Звезда+1

Двери распахивается еще до того, как я успеваю постучаться, открывая моему взгляду щуплого мужичка в пиджаке, очевидно, того самого гундосого. Не дожидаясь, пока тот перестанет меня разглядывать, беру инициативу по приветствию в свои изящные руки.

— Здравствуйте, мистер….ээээ. — одариваю его стоваттной улыбкой. — Я к мистеру и миссис Джонс. Моя имя Аврора Смоллс, мне назначено на одиннадцать.

Скептически поджав губы, гном бегло ощупывает меня глазами и делает поистине царский кивок головой.

— Добрый день, мисс Смоллс. Я вас провожу.

Спешно перебирая балетками, семеню за ним вглубь дома. Хотя дом эта дизайнерская махина слабо напоминает: настоящий космический корабль. Может, я иду устраиваться на работу к Илону Маску? Тогда очень кстати, что он бросил свою психически нездоровую девушку.

Дворецкий, как я его про себя окрестила, так резко тормозит перед черной матовой дверью в конце коридора, что я чудом не бьюсь в его хрупкую спину носом. Заносит кулак и стучится очень осторожно, словно проверяет звон хрусталя.

— Мистер… Джонс. К вам пожаловала Аврора Смоллс. Запись на одиннадцать. Пожаловала. Ну дает гундосый.

— Пусть входит, — доносится в ответ грубый голос, который кажется мне смутно знакомым.

— Прошу, — гордо объявляет дворецкий, пропуская меня внутрь.

Вытягивая носки, как заправская балерина, элегантно переступаю порог, готовясь сразить потенциального работодателя своими неземными манерами и профессионализмом, но вместо это застываю на месте, неделикатно распахнув рот.

В кресле за огромным полированным столом, похожим на рояль, в расстегнутой на одну пуговицу строгой рубашке сидит он. Туалетный маньяк и похотливый мачо, Хейден, чтоб его, Гаррисон, разглядывает меня, словно он Чарльз Дарвин, а я недостойное жизни насекомое.

— Чего застыли, мисс Смоллс. — недовольно бросает, сводя широкие брови в переносице. — Мое время не резиновое, так же как и ваши ноги. Поэтому прекратите таращиться на меня как шимпанзе на банан и тащите их сюда.

Эй, а где тот милый туалетный маньяк, и кто этот высокомерный сноб? Чего началось-то? Нормально же общались.

2

Аврора

Когда первый шок от встречи с туалетным маньяком проходит, мой мозг, как это часто бывает в нестандартных ситуациях, начинает вращаться со скоростью бешеной центрифуги. Судя по непроницаемому взгляду, Хейден Гаррисон меня не узнал. Если учесть обстоятельства нашей встречи, такая амнезия мне на руку, хотя и нельзя не признать, что это немного обидно. Говорил, что я ему нравлюсь, и уже через неделю забыл. Ветреное кобелиное отродье. Тогда и я буду придерживаться той же тактики: сделаю вид, что не называла его мерзким бычарой и не высмеивала его сексуальное мастерство.

— А где миссис Джонс, мистер Джонс? — простодушно хлопаю глазами и посылаю засранцу лучезарную улыбку.

Ответом мне становится полный раздражения взгляд.

— Я не любитель овец в своем окружении, поэтому прекратите строить из себя наивную белоснежку, мисс Смоллс. Вы так широко открыли свой рот, едва переступив порог, что совершенно точно меня узнали. А в таком случае, вам известно, что моя фамилия Гаррисон и никакой миссис Джонс у меня нет.

Нужно будет все-таки поработать над мимикой. Если мне удастся получить эту работу, в дальнейшем это станет жизненной необходимостью. Потому что каждый раз, когда мистер «Бритье без царапин» начинает говорить, у меня дергается глаз от непреодолимого желания ткнуть ему в лицо средний палец.

— Вы правы, мистер Гаррисон, — сочась елеем, опускаюсь в кресло, стоящее напротив его стола, — Ваше лицо так часто мелькает по телевидению, что не узнать вас очень сложно. Но признаться, я не так близко знакома с вашей биографией, чтобы знать, что вы женаты.

— Та ненормальная певичка, с которой я имел неосторожность потрахаться в Монако, разве что в девятичасовых новостях не объявила, что она моя невеста. Об этом знает каждый бомж в Бронксе. Так что вы и здесь кривите душой.

И прежде чем я успеваю открыть рот, говнюк берет ручку и делает несколько пометок на лежащем перед ним листе бумаги.

— Отмечаю, что честность не самая ваша сильная сторона. — поясняет он, заметив мой взгляд.

Я ровным счетом ничего не понимаю. За вычетом того, что список любовных похождений Хейдена Гаррисона сравним с длиной Бруклинского моста, в остальном он имеет репутацию самой дружелюбной и обаятельной звезды, за что его и обожают поклонники и журналисты. Он никогда не отказывает в фотографиях, с легкостью может спросить «как дела» у очумевшей от восторга фанатки, и вообще позиционирует себя круглой няшей. Тип же, сидящий напротив, ведет себя и разговаривает так, словно только что вылез из задницы сатаны.

Соберись, Аврора, тебе же нужна эта работа. Не позволяй говнюку смутить тебя.

— Вообще, именно за мою честность мне часто доставалось в детстве. А это легкое недоразумение — не более чем дань моему смущению при виде звезды такого масштаба.

Вот сейчас я умница. Не родился еще тот пижон, который устоял бы против лести из уст красивой девушки.

Однако, через секунду выясняется, что такой пижон родился. Сидит напротив и сверлит меня глазами.

— И как же вы собираетесь на меня работать? Каждый раз при виде меня будете говорить ерунду и срываться в подхалимаж.

Ох. Мне, конечно, нужна эта работа, но мое терпение ведь не резиновое. Прежде чем я успеваю осадить поднявшийся гнев, губы сами рявкают:

— Знала бы, что мне предстоит такая встреча подготовилась бы лучше и запаслась бронежилетом.

— Наконец-то вы начинаете говорить то, о чем думаете. — заключает засранец. — Не знаю, имеет ли дальнейший разговор с вами смысл, но раз уж вы проделали такой путь из… — он опускает глаза, пробегаясь по моему резюме и сочувственно кривит губы. — …Рентона, то я предпочту перейти к сути.

Да, избалованный жлоб, не у всех есть деньги, чтобы жить в престижных районах, иметь шестьсот лошадей под задницей и дом размером с футбольное поле.

— Вот и я буду рада услышать о вакансии, потому что после вас у меня назначено еще несколько собеседований. Не люблю тратить чужое время впустую.

Конечно, никакое собеседование меня не ждет, но говнюку об этом знать необязательно. Пусть не думает, что космическая зарплата и возможность увидеть Европу — предел моих мечтаний.

— Ну хорошо. — согласно кивает тот. — Думаю, для вас не секрет, что у меня есть пятилетний сын Майкл, над которым я имею единоличную опеку. Большую часть своего времени я провожу в разъездах и не хочу так надолго оставлять его без присмотра. Поэтому мне нужна помощница, которая будет приглядывать за ним по время соревнований.

— А как же его мать? — не удерживаюсь от любопытства. — Разве ей не хочется быть рядом сыном?

Челюсть, поросшая густой щетиной дергается, выдавая степень негодования своего хозяина.

— Что из слов «единоличная опека» вам непонятно, мисс Смоллс? Моя бывшая идиотка-жена на пушечный выстрел не приблизится у моему сыну. Рядом с ней даже Илон Маск превратится в пускающего слюни имбецила.

О как. Весь мир наслышан о скандальном разводе красавицы-модели и восходящей звезды автоспорта, однако, я понятия не имела, что Лесли Флэтч запрещено видеться с сыном. Каковы бы не были причины их развода, на мой взгляд, так поступать слишком жестоко.

— Требования, которые я предъявляю к своей помощнице довольно просты… — продолжает Хейден.

Ооочень сильно сомневаюсь.

— Полная преданность работодателю, исполнительность, ответственность, аккуратность. Мой сын ни на минуту не должен оставаться один. Исключение составляют лишь походы в уборную. У Майкла свой распорядок дня, который не должен меняться. Вы сможете ознакомиться с ним, в случае если я найду вашу кандидатуру подходящей.

Он бросает на меня короткий взгляд и по кислому выражению его лица, я понимаю, что он считает такую возможность маловероятной.

— Фактически, я беру вас в двухмесячное рабство, мисс Смоллс. — заключает, сцепив длинные пальцы. — А теперь скажите, почему при столь не воодушевляющем начале нашего собеседования из всех кандидатов, а их больше пятидесяти, я должен выбрать именно вас.