Бесчувственные. Игры разума

Нащупав в голове тормоз, я с тоской в сердце осадила свой пыл. Но произошедшее в следующую секунду вновь зажег огонь трепета и восторга.

Андроид дружелюбно посмотрел в мою сторону, наклонился и… обнял меня. Спрятал свое лицо за моим плечом, сцепив руки за спиной. Некоторое время я в замешательстве не шевелилась, но после того, как тело подало наглый сигнал мозгу о непотребстве такого поведения, пока Коннор так близко, тот тут же встрепенул все рефлексы, и я благодарственно обняла мужчину в ответ. Было приятно ощущать тепло его щеки сквозь рубашку. Еще приятнее было касаться щекой его жестких, идеально уложенных темных волос. Это был совершенный момент. Даже еще совершенней, чем недавнишний порывистый поцелуй.

Растворяясь в этих руках, я как в тумане отметила блеск желтого цвета. Его диод, едва пробиваясь через копну моих волос, отражался от гладкой поверхности стеклянного имитированного камина. Мне не нравился этот цвет. Мне вообще не нравился его диод.

Отстранившись и заставив отлипнуть от себя андроида, я аккуратно дотронулась до диода под затуманенный взгляд темных глаз. Мышцы давно не выполняли любые желания и сигналы мозга на той молниеносной скорости, что ранее была у солдата внутри. Но все же пальцы чесались вырвать этот треклятый круг, мигающий желтым. Я понимала, почему диоды были установлены андроидам: удобно наблюдать за состоянием психической работы роботов, пока те исполняют работу, порой, не самую положительную. Даже страшно подумать, что ощущали девианты, вынужденные волочить свою жизнь в стенах борделей… однако теперь большинство андроидов избавлялись от этой мерзкой вещи. Коннор почему-то этого не делал, хоть прошло уже не меньше двух недель.

– Почему ты его еще не убрал?

Туман в карих глазах сменился холодностью. Он мягко убрал мою руку, заставив человеческую кожу покрыться мурашками.

– Не хочу забывать о том, кто я есть на самом деле.

– И кто же ты на самом деле?

Мой тон был слишком саркастичным, и Коннор это уловил. Он сощурился, раздумывая, а стоит ли меня посвящать в такие подробности его чертогов новоиспеченного «живого» разума.

– Я – машина.

– Нет, Коннор, ты не машина, – встав на ноги, я обошла диван. Дел оставалось не мало, в особенности на кухне. Хэнк Андерсон был приглашен на ужин, настолько мне не хотелось оставаться в этом доме одной. – Ты болван.

– Почему? – андроид повернулся, все еще сидя на диване. Его рубашка местами покрылась характерными складочками. – Разве плохо, что я осознаю, кто есть на самом деле?

Он смотрел на меня таким недоуменным, но щенячьим взглядом, что я почувствовала себя самой большой мразью на свете. Он был прав. Не было ничего плохого в том, чтобы знать, кто ты есть на самом деле. Кем бы ты не стал в будущем или настоящем, твою истинную сущность это уже никогда не изменит. Он был андроидом. Я – убийцей.

– Нет, ничего плохого. Извини… я, как и ты, не знаю, что со всем этим делать.

Вечер близился к своему пику. Мне все же удалось соорудить нечто вроде французских спагетти. Разговаривать с андроидом уже не было так страшно, даже больше – я охотно консультировала его, что и куда поставить. В какой-то момент я застала его, стоящего в коридоре спиной. И только когда Коннор озадаченно повернулся в мою сторону, отметила в его руках стойку для катаны. В голове больно кольнуло. Самые отдаленные участки мозга подкидывали воспоминания о блестящем лезвии, стремительно скрывающимся в пучинах речной воды; о лезвии, которое невесомо парило рядом с шеей еще враждебного Коннора в заброшенном доме; о лезвии, которое блестело сквозь стеклянный ящик в утонченных руках Эмильды Рейн – руководителя подразделения. Выкидывать стойку было чем-то неправильным, и потому она стояла на тумбе в коридоре – пустая и темная.

Андерсон пришел с последними лучами заката. Ему не требовалась машина, даже не требовалось одеваться как-то по-светски, ведь он жил всего в нескольких сотен метрах. И потому я не удивилась, обнаружив на пороге старика без куртки – даже если бы он пришел в тапочках, пробираясь сквозь снег, мне бы не показалось это странным. Светлая рубашка в полосатых цветастых разводах совершенно не сочеталась с его уже давно не молодым лицом и сединой, но я все еще помнила четыре золотых правила «клуба анонимных идиотов», так что не стала ничего говорить на эту тему.

Лейтенант прохаживал по дому, пока я накрывала на стол. Коннор о чем-то учтиво говорил с мужчиной, но, кажется, тому было явно не до полицейских дел. Появление его в кухне было эпичным. Мужчина самодовольно хлопнул себя по груди, произнеся нечто вроде «Какие мы с вами молодцы».

– Лейтенант, – тактично напомнил Хэнку андроид. – Вы же ничего не сделали.

– Как это ничего не сделал? Я тебя сюда притащил! Сам бы ты ни в жизнь сюда не пришел.

Диод вновь загорелся желтым цветом. Андроид это знал и потому скрыл свой стыдливый, нахмуренный взгляд. Я не стала обращать на это внимание, оставляя все только разбитые стены позади.

Ужин прошел на удивление в дружелюбной атмосфере. Хэнк, хоть и предпочитал черный шотландский виски, все же не отказался от бокала вина. Оно ему был все равно, что вода. Лишь глаза приобрели легкий блеск. И когда с ужином было покончено, мужчина довольно откинулся на спинку стула.

– Давно я не видел домашней еды.

– С вашим рационом это не удивительно, – равнодушно произнес андроид. Он уже успел нацепить на себя свой синий пиджак.

– Дожился. Трехмесячный ребенок учит меня жизни.

– Я не ребенок.

– Ругаетесь, как старые супруги. Мы можем сменить тему? – я с виноватым видом попыталась привлечь к себе внимание. Мне это удалось. – Нет желания заканчивать вечер на взаимных оскорблениях.

Андерсон слегка приподнял подбородок, сверля меня вздернутым вверх взглядом. Я все еще не любила пристальные взоры, и это чувство дискомфорта не покидало меня на протяжении всей жизни. Даже тех самых семи лет.

– Как вышло, что тебя отпустили так просто? – мужчина выдал этот вопрос с таким нарочито растянутым тоном, словно бы последние несколько дней только он его и мучал. – Ты ведь убила одного из них.

– Вообще-то, не так просто меня и отпустили. Пришлось подписать кучу бумажек о неразглашении, – я понимала, к чему ведет этот разговор, и это доставляло раздражение. Я спрятала руки под стол, нервно наминая пальцы. К сожалению, это не ускользнуло от внимания Коннора и его прищуренных глаз. Наверняка опять следит за тем, как сердце меняет свой ритм. – К тому же, никого я не убила.

– Как так?

– Обычно. С чего я вообще решила, что смогу убить солдата. Наверное, шоковое состояние так сильно повлияло.

– Занятно, – констатировал Андерсон, уложив руки на стол и изобразив пальцами кавычки. – И много вас таких «изгоев» по стране ходит?

– Лейтенант. Бумаги о неразглашении. Я не хочу в тюрьму.

– Шестнадцать человек.

Андроид произнес это так неожиданно, что мы оба резко повернули к нему головы. Хэнк смотрел на него недоуменным взглядом, я – испуганным. Коннора это не смущало. Он, как ни в чем не бывало, сидел с идеально прямой осанкой, простодушно перекидывая взор с меня на Андерсона. Через секунду андроид спешно продолжил:

– По крайней мере, это число было две недели назад. Сейчас оно наверняка снизилось после появления возможности вторичной операции.

– Ты посмотри-ка, Пентаггон крякнул.

– Коннор, ты что, хакерством занимаешься? – внутри нарастала злость, но она быстро была отодвинута испугом. Андроид заметил на себе мой суровый взгляд, отчего его взор неловко забегал по столу. – Тебе жить надоело?

– Я просто собираю важную для меня информацию, – повседневным тоном произнес Коннор.

– Подразделение такого не простит. Если узнают – будешь рыб кормить на дне реки.

– А ты, я смотрю, тот еще пессимист, – Хэнк настойчиво отдернул меня. И не зря. Совладав с внутренним смятением, я вдруг поняла, что заставила Коннора чувствовать себя виновато. Он и вправду был похож на ребенка. – Раз он все равно все знает, может, расскажешь?