Страница 2 из 4
Лёха воспринял своё назначение, как первый воинский приказ. Он реагировал на каждый скандал, каждую ссору. Подходил к дебоширам, нависал над ними своей фигурой Аполлона с квадратными плечами, которые он намахал в водном поло и, убедительно говорил, играя желваками на недовольном лице:
– Хорош парни!
И его слушали. Так он познакомился и со своим будущим лучшим другом Сашкой Дягелевым. Саня призвался из Белогорска, и он был первым, кто спросил у старшего по вагону:
– А то чё?
Лёха смутился сначала, но потом приблизив своё курносое лицо к лицу храбреца, зло выпалил:
– А то, что буду вынужден!
Что он там будет вынужден, чего, куда – он и сам не знал, но эффект был неожиданным.
– Саня, из Белогорска, – протянул руку драчун и дебошир.
– Лёха, из Севастополя, – улыбнувшись выдохнул старший по вагону и добавил, – Платон.
Чирчик на реке Чирчик
Через три дня в их вагоне ехала только команда 42 в составе:
Офицеров –1 чел.
Прапорщиков –1 чел.
Сержантов –2 чел.
Молодых –22 чел.
По дороге из их поезда высаживались будущие танкисты и ракетчики, мотострелки и моряки. Их вагон цепляли к другим составам, и порой казалось, что они вообще поехали в обратную сторону, но у любого путешествия есть конечная остановка. Конечной остановкой Команды 42 оказался районный городок с воробьиным названием Чирчик Ташкентской области Узбекской ССР. Кстати, речка здесь носила такое же название. Ну, и воробьёв хватало.
На стоянке у перрона вокзала вновь прибывших ждали «Урал» и ГАЗ-66. Заметно изменилось настроение группы сопровождения. В их лексиконе появились обидные клички типа: «карась», «чижик», «дух» и это самые приличные. Подгоняемые словесно и пенделями молодёжь очень быстро загрузилась в военные грузовики и их повезли на первое место службы. В карантин. Но сначала была баня. Ну, как баня? Чуть тёплый душ с четвертинкой куска хозяйственного мыла. Следом молодёжь попадала в руки к парням, которые молча садили их на табуреты и обнуляли ещё дома коротко стриженные головы. Потом склады и переодевание в военную форму. А по-военному – получение аттестата. Длинная очередь полуголых мальчишек с взъерошенными ушами к окошкам, где после вопроса: «Размер?», они получали берцы, тельняшки, береты, ремни и прочее, прочее, прочее. В довольно большой комнате на лавках сидели 22 растерянных пацана, перебирая у себя в вещмешках нехитрое барахлишко и, глядя друг на друга, дурашливо спрашивали:
– А это куда?
– А у меня, по-моему, носков больше, чем надо.
– Мужики, меняю трусы на носовые платки!
В комнату быстрым шагом вошёл прапорщик и на ходу выдохнул:
– Через три минуты общее построение на плацу! Форма одежды повседневная! Платонов ответственный! Время пошло чижики!
Что это было? А это не «было», это уже есть! Армия! Почему прапор с самого начала выделил из всех Лёню Платонова? А Бог его знает этого прапора, чьё тело разбросало по горам Панджшера от неизвестно откуда прилетевшего «своего» снаряда ровно через пол – года. Может узнал в этом своенравном пареньке с честными глазами себя? А может друга?
– Пацаны, давайте быстрей! – орал Лёха, прыгая по скамейке на одной ноге в завернувшейся штанине, – Да, куда ты это пялишь баран? Вот так одевать надо!
Из склада вывалили непонятной мятой массой цвета хаки. Такой краснорожей, пучеглазой, вспотевшей от жары и переживаний массой.
– Парни, а где у них тут плац? – спрашивал у всех сразу Платон, назначенный ответственным за мероприятие.
– Лёха, вон они! – закричал Санька Дягелев, показывая пальцем на ноги в сапогах, виднеющиеся между кипарисами.
– За мной! – выдохнул Платон, показывая всем правильное направление движения.
На плацу стояли три человека. Разумеется, военные. Майор, знакомый и уже родной всем прапорщик Володя и незнакомый старший сержант, худой и длинный. На встречу неконтролируемому движению массы вперёд вышел старший сержант. Подняв одну руку вверх, он громко крикнул:
– Стоять! Взвод, в две шеренги становись!
И как-то всё… Топот прекратился, смех и улюлюканье тоже. Толкаясь и спотыкаясь друг об друга, 22 человека разобрались и построились в настоящие две шеренги. Конечно всем помогло ещё то обстоятельство, что большинство из них были спортсменами, а спорт, как всем известно, дисциплинирует. Сержант прошел вдоль шеренги и переставил четырёх человек по ранжиру, затем повернулся к строю перекошенным от злобы лицом и чуть слышным шёпотом произнёс:
– Сгною суки!
Затем отошёл к началу строя и заорал:
– Взвод, смирно!
Строевым шагом подошёл к майору и доложил:
– Товарищ майор! Взвод карантина построен. Отсутствующих и больных нет. Старший сержант Дедов.
– Вольно, – дал команду майор, – Товарищи солдаты! Вы прибыли в карантин нашей части. Здесь, до принятия Присяги, вас научат азам солдатской науки. Вас научат стрелять, скрытно передвигаться на местности, маскироваться, ходить в атаку и обороняться. А самое главное – вас научат военной дисциплине. Моя фамилия Чижов, я являюсь командиром роты разведки. Ваши непосредственные начальники в карантине это уже знакомый вам командир учебного взвода прапорщик Мишин и замкомвзвода старший сержант Дедов. Через месяц, после окончания так называемого «Курса молодого бойца», вы примите Присягу и вас распределят по местам прохождения службы. А теперь вопросы бойцы.
– Товарищ майор, а как…
– Представьтесь боец, – перебил прапорщик.
– Товарищ майор, солдат…
– Не солдат, а рядовой. Сначала представляетесь, потом обращение, – всё так же ровным тоном поправил прапорщик.
– Понял… Рядовой Дягелев. Товарищ майор, а как в разведчики попасть?
– В разведку не попадают. В разведку отбирают лучших. Я думаю ваш непосредственный начальник вам об этом ещё расскажет.
Неожиданно к их группе подбежал посыльный и что-то сообщил майору. Тот, кивнув прапорщику, удалился в сторону штаба бригады. Прапорщик было открыл рот, чтобы объяснить, что главное в Армии это дисциплина, но его наглым образом перебили:
– А когда пожрать можно будет?
Старший сержант моментально вытащил из строя нетерпеливого. К нему подошёл прапорщик и глядя прямо в глаза внятно чеканя каждое слово поучительно произнёс:
– Первое. «Можно» – козу на возу и Машку за ляжку! В Армии, сынок, нет слова «можно», есть слово «разрешите». Запомнили все! Второе. В Армии не жрут, в Армии принимают пищу. Понятно? Сегодня моешь посуду. Не слышу…
– Ладно… – обречённо ответил солдатик.
– Не слышу! – гаркнул прапорщик и эхо, упав в обморок, укатилось в сторону посудомойки.
– Есть мыть посуду! – испуганно заголосил будущий разведчик-гордость ВДВ.
– В колонну по два становись! В столовую части для приёма пищи, шагом марш! Сержант свободен, взвод поведёт Платон. Кстати, замучаешься гноить, салобон!
– Есть!
– Есть! – подал голос Платон.
Это был первый и последний день, когда карантинный взвод по территории части ходил шагом. Всё оставшееся время они бегали. Даже во сне. Курить бросили все! Прошёл месяц. На торжественном построении молодёжь, прошедшая карантин, принимала Присягу. Впервые одели парадку и фотографировались на фоне знамени бригады с боевым оружием. Всех поздравили за руку высокие начальники, а в столовой рядового состава их вообще ждал сюрприз. На столах лежали пачки печенья из расчёта: пачка на двоих, большая тарелка яблочного повидла на восемь человек и банка сгущённого молока на четверых. Фантастика! Спасибо Родина! Мальчишки были счастливы!
Из 22 человек учебного взвода в вожделенную разведроту попали три человека. Собственно, всех их готовили, как будто завтра в разведку идти, но нужные кондиции, по мнению человека их готовящего, набрали только трое. А готовил их профессиональный армейский разведчик прапорщик Владимир Иванович Мишин. Все ребята чётко понимали, что бригаду очень скоро перебросят в Афганистан, обстановка на театре военных действий того требовала. Вопрос времени. Через день после присяги в казарме карантина оставались только три человека – будущие разведчики. Это был Лёха Платонов, Саша Дягилев и Нурбадиев Оторбай. Последнего Мишин любил называть «ценный товарищ», потому что по национальности Оторбай Юнусович был таджиком, а значит мог свободно общаться с противником, как переводчик. Левую щёку Оторбая обезображивал толстый шрам от уха до верхней губы. И видок их добрейший товарищ имел, мягко говоря, устрашающий и бандитский. Мишин над его позывным долго не думал. Назвать «чёртом» вроде не прилично, поэтому был подобран более интеллигентный вариант. Оторбай стал Бесом. С позывным Дягелева было ещё проще. Сашка обладал орлиным профилем и был жгучим брюнетом, что привело прапорщика к мысли, что тот никакой не Сашка, а Сандро. Все посмеялись, и Саня согласился.