Страница 14 из 48
Через какое-то время он провалился в забытье. Вроде и в сознании был, потому что старался удержать равновесие и не свалиться с узкого дивана, а вроде и сон видел. С Машей. Они были в гараже у Геллеров, пахло бензином. Мишка смотрел на девочку в светлых брюках, изо всех сил желая прижать к себе и никогда не отпускать, но
Ладно вставай, услышал он приказной шепот.
Миша открыл глаза, с трудом различая в темноте Машин силуэт.
Дурацкая шутка была. Почти как про беременность, проговорила она, Пошли со мной на диван.
Сон, как рукой сняло. От радости, вставая, Мишка все-таки свалился. Маша хихикнула, но протянула ему руку. Не только, чтобы помочь подняться, но и провести в комнату.
Улегшись на разобранный диван, Мишка заскулил от удовольствия.
Машуль, ты святая, прошептал он, притягивая ее к себе.
Об этом мы не договаривались, огрызнулась она.
Ничего не знаю. Обнимашки идут в комплекте.
Уф, фыркнула Маша, но вырываться и протестовать не стала, Странный ты. Нет бы развалиться после кухонной лавки, все равно жмешься.
Нравишься ты мне.
Ой скептически.
Миша придвинул ее попу к своему паху, чтобы доказать правдивость слов.
Спи, неугомонный, Маша поверила.
Ты сама чего не спала?
Совесть заела.
Повезло мне.
А мне нет.
Они замолчали. Миша хоть и устроился очень удобно и уютно, растерял весь сон. Он ласково поглаживал Машу, слушая ее дыхание. Руки изучили шелковые пижамные шортики и такой же топ. Тихий стон обрадовал его сильнее, чем ровное дыхание сна.
Миш, на работу же завтра. Вставать рано.
Он игнорировал ее вопрос, но задал свой.
Тебе хорошо со мной?
Было бы плохо, ты бы сейчас ехал домой.
Во время близости, уточнил Миша, проталкивая руку под топ, чтобы погладить живот и грудь.
Миш Маша снова захлебнулась воздухом.
Скажи. Честно.
Мне хорошо, ей не было смысла врать.
Но не настолько, да?
Он продолжал дразнить грудь, добавив еще и легкие касания губ к спине, плечам, шее.
Маша с трудом, но поняла о чем он.
Оргазма не было, честно призналась она.
Прости.
За что?
Что не было.
Брось. Зато весело.
Он хмыкнул.
Та еще смехопанорама. Давай для разнообразия попробуем развеселить тебя.
Ладонь скользнула в шортики, нашла горячую влагу. Его давно ждали там.
Не надо, Маша начала отодвигаться, слабо протестуя, Уже поздно.
Уснешь потом, как пристреленная. Обещаю. Дай мне пять минут.
Не дожидаясь ее согласия, перекатил на спину, сам навис сверху, чтобы целовать губы, щеки, шею, продолжая поглаживать, ласкать.
Маша металась на подушках, искала его губы, цеплялась за плечи. Мишка не засекал, но кажется справился даже быстрее заявленного времени. Вздрагивая, она сжимала его ладонь между бедер так крепко, что стало почти больно. Он терпел и ликовал. Потрясающее самоудовлетворение и лёгкость заполнили душу. Первобытные рефлексы велели стащить с Маши шорты и взять. Вряд ли она была бы против. Но Миша сдержался. Слишком много раз за столь малое время он не сдерживался с ней. Ни к чему хорошему это не привело. А он хотел много хорошего с Машей. Сам еще не понимал к чему это желание и зачем.
Получив в награду глубокий сладкий поцелуй, Симонов снова уложил Машу на бок, пристроился к ней ложкой, потерся носом о волосы.
Пойдем завтра ко мне на тренировку.
В семь? сонно промямлила Маша, Это жесть.
Пойдём-пойдем. Будет весело, неуклюже уговаривал он.
Ну раз весело зевнула, ладно.
Круто.
Мишка уткнулся ей в волосы и провалился в сон.
Будильник пел где-то вдалеке, ненавязчиво, мелодично. Миша не сразу вспомнил, что оставил телефон на кухне. Однако не забыл, что сам спал с Машей. Она лежала на животе, перекинув через него руку, уткнувшись в подушку, сладко спала, не реагируя на песни с кухни. Миша поцеловал ее в щеку, погладил по спине, зашептал:
Мааааш, встаем.
Будильник не звонил. Сколько времени? сонно отозвалась она.
Пять тридцать.
Ты сдурел? Мне к девяти на работу.
Мне-то к семи, Мишка не преминул напомнить, Ты обещала, что пойдешь на тренировку.
Я была пьяна.
Возможно. От чувств.
От каких еще чувств?
Которые я в тебе бужу. Нежность, трепет, желание.
Сейчас во мне просыпается желание заехать тебе по лицу, Мишань.
Он тихо засмеялся.
Ладно, поспи еще, милостиво разрешил, прикрыв одеялом.
Маша не стала спорить, свернулась калачиком, укрывшись до самого носа.
Сам Симонов пошел на кухню. Благодаря Алисе привык, что кофе стынет и завтрак накрыт, но еще не забыл, как готовить. Отыскав у Маши на крупяной полке пачку быстрой овсянки, он поставил кастрюльку на плиту, рядом пристроил кипятиться чайник. Приличного кофе не нашёл, но был согласен и на растворимый. Пока все воды грелись, сгонял в ванную: умылся и почистил пальцем зубы.
Маша не спала. Ей очень хотелось, но само присутствие Миши в доме, а уж тем более его хлопоты на кухне, не позволяли отключиться на сладкие минуты перед подъемом. Она лежала и слушала, как он гремит посудой, журчит водой в ванной, сплёвывает пасту. Вернувшись на кухню, Симонов первым делом залил кипятком кофе. Маша поняла это по запаху, который сразу пробрался в комнату, окончательно разбудив. Она закрыла глаза, услышав, что он идет к ней.
Просыпайся, девочка. Пора, нежно, но очень уверенно проговорил Миша, снова целуя ее лицо, Твой кофе ждет. Завтрак почти готов.
Маша села в кровати, протянула руки к горячей чашке.
Я добавил молока и сахара. Полагаю, ты не сидишь на диете.
Не страдаю лишним весом, хрипло ответила Маша.
Она глотнула, снова прикрыла глаза, но уже от удовольствия.
Ммм, спасибо, Миш.
Мне не сложно.
Он залез к ней под одеяло со своей чашкой. Нашел прохладными ногами ее теплые ступни, прижал греясь. Маша захихикала отстраняясь.
Как спала? поинтересовался он.
Как пристреленная.
Я же говорил, самодовольно подмигнул Симонов.
Он сделал большой глоток, стал выбираться из кровати.
Не сиди долго, поторопил он хозяйку дома, Завтрак готов уже.
Расчесывая волосы пальцами, Маша вошла на кухню. Мишка не обманул. На столе дымились две тарелки с овсянкой.
Ты нашел овес? подозрительно уточнила Маша.
Нашел, кивнул в ответ утренний повар, А что?
Он там года два гниет. Я его терпеть не могу.
Зачем же покупала?
Не помню уже.
Ну не знал.
Маша присела за стол, опустила ложку в кашу, зачерпнула, подула, осторожно попробовала.
Вкусно, оценила она.
Стандартный рецепт: овес, молоко, мед, изюм довести до кипения, дать постоять.
Ты просто клад, а не мужик, Симонов. Или у вас качков это норма?
Сама ты качок, огрызнулся Мишка.
Как все кроссфиттеры он относился к посетителям тренажерного зала и билдерам с легким предубеждением и брезгливостью. Маша об этом знала, конечно, поэтому и дразнила.
Заноза ты Машка. Редкостная, надулся он, Мне же приятное сделать хотелось.
Так молодец, пожала плечами Крылова, Кофе в постель, кашка горячая вкусная. Я тронута.
Хвалишь, а такое чувство, что издеваешься.
Экий ты мнительный, Миш. Как девочка. Вам качкам это не к лицу.
Он надул щеки, чтобы фыркнуть на нее, но сдулся, понимая, что вряд ли одержит победу в этой словесной перепалке.
Ешь давай и поедем, скомандовал Симонов и усиленно заработал ложкой.
Он, конечно, закончил с кашей первым, встал, чтобы помыть посуду. Маша собиралась сполоснуть свою тарелку, но он забрал, кивнув в сторону ванной комнаты.
Умывайся, одевайся. Скоро выходим.
Хорошо, она слегка опешила, но послушалась.
Миша засчитал себе очко. Краткие, четкие указания с Машей работали лучше витиеватых бесед на пространные темы. Он сразу понял, что на тренировке с ней будет легко.
Управившись с посудой, Симонов натянул толстовку, провел рукой по волосам, причесываясь. Слава богу, в машине валялась сумка со спортивной одеждой и кроссовками. Иначе вести урок пришлось бы в носках, трусах и бахилах. Выглянул в окно машина была на месте. Посмотрев на часы, Миша понял, что почти опаздывает. Он пошел в ванную, чтобы поторопить Машу, и буквально замер у двери. Одной рукой она приглаживала непослушный локон на лбу, а второй выкладывала из объемной косметички на полочку тюбик за тюбиком. Среди них Симонов опознал тональный крем, тушь, пудру. Остальной хлам он мог бы угадать, наверно, но вряд ли с первого раза.