Параллельные прямые

— Прекрасный вечер, приглашаю ко мне в ресторан, поужинать.

Я… Про туалет вспомнила. Глаза округлила и говорю:

— Там женщина в обморок упала! Помогите первую помощь оказать.

— И-? — вырвалось у меня.

— Чего и? Пробежали по коридору, добежали до туалета, я пальцем ткнула на дверь, он заскочил. Я заперла.

— Мил. Это конечно треш. Но… Позвонит арендодателю, дверь откроют. — неуверенно успокаиваю сестренку.

— Машка! Тут такое дело… Куда ключ дела, убей не помню…. А телефон… Этот бабник, сунул трубку в карман куртки, а когда побежали, он куртку снял и на диванчик под пальмой в кадке бросил. Вместе с трубкой.

— Мил, ты сдурела? Ты где? Езжай назад, выпускай!

— Еще чего! Не подумаю. Ночевать к тебе приеду. Тебе… Нам, завтра к нотариусу обязательно надо попасть. Телефон отключаю, чтобы не запеленговали. Жди, позвоню в дверь, два длинных, один короткий.

Мы с Милкой, ровно три минуты разговаривали, а наслушалась… Надо было адрес помещения спросить, я бы съездила и выпустила. Ванечку. В том, что именно его заперли в туалете, уже не сомневалась.

Мои успели раздеться, но еще возились в прихожей.

— Бабуль, сколько цветов! Мы их здесь, на полу оставим? А сумки на кухню? Ух ты! Тут кажется платье красивое! Ой! А здесь ягодки и… — Мишаня пакетами шуршит.

Шагаю к последнему пролету, сынишка и так заждался, а я….

Поднялась до середины лестницы, шуршание прекратилось, Мишка снова заговорил.

— Бабуль! У нас же мама не злая, а почему она на того дяденьку злится? Который под деревом прятался. Мне кажется он… Хороший.

Я замерла. Вцепилась рукой в перила, Мишаня продолжал рассуждать.

— Если еще увижу, подскажу, как маму порадовать, чтобы она перестала злится. Надо стих жалостливый рассказать, про домашних животных.

— Мишенька, ни на кого мама не злится, какой стих, пойдём отнесем сумочки, — ласково говорит бабуля.

— Стих не помешает. Пусть на всякий случай разучит. Помнишь мы учили? Чтобы память развить.

— Кошкин дом?

— Да нет бабуль, жалостливее. — Мишаня на секунду замолчал, наверно воздух набирал в легкие и… Громко, на весь подъезд грянуло:

" Кушай тюрю Яша!

Молочка — то нет!

— Где ж коровка наша?

— Увели мой свет.

Где же наши куры?-

Девочки орут

Не орите… — Дальше забыл, вроде суд съел….Бабуль, а суд это кто? И что такое — тюря?

— Тюря старинное блюдо. готовится из воды и ржаного хлеба, — пропустив вопрос про суд, терпеливо поясняет бабушка.

Я представила, как Шведов, Некрасова декламирует. Дома у себя, перед зеркалом. Настроение поднялось. Умеет мой сынишка вносить в жизнь позитив.

Дальше, потек мирный, домашний вечер, мы все вместе поужинали, Мишаня умял два бутерброда с икрой, с удовольствием поел клубники, ни про каких дяденек больше не вспоминал. Я немножко дергалась, из-за Милки, но в целом все было мирно и спокойно… Один час. Через час сынулю усадила в ванну, пошла в свою комнату, за большим, банным полотенцем, мне снова позвонили. С незнакомого номера. Первая мысль была: — Милка для конспирации симку сменила… Вместо голоса кузины, услышала….. Генкин голос! От неожиданности и злости, я створку шкафа чуть не оторвала. Со всей силы дернула.

— Маша, пожалуйста, выслушай, не бросай трубку. Это важно. — Шведов говорит быстро и как-то нервно.

— Откуда мой номер? Не смей… — зашипела я.

— Номер Соня раздобыла, толкнул сестренку на преступление. Маша, ни на секунду не выпускайте ребенка из вида. Охрану я выслал, машина уже должна быть на месте, напротив твоего подъезда. Во время прогулок, один из охранников будет вас сопровождать. Это необходимо.

Очень хороший шкаф. Добротный. Трёхстворчатый. Дубовый шпон. На распродаже купила. Генка чокнулся. С помощью Соньки нашел мой номер, несет ахинею. У меня тоже с головой проблемы. Я эту ахинею слушаю. Про охранников и ребенка… Ребенка? Этот идиот имеет ввиду моего Мишку?

Меня передёрнуло. Я не испугалась, чего мне бояться? Насторожиться — насторожилась, за Мишаню я Шведову горло перегрызу. Надо понять, что за спектакль передо мной разыгрывается. И что нужно сделать, чтобы этот придурок, не смел даже мысленно касаться моего сына. Грубо посылать не буду, с психами нужно общаться спокойно, иначе они активизируются. Я неправильно с ним общалась. Вот, пожинаю.

— Маша, ты здесь? Ты меня слышишь? Три дня и служба безопасности разберется. Надеюсь. Пока у меня очень мало информации. Самый лучший вариант, — в трубке булькнуло, металлический скрежет и конец фразы, — переехать с ребенком. Маш, это мой сын? Можешь не отвечать. Мой.

Благие намерения о спокойном общении с психом, куда-то бесследно исчезли. Тоже мне, папаша нашелся! Я взорвалась.

— Твой? А кто ты такой? Мерзкий тип, который Ленкиными руками подбросил мне… Который пригрозил, что если увидит рядом с родственниками…. Как Нелли поживает? — понимала, что Генкина пассия здесь ни при чём, но почему то приплела, не удержалась. Перевела дыхание и рявкнула напоследок. — Полечись или проспись. Мишаня только мой. Точка. Подойдешь ближе, чем на сто метров, полицию вызову. А пока они добираются…. Я тебе оторву яй….Орган какой нибудь!

— Успокойся. Еще раз повторяю, если ситуация за три дня не прояснится, придется переехать. Ради безопасности ребенка, — не особо реагируя на мои возмущения и угрозы, подает голос Шведов.

— Переезжай! Побыстрей и подальше! — я сбросила вызов, номер с которого сделан последний входящий звонок, закинула в черный список. Выдернула из аккуратной стопки полотенце. Самое нижнее. Остальные на пол свалились. Как тут себя контролировать? Через не могу. Мишка и бабушка должны быть уверенны — я сильная, мне все по плечу. Что-то Мишаня подозрительно затих? Кое-как запихиваю упавшие полотенца назад на полку, приготовленное для сына вешаю себе на плечо и бегу в ванную.

Мишаня обычно плещется, дельфина или акулу изображает, сегодня какой — то задумчивый, ножки задрал над водой, смотрит, как хлопья пены вниз сползают. Но на полу как всегда лужа. Хорошо, тряпка заранее приготовлена. Вешаю полотенце на крючок, начинаю вытирать пол.

— Мамуль, — тихо зовет сынок, поднимаю голову, он стряхивает пену с ножек, приподнимается над водой, опираясь на бортики. — Мамуль… Этот дядя, который под деревом, ты еще на него злилась. Он… Папа мой? Он нас искал и не догадался, что нашел?

Тряпку выжимаю мимо тазика. Лужа возвращается на пол. Мишаня виновато вздыхает. У меня сжимается сердце, бросаю тряпку, руки вытираю об футболку, сажусь на мокрый бортик ванны. Бодро улыбаюсь сыну. Ума не приложу, как он догадался. Заскулить бы сейчас… Громко… Нельзя.

— Мишаня, родной. Это твой папа. Он тебя не терял. Просто он… Секретный агент. Под прикрытием. — таинственным шепотом сообщаю сыну. В жизни ему не врала. А сейчас…

— Ух ты! Круто! Значит он нас любит? А какое у него задание? — Сынок сияет счастливой улыбкой.

— Тайное, — успеваю сказать.

В дверь звонят, два длинных, один короткий.

— Тетя Мила приехала, — весело докладываю Мишке, — пойду впущу, потом помогу тебе закончить с водными процедурами.

— Ладно, я после ванны кино буду смотреть, а вы болтайте. — милостиво разрешает мой маленький, самый любимый сынишка.

Пока объяснялась с Мишаней, бабуля успела открыть дверь, из прихожей несутся странные звуки, как будто там не Милка, а целая толпа собралась. Пробегаю от ванной по коридорчику, заглядываю в прихожую… Там на самом деле толпа. Помимо Милки в тесном пространстве толкаются Людочка с Дашей. Половина прихожей здоровыми пакетами завалена. Я эти пакеты сегодня уже видела. У Татьяны Игнатовой.

— Не ждали? — Людочка сапоги сбросила, дубленку на вешалку пристроила, рукава на кофте закатывает, — а мы приперлись. Машка! Вещи твои привезли. Поможем в шкафы рассовать. Лучше не выпендривайся, не доводи до греха.

Милка крякнула и с уважением посмотрела на Люду. Дашка молча подхватила два пакетища, и прямой наводкой, поволокла из прихожей в комнаты.