Бесчувственные. Игры разума

Вопрос вызвал новый поток страха. Как он мне уже надоел! Неужели в этом мире нельзя ничего не бояться?

Вернув уже испуганный взгляд на дверь, я с замиранием сердца ожидала, что еще скажет женский голос. Но она молчала, явно ждала моего ответа. Любое слово относительно Коннора могло в будущем использоваться этим хитрым человеком против нас, или хотя бы против меня. Рейн не была справедливой и честной личностью, возможно, именно поэтому ее поведение и предложение остаться в подразделении расценилось мной, как полное безумие. Открывая и закрывая рот, я пыталась найти хоть мало-мальски безопасный ответ. Втягивать в подобные дела андроида было очень неправильным. Не хотелось бы своим прошлым рушить только начавшуюся жизнь девианта.

‒ Не понимаю, о чем вы, ‒ дрожащим голосом пролепетала я.

‒ Разумеется, ‒ мои слова вызвали у Рейн новую порцию триумфа. На мгновение я подумала, что было бы неплохо утопить телефон в ванной, таким образом оборвав это психологическое насилие. ‒ В любом случае, наши техники обнаружили в системе лишний фрагмент. Кто-то нагло и бесцеремонно скачивал файлы. Жалко будет обрывать крылья тому, кто только их приобрел.

Коннор, чтоб твою мать! Встревоженно закатив глаза, я свободной рукой размяла переносицу между глаз. Разум метался в попытке найти хоть бы один аргумент в опровержение причастия андроида к криминальным делам, но это было бесполезно. Техникам подразделения ничего не стоит вычислить человека, влезшего в запретные зоны, чего уж говорить о вычислении машины, которая в этом мире имела свои идентификации и серийные номера. В конце концов, мозг сдался.

‒ Вы пытаетесь меня шантажировать?

‒ Ни в коем случае, я не люблю такие грязные приемы, как шантаж, ‒ попытался успокоить теплый тон Эмильды. С самого первого нашего знакомства с этой женщиной я ясно видела ее излюбленные приемы в достижении своей цели. Сначала запугать, потом успокоить, нацепив маску «друга». Время идет, но человек своих принципов не меняет. ‒ Просто ставлю тебя в известность. Не думаю, что твой друг рассказывает тебе абсолютно все.

Выбора не было. В желудке поднимался страх перед Эмильдой и злость на Коннора одновременно. Тело покрывалось мурашками от холодной воды, лопающихся мелких пузырей и ядерной смеси чувств внутри. Я спешно вспоминала о запланированных на завтра делах, в числе которых была встреча с представителем ФБР и осмотр заднего двора.

‒ Я буду свободна завтра после обеда, ‒ нерешительно промямлил голос.

‒ Отлично. Я найду тебя. До завтра, Энтони.

‒ Меня зовут Анна!

Эмильда не слышала последних слов. Линия оборвалась, оповестив тихим гудком завершенного вызова. Глядя перед собой, я потерянно уложила телефон на широкий борт ванной. Техника могла с легкостью скатиться по гладкой поверхности и скрыться в водных просторах, но это последнее, что волновало мозг. Не прошло и месяца, как очередная оставленная за спиной жизнь вновь дает о себе знать. Я прижимала к себе колени, щурилась и мотала головой, старалась собрать все мысли воедино. Этот мир так старательно пытался от меня избавиться, что порой даже забывал давать передышку. Родители, брат, подразделение… каждый раз, когда мне казалось, что я навсегда избавилась от терзающих душу моментов жизни, они вновь врывались в сознание точно вестники грядущего апокалипсиса. Почему нельзя просто жить? Жить и быть счастливым?

Выйти из ванной оказалось не так просто. Мышцы отказывались следовать позывам мозга, и мне пришлось приложить максимум усилий, чтобы выползти из остывшей воды и укутаться в махровое полотенце. Освобожденные волосы тут же прилипли концами к мокрым плечам, оставляя неприятные ощущения. Я судорожно сжимала правой рукой телефон, изучала пальцами гладкую поверхность сенсора. Разговор был неприятным, и оттого ни в чем не повинный предмет связи был вынужден испытывать агрессивные объятия кисти. Мысли метались в голове, старались переплюнуть в скорости друг друга, и потому я даже не заметила, как по сравнению с ванной комнатой сильно упала температура в коридоре. Кожа покрылась мурашками. В жалких пяти метрах стоял андроид.

‒ Она хочет встречи, ‒ придерживая полотенце и потерянно прощупывая темную поверхность матового экрана на телефоне, я бросила взгляд в сторону Коннора. Его лицо было нахмуренным. Белая идеальная рубашка заправлена в джинсы, гладкая ткань вздымается от имитации дыхания. Диод на виске перемигивался голубым цветом, но в этом не было ничего критичного. Гораздо хуже было бы, если бы диод перескакивал с солнечного на кровавый, который теперь вызывает у меня не взволнованность, а самый настоящий страх.

‒ Ты согласилась.

‒ Это всего лишь встреча, ‒ вспомнив о причине своего соглашения, я тут же с легким упреком бросила слова. ‒ К тому же, если бы кое-кто не занимался взломом чужих серверов, мне бы и не пришлось соглашаться.

Андроид не произнес ни звука. Только беззвучно охнул, потупив взор. Потерянный и испытывающий вину. Таким он мне нравился больше. Ощутив, как злость отпускает сердце ‒ что было странно с моим-то истинным нравом ‒ я одарила Коннора дружественной улыбкой.

‒ Ничего, я просто выслушаю ее и все. Надо идти, пока Хэнк не упился там в одиночестве.

Несмотря на то, с какой легкостью мне удалось отпустить ситуацию, все вещи валились из рук. Синее без декольте платье отказывалось застегиваться, расческа постоянно застревала в гладких волосах. Последнее заставило меня задуматься о желательном пересмотре собственных взглядов на этот мир. Семь лет эмоционального застоя давали о себе знать каждый день, все вызывало во мне слишком острую реакцию: воспоминания об Эмильде, новые еще не ставшие родными стены, один только взгляд шоколадных глаз мог вывести меня в состояние «тающего мороженного». В недалекие прошедшие годы все было проще. Ничто не могло вызвать во мне столько изменений и реакций, разве что опасность, нависшая над телом наставника. Выработанные подразделением рефлексы работали исправно, но теперь из-за вернувшейся чувствительности и желания познакомиться с этим миром оставило солдатские установки в прошлом. Оставалось довольствоваться только способностью к повышенной регенерации и метаболизму.

Черные каблуки смотрели на меня враждебно. Я переминалась с ноги на ногу, осматривая острые шпильки, лакированную поверхность кожи и округленный нос. Мышцы ощутили фантомную боль от скованности, которой еще не было, но вряд ли кто-то сможет по достоинству удобства, а не внешнего вида оценить наряд, состоящий из полуботинок и классического, офисного платья. В который раз в этот вечер у меня не было выбора.

Втискивая ступни в туфли, я усмехнулась своим мыслям. Обрести свободу и ощутить этот мир полной грудью, даже избавиться от обязанности кому-то подчиняться… и все для того, чтобы все равно следовать чужим указкам, а не собственным желаниям. Платья-то я любила, но каблуки вызывали во мне только приступы раздражения.

Дом был погружен в тишину. Гостиная озарялась ярким светом потолочных ламп теплого оттенка. Сойдя с лестницы в поиске андроида, я обнаружила его у дальнего стола. Коннор стоял ко мне спиной напротив включенного компьютера, которому еще предстояло найти свое место в этом доме. Он наверняка слышал, как я обхожу его сзади, наверняка чувствовал, что я едва касаюсь плечом рукава его синего пиджака. Но только когда я нагло выглянула из-за его спины с целью осмотреть компьютер, андроид резко погрузил технику в сон и обернулся ко мне, заставив меня отшатнуться на несколько шагов назад. Белая, механическая рука была быстро спрятана за спину.

‒ Опять что-то взламываешь?

‒ Нет, ‒ безучастно ответил андроид.

Врет, подумалось мне. Стремление Коннора к изучению не самой доступной информации этого мира пугала. Никто не знал, что именно ощущают и как именно мыслят девианты, и уж тем более никто не мог знать, чего они хотят, помимо свободы. Но вскрываемые сервера этим андроидом подсказывали о желании Коннора узнать эту жизнь поглубже. Лучше бы он книги читал в считанные секунды или изучал искусство, чем неизбежно приближал окончание своей свободы.