

— Характер жертвы всегда имеет отношение к преступлению, — рассудительно заметил Пуаро. — Искренность и доверчивость Дездемоны стали прямой причиной ее смерти. Менее доверчивая женщина давно заметила бы махинации Яго и пресекла их. Чистоплотность Марата привела его к смерти в ванне. А Меркуцио погиб в поединке из-за необузданностп своего нрава.

Полковник Джонсон потрогал усы.

— К чему вы клоните, Пуаро?

— Я объясняю вам, что Симеон Ли был человеком необычного склада. Поэтому его своеобразие и привело в движение определенные силы, которые в итоге и стали причиной его смерти.

— Значит, вы не считаете, что причина его гибели — алмазы?

Пуаро улыбнулся, заметив полную растерянность на лице Джонсона.

— Друг мой, — сказал он, — именно в силу своеобразия характера Симеона Ли он хранил у себя в сейфе алмазы ценой в десять тысяч фунтов! Никто другой этого бы не сделал.

— Сущая правда, мистер Пуаро, — согласился инспектор Сагден, кивая с видом человека, который наконец понял, о чем говорит его собеседник. — Мистер Ли был странным человеком. Он держал эти камни при себе, чтобы иногда вынимать их и держать в руках, когда захочется вспомнить прошлое. Поэтому-то он, наверное, и не хотел отдать их в обработку.

— Вот именно, — энергично закивал Пуаро. — Я вижу, инспектор, вы неплохо соображаете.

Сагден был не совсем уверен, заслужил ли он этот комплимент, но его перебил полковник Джонсон:

— И еще одно, Пуаро! Не знаю, обратили ли вы внимание…

— Да, да, — откликнулся Пуаро, — я понимаю, о чем вы говорите. Миссис Джордж Ли, сама того не сознавая, поведала нам больше, чем хотела. Она рассказала о том, что произошло на последней встрече всех членов семьи. Объяснила — и так простодушно! — что Альфред рассердился на отца, а Дэвид был «готов его убить». Я не сомневаюсь, что эти ее утверждения совершенно справедливы, но мы из них сделаем свои выводы. Для чего Симеон Ли собрал всю семью? Почему они вошли как раз в ту минуту, когда он разговаривал по телефону со своим адвокатом? Могу поклясться, что это не было случайностью. Он хотел, чтобы они это услышали! Бедняга-старик сидит денно и нощно в своем кресле, а ему еще хочется позабавиться, как бывало в молодости. Вот он и придумывает себе развлечение, играя на алчности и жадности человеческой натуры — другими словами, на низменных чувствах и страстях. Из чего возникает еще одна догадка. В этой своей игре он никого не обходит, никого из детей. По логике он должен уколоть и мистера Джорджа Ли. По его жена не говорит нам об этом ни слова. Да и в нее он наверняка пустил отравленную стрелу. Нам предстоит выяснить у других, что Симеон Ли сказал Джорджу Ли и его жене…

Он умолк. Дверь отворилась, и вошел Дэвид Ли.

12

Дэвид Ли был спокоен, даже слишком спокоен. Он подошел к столу и, взяв стул, сел, с мрачным любопытством глядя на полковника Джонсона.

Свет лампы, упав на прядь белокурых волос на лбу, еще больше подчеркивал изящный овал его лица. Он выглядел чересчур молодо для сына того сморщенного старика, который лежал убитым наверху.

— Итак, джентльмены, — сказал он, — чем я могу быть вам полезен?

— Насколько нам известно, — отозвался полковник Джонсон, — сегодня во второй половине дня вся семья собиралась у вашего отца в комнате?

— Да. Но ничего особенного в этом не было. То есть я хочу сказать, что это был не семейный совет.

— А что же это было?

— Отец был в скверном настроении, — спокойно продолжал Дэвид Ли. — Он был стар и болен. Приходится делать на это скидку. По-видимому, он собрал нас для того, чтобы… сорвать на нас свое плохое настроение.

— Вы помните, что он говорил?

— Да, в общем-то, глупости, — спокойно ответил Дэвид. — Он сказал, что мы бездельники, что среди нас нет ни одного настоящего мужчины! Сказал, что Пилар (это моя племянница из Испании) стоит любых двоих из нас вместе взятых. Он сказал… — Дэвид замолчал.

— Пожалуйста, мистер Ли, повторите, если можно, его слова, — попросил Пуаро.

— Он говорил довольно нелюбезно, — неохотно продолжал Дэвид. — Сказал, что наверняка где-то бродит но свету его сын, лучший, чем каждый из нас, хотя и незаконнорожденный…

Чувствовалось, что ему было явно неприятно повторять эти слова. Инспектор Сагден вдруг насторожился и подался вперед.

— Ваш отец сказал что-либо по поводу вашего брата, мистера Джорджа Ли?

— Джорджа? Не помню. Ах да, по-моему, он сказал, что вынужден сократить Джорджу материальную помощь. Джордж ужасно расстроился, покраснел как рак, стал лепетать, что не сможет свести концы с концами. Отец, не обращая на него внимания, подтвердил свое решение и посоветовал, чтобы жена Джорджа вела хозяйство поэкономнее. Это был довольно неприятный намек, ведь Джордж всегда отличался скупостью и считает каждый пенс. Магдалина же, наоборот, по-моему, любит транжирить деньги — у нее экстравагантные вкусы.