Страница 39 из 62
Но отдыхать и разговаривать с ним завтра совершенно не входило в мои планы.
- Ну уж нет! – сказала ему. – Мне не нужно твое сочувствие! И спать одна этой ночью я тоже не собираюсь. Поверь, рассудок и память меня не подводят. Мне нужно от тебя утешение... которое мужчина может дать женщине.
Если его это и удивило, то не подал и знака. Вместо этого притянул меня к себе и снова уставился сверху вниз, словно пытался залезть в голову и понять, искренна ли я в своих намерениях. И на меня в очередной раз – я снова его почувствовала – смотрел его дракон.
«Что же, гляди! – заявила ему мысленно. – Я не вру и не жульничаю. Мне и правда нужно утешение. И еще мне позарез нужен мужчина. Твой хозяин или же твой друг – уж и не знаю, как устроено у носителей двух ипостасей! – единственный из всех, кто кажется мне подходящим. Он с первого взгляда произвел на меня сокрушительное впечатление. Пусть оно пошатнулось в момент, когда он захотел меня забрать, вынудив Дункана вписать мое имя в чертов договор, но Лекс всегда был со мной честен и не собирался двигать меня, словно пешку, в угоду своих интересов. Он хотел меня, а теперь и я... Я хочу его!»
Не врала – отбросив все сомнения, я уставилась на великолепного мужчину, чувствуя, как от его близости меня захлестывает неведомое доселе чувство, которому не собиралась противиться.
Позволила поглотить себя тому, что с начала времен соединяло женщину и мужчину, – первобытному влечению. Он – мужчина, я – женщина, и это единственное, о чем я собиралась думать, выбросив из головы воз навалившихся на меня проблем.
Эта ночь будет принадлежать только нам – ему и мне, – а что касается всего остального, включая завтрашний ритуал и армию Моргана Гровера, стоявшую лагерем у долины Амантела, вместе со всеми несогласными на меня в качестве опекуна для маленького принца, – мне сейчас до этого нет никакого дела!
Не сегодня и не этой ночью, потому что...
Потому что Лекс, перестав меня разглядывать и придя к правильному решению, уверенно притянул к себе, и его губы накрыли мои.
И этот поцелуй вышел волнительным и дразнящим, совсем не таким… Не таким, как случались со мной раньше!
Лекс ласкал мои губы, и я ему отвечала – смело, но, наверное, немного неловко. Но я очень старалась. Старалась, чтобы он не догадался, не понял раньше времени, что я девственна, до... гм... переломного момента.
А потом уже будет видно.
Впрочем, близость к мужскому телу и решительный напор Лекса Доувелла очень скоро вызвали во мне пожар такой силы, что в нем канули не только мысли, но и тревоги с терзающими меня сомнениями.
Не осталось ничего, лишь острое, всепоглощающее желание…
Желание узнать, почувствовать, подарить себя и получить его. Всего, без остатка.
И это дикое, первозданное влечение очень скоро захлестнуло не только меня, но и его, лишая нас разума. Мы целовались до потери сознания, до звезд в моей голове, до моего стона, до его прерывистого дыхания и всего лишь до одной мысли… Одной лишь жажды продолжения, затопившей все мое существо.
И я с радостью отдалась доселе незнакомому чувству, решив, что теперь мне все можно. Вернее, я должна! Я должна прикасаться к Лексу, ощутить прохладу его кожи, почувствовать крепость его мышц, узнать – как это, когда тебя хочет, желает самый лучший, самый великолепный мужчина.
…Он все-таки пришел в себя первым. Оторвался от меня, подхватил на руки, из-за чего с моих губ сорвался стон разочарования – тело желало, жаждало продолжение именно сейчас, сию секунду, а вожделение давно уже поработило все разумные мысли.
- Не здесь, – заявил мне строго. – Но скоро, очень скоро… Потерпи, моя тарисса!
Незнакомое слово, сорвавшееся с его губ, больно резануло мне слух, возвращая меня в реальность.
До этого я слышала его рассказ о кариассе и дориассе, но сейчас… Ну что же, сказала сама себе, вполне звучное обозначение для шлюхи. Той, у которой только что «убили» мужа, а она на следующий вечер ищет утешения в объятиях другого мужчины, хотя пепел на погребальном костере короля Дункана до сих пор не остыл.
Но я не собиралась ничего ему объяснять.
Фиолетовый флакон, сказала себе. Все, что мне нужно от лорда Доувелла, – это удовольствие... Тьфу ты, потерянная девственность! После этого я найду способ напоить его вином с заковыристым зельем, и оно навсегда сотрет из его памяти последние три часа.
…Потом была его спальня – принца Горного Народа разместили в покоях, похожих на те, которое достались «вдове» Дункана Гровера, – и мужские руки, ловко справившиеся со шнуровкой моего платья. Оставшись в одной тонкой, до колена сорочке, глядя, как Лекс быстро сбрасывает с себя одежду, я на секунду замерла, засомневавшись в адекватности своих действий.
Но тут же выкинула все мысли из головы, потому что полностью обнаженный Горный Лорд подхватил меня на руки и отнес в кровать. Уложил осторожно, лег рядом, и я поразилась жару, идущему от его огромного, сильного тела. Затем его губы коснулись моих, и моя сорочка утратила свою актуальность. Улетела в неизвестность, и он тут же скользнул ниже, покрывая поцелуями мою шею, приближаясь к груди, и последние сомнения сгинули в пламени желания.
Но я тоже не стеснялась ни его, ни своих ласк, потому что, выросшая в эпоху телевидения и интернета, вполне себе представляла, что произойдет дальше. Единственное, не испытала это на себе, но Лекс Доувелл уверенно приближался к тому, чтобы это исправить.
Исправил.
И тут же боль, пронзившая мое существо, и изумленные глаза… мужчины, обнаженного, прекрасного, нависшего надо мной.
- Не останавливайся! – попросила его. – Это всего лишь…
- Ты девственна! – глухо произнес он, все же остановившись.
- Была, – сказала ему. – Ведь была же?! – спросила у него с надеждой. – А теперь больше нет?!
- Райли, объясни мне, что происходит! – произнес он угрожающе.
- Давай мы поговорим позже? – попросила у него. – Не будем прерываться на таком месте…
Но мы прервались. И, оказалось, позже мы тоже не поговорим. Нам придется поговорить именно сейчас, потому что все прекратилось.
Вот так – только что мы жили в бушующем океане страстей – он и я – и огромная кровать была нашим Ноевым Ковчегом, а теперь я сижу на коленях у обнаженного мужчины – совсем-совсем голая – и смотрю на небольшое кровавое пятно – то, что осталось от моей невинности. А еще, всхлипывая, рассказываю ему все, что происходит с моей жизнью.
Вернее, как я до такой докатилась, от начала до конца.
Ну, почти все, решив, что ему вовсе не нужно знать, что я пришла сюда из другого мира. Сказала лишь, что моего отца убили, а затем я очутилась в замке, и Хайден принял меня за свою мать. Каким-то невероятным образом оказалось, что в нас с ним – вернее, я на это надеюсь! – течет одна и та же кровь. Потому что магия у нас одна и та же – крайне специфическая, по словам Артуса Голона.
- Так и есть, Райли! – согласился Лекс.
Обнимал меня, не позволяя ни отодвинуться, ни сбежать, дожидаясь продолжения. И я продолжила.
Затем король исчез или был убит – как тут разобрать? – и архимаг Голон уговорил меня выдать себя за жену Дункана Гровера и мать Хайдена. Но единственная причина, из-за которой я на это пошла – маленький принц, к которому я привязалась всем сердцем. Если завтра на ритуале подтвердится наше родство, таким образом я смогу защитить его от незнамо откуда взявшихся дальних родственников, претендующих на графства Амантел в Северном Пределе и Сирин в Центральном, а также укрепить коалицию лордов, верных королю Дункана, не допустив ее раскола.
Но для этого мне необходимо потерять девственность до завтрашнего утра, чтобы пройти этот чертов ритуал!..
Вздохнула, но Лекс терпеливо дожидался продолжения.
И я решила, – сказала ему, – сделать это с тем, кто мне не был противен. Вернее, кто мне нравится. И я вовсе никакая ему не тарисса!..
На это лорд Доувелл едва заметно поморщился, но, опять же, перебивать не стал, и я продолжала. Вернее, снова заявила ему, что я никакая не шлюха, потому что делаю это ради Хайдена и в попытке защитить всех тех, кто был верен Дункану Гроверу.