Страница 11 из 11
Купальни, да язык их так не поворачивается назвать, расположились в большой глубокой пещере под скалой. Здесь находились приличное количество горячих источников, разделенные меж собой плотной тканью. А где же табличка с гендерными отличиями?
— Раздевайся.
— Что? — может, мне показалось то, что он сказал. Ну, знаете, акцент, не местный эльф и все такое, но нет, он четко произнес то, чего я не расслышала или отказывалась воспринимать.
— Раздевайся, пока здесь никого нет.
— И не подумаю. Ишь, чего захотел, извращенец.
— А идея с утоплением уже не кажется мне такой бредовой.
— А говорят — дивный народ, — пробубнила я, на что получила вопросительный взгляд эльфа, — народ, может и дивный, но вот желания низменные.
Пещеру спустя пару секунд огласил веселый смех Гилдора, не переставая улыбаться, он скинул свою одежду и залез в один из источников, огородившись от меня тканевой перегородкой, я, наконец, поняла, что должна сделать и нахмурилась. Вот теперь стало стыдно за свои поведение и слова. Я стащила одежду и быстро залезла в теплую воду, от меня сразу же поползло маслянистое нечто, кожа благодарно вздохнула, избавившись от гнета, а я откинула голову и закрыла глаза, позволив не только воде, но и сну завернуть меня в теплый кокон.
«- Ее состояние не улучшается, мозг перестал реагировать, мне очень жаль. Надежды нет.
— Нет, — всхлипнула молодая женщина, зарываясь в руку Анны, — надежда есть всегда.
Мужчина в белом халате хмуро посмотрел на нее, не раз ему приходилось говорить неутешительные вести, и он уже привык к чужой боли, к чужому отчаянью, просто не замечая их, но стоявшая на коленях женщина, которая отчаянно цеплялась за жизнь своей единственной дочери, чудным образом воскресила неприятные эмоции доктора».
Легкий толчок в плечо. С трудом разлепляю глаза и не понимаю, что происходит, но плечо скрутило от боли. Это хватка эльфа, от жаркого воздуха меня разморило, а дышать становилось трудней с каждым вздохом. Но что меня больше удивило, так это выражение Гилдора, таким злым я видела его впервые, его точно подменили. Чтобы избавиться от его гнетущего взгляда, я принялась рассматривать его непонятно зачем. Его длинные волосы были переброшены через плечо, я проследила за ниспадающими волосами, заметив, что он по пояс голый. Эх, лучше бы сразилась с ним в схватке взглядов.
— А теперь, когда ты вдоволь насмотрелась на меня, скажи, что случилось?
— Что случилось?
— Ты упала в воду?
— Я уснула.
— Все, банные процедуры окончены, — вдруг резко проговорил эльф, встал и мигом бросил мне полотенце.
— Я еще не искупалась.
— Я сказал, хватит, — либо воздух завибрировал и окатил меня холодным потоком, либо это от его этого голоса такой результат. Ослушаться я, естественно, не смогла. Кое-как завернувшись в полотенце, я все же взглянула на Гилдора, тот уже успел отжать свои волосы, закрепив их в косу, и был одет в легкие штаны и тунику, но взгляд его уже не был таким злым. Сейчас было гораздо страшней — отстранённость совсем не взгляд эльфа, к которому я привыкла. И что же такого случилось, подумаешь, чуть не утонула, и что, не зря же он был рядом и вовремя явился на помощь.
— Пожалуйста, перестань на меня так смотреть.
— Как?
— Отрешенно, словно я пустое место. Что случилось?
— Я не могу поступить иначе.
— О чем ты, черт тебя подери, говоришь? — эльф не ответил.
Я уже приготовила в голове грандиозный монолог, но в это время в пещеру ворвались десяток эльфов, меня схватили, быстро заковав в кандалы. Сие действие выбило почву из-под моих ног, сказать, что я была в шоке — ничего не сказать. Противиться я не была в силах, единственное, что мне удалось после нескончаемого крика, так это посмотреть на Гилдора.
— За что? — тихо шепнула я из-за сорванного голоса, когда меня уже потащили из пещеры, но я не видела ни его лица, не слышала его ответа.
Как бы мне не хотелось вырваться и убежать, я не могла, руки эльфов так больно вцепились в меня, что не позволяли даже дернуться. Что же я такого сделала, за что они так со мной? Но все вопросы оставались без ответов, а я давилась слезами. Меня закинули в камеру, громко хлопнув и закрыв за мной дверь, путь на свободу.
— Не логично, не логично, — буркнула я, а по телу уже пробирался собачий холод. Итак, давайте без паники.
Это уже входит в привычку, может, это эльфийское гостеприимство. Бросать всех не эльфов в тюремные камеры и заковывать их подобно скоту.
Комната слишком маленькая и тесная, хм, а с чего бы тюремной камере быть просторной и уютной. В углу — сено, уже примятое и небольшая скамейка — неподъемная. Окон нет, а железная дверь уже была ко мне не мила. Я больно ударила руку о нее, царапнув и растерев ладонь, колени тоже болели, неудачно пикировалась, когда меня бросили сюда. Отличный набор алкоголички. Гаагский суд по вам плачет, ушлепки, Алькатрас снова откроет свои двери специально для вас, чертовы остроухие. Вот, выйду я, тогда и посмотрим.
— Хоть бы одежду дали, изверги, — я взобралась на небольшое возвышение, где было рассыпано сено, отсыревшее, пахнущее и просто противное. Мне удастся хоть раз лечь в нормальную кровать? Мой вопрос повис в воздухе.
Холод исходил ото всех углов, пола, потолка, а я начала уже сопеть, да и живот проснулся, требуя жрачки. Я еще раз всхлипнула, стараясь не плакать, но как же трудно. Трудно, очень трудно, и я все же разревелась и медленно опустилась на спальник.
— Гребанные эльфы, гребанный замок, гребанные лорды в замке, гребанная солома, — не помню на каком гребанном месте я уснула, но мне все же удалось, хотя и на следующий день я выла волком от холода, голода и жажды, и опять все по кругу.
Я и умоляла, и кричала, и проклинала всех и вся, но никто не приходил: та же тишина, что и минуты назад, утром или вчера вечером.
— Я же больше родить не смогу, уроды, — буркнула я и пошла опять в свое гнездо.
К сожалению, забыться сном мне не удалось, мне было реально больно от холода, и я встала снова, начала прыгать, быстро двигаться, чтобы хоть как-то согреться, согрелась то да, но голод и жажда теперь увеличились в троекратном размере. Мама, пожалуйста, приди уже, приди. Я хочу домой. Домой.
Я нарезаю круги по камере долгое время, ноги уже болят, но я заставляю себя устать, чтобы не думать ни о чем, чтобы потом просто забыться во сне. Кто же знал, что даже будучи уставшей, как морально, так и физически, сон не придет. А слез отчего-то больше не было, может пока и ночь не наступила, всего лишь утро, а я уже хочу умереть. Стоило мне об этом подумать, как массивная дверь с грохотом отворилась, что ж, вот и первый посетитель, я выпрямилась и посмотрела на прибывшего. К моему удивлению, им оказался сереброволосый эльф.
— Встань, — хриплый голос эхом отразился от стен, насквозь пройдя через меня, ну я и встала, — говори.
— Что говорить? — я кашлянула, голос охрип. Желания говорить, как ни странно, не было. Может и чуть раньше я звала и кричала, но сейчас под пристальным взглядом этого эльфа, все желания убежали.
— С какой целью морготово отродье шастает по моим владениям?
— Да вы охренели, — рыкнула я, — что вы все заладили? Заколебали! Зако, — хлесткая пощечина и я валяюсь на полу. Мама. Как же больно.
— А язык-то у тебя грязный. Кажется, я задал вопрос.
Даже не знаю что мне делать — подняться или продолжить лежать у его ног, ведь не хотела получить еще раз по лицу, от его удара часть лица онемела, а голова раскалывалась надвое. Мой бунтарский дух как рукой сняло, в прямом и переносном смыслах. И почему я думаю о второстепенных вещах, вроде как: меня еще никогда не били. Больно было, да, но не только от удара. От унижения, от того, что я понимала — я не смогу дать ему сдачи, и он волен делать все, что ему вздумается. Он же, мужчина.
— Я не понимаю о чем вы говорите, — прошептала я, ибо иначе не могла. Я даже боялась на него взглянуть, но посмела, ибо лучше быть готовой к еще одному удару, чем получить его внезапно. Так ведь?
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.