Второй шанс для свиданий

Ре­аль­ность вок­руг ме­ня сво­рачи­ва­ет­ся лен­той Мё­би­уса. Я как буд­то осед­ла­ла змею, ку­са­ющую свой хвост. Прос­транс­тво вздыб­ли­ва­ет­ся, рас­сла­ива­ет­ся, плы­вет клу­бящим­ся ту­маном.

Го­лос в мо­ей го­лове ду­ма­ет чу­жие мыс­ли.

Те­ло но­сите­ля пов­режде­но. Спи­сок≫

Вы дей­стви­тель­но же­ла­ете вый­ти из иг­ры?

Вый­ти. Вер­нуть­ся.

Я хо­чу до­мой! Вый­ти!

Иг­ра за­вер­ше­на.

Я от­кры­ваю гла­за. Рит­мичный писк — где-то я уже это слы­шала. Под­ни­маю ру­ку, она неп­ри­выч­но сла­бая и ху­дая. Проз­рачная тру­боч­ка прик­ле­ена к мо­ей кис­ти и тя­нет­ся ку­да-то вверх. Где я?

Пы­та­юсь крик­нуть, поз­вать ко­го-ни­будь, но из гор­ла вы­рыва­ет­ся толь­ко ти­хий хрип, что-то во рту ме­ша­ет мне.

— Ма­шень­ка! Ты оч­ну­лась! — на­до мною по­яв­ля­ет­ся ли­цо. Я не сра­зу уз­наю скло­нив­шу­юся на­до мною жен­щи­ну, но по­том при­ходит оза­рение: ма­ма!

— Аа, — пы­та­юсь го­ворить, но гор­ло сад­нит, на­чинаю каш­лять, паль­цы на­тыка­ют­ся на труб­ки у ли­ца.

— До­чень­ка моя, все хо­рошо, — ма­мина ру­ка сжи­ма­ет мои ис­ху­дав­шие паль­цы, по ее ли­цу бе­гут сле­зы, — все те­перь бу­дет хо­рошо, ты оч­ну­лась! Я сей­час, сей­час! По­зову док­то­ра.

Я про­вела в ко­ме поч­ти ме­сяц. Взрыв в клу­бе. Жертв мно­го, очень мно­го. Я тре­бую пол­ный спи­сок. Вчи­тыва­юсь в строч­ки. Фа­милия, имя, от­чес­тво, воз­раст.

Они все здесь, глав­ные учас­тни­ки той иг­ры, от­сорти­рован­ны в ал­фа­вит­ном по­ряд­ке. Толь­ко взрос­лее на пять лет.

Вет­ров Ва­силёк Ле­они­дович, 26 лет.

Иван­цо­ва Ири­на Алек­се­ев­на, 23 го­да.

Ис­то­мин Илья Вла­дими­рович, 26 лет.

Ко­тяно­ва Крис­ти­на Дмит­ре­ев­на, 23 го­да.

Оль­хов­ский Олег Алек­сан­дро­вич, 28 лет.

Сви­ридов Ста­нис­лав Бо­рисо­вич, 23 го­да.

Здесь есть и дру­гие, нез­на­комые мне име­на, но мой взгляд ви­дит толь­ко эти. Не хва­та­ет толь­ко за­пол­ненных ря­дов сер­де­чек-от­но­шений, что­бы все ста­ло так же как в иг­ро­вом спис­ке вза­имо­дей­ствий.

Я до сих пор не знаю, что про­изош­ло. Я не пом­ню взрыв. А про­ис­хо­дящее пос­ле… Бы­ло ли при­видев­ше­еся мне па­рал­лель­ной ре­аль­ностью или пос­мер­тной жизнью? Или гал­лю­цина­ци­ей, следс­тви­ем кро­во­из­ли­яния в мозг?

Про­веряю спи­сок еще раз. Од­но име­ни нет. Ки­рилл! Он жив? Сер­дце бь­ет­ся пой­ман­ной птич­кой. На учас­тивший­ся писк при­бора при­бега­ет мед­сес­тра, про­веря­ет мое сос­то­яние, спра­шива­ет про са­мочувс­твие. Я от­ма­хива­юсь.

— Со мной все хо­рошо. Ки­рилл Ко­тянов, он здесь? Он мо­жет быть еще под име­нем Код­зуо Ки­ри­яма. — Во мне креп­нет уве­рен­ность, что он здесь, близ­ко.

Не­пони­мание на ли­це мед­сес­тры сме­ня­ет­ся со­чувс­тви­ем.

— Бед­ный маль­чик, — она взды­ха­ет, — Вы его зна­ли?

Это «зна­ли» ре­жет слух. По­чему в про­шед­шем вре­мени? Он жив! Он дол­жен быть жив! Его нет в спис­ке по­гиб­ших!

— Где он?! — я вцеп­ля­юсь в мед­сес­тру и не от­пускаю, по­ка она не на­зыва­ет но­мер па­латы.

Я ви­жу очер­та­ние те­ла под оде­ялом, ру­ки и го­лову, оку­тан­ные труб­ка­ми. Вся моя сме­лость, с ко­торой я ле­тела, а точ­нее изо всех сил ко­выля­ла по боль­нич­но­му ко­ридо­ру, ку­да-то про­пада­ет.

— Ки­рилл, это ты? — за­даю воп­рос без на­деж­ды по­лучить от­вет, ша­гаю бли­же.

Вгля­дыва­юсь ис­ко­вер­канное шра­мами ли­цо. Это не мо­жет быть он! Это не мо­жет быть его ли­цо. На нем ка­кая-то мас­ка для Хе­лу­ина!

Ос­то­рож­но ка­са­юсь ру­кой чер­ных пря­дей, зна­комая уп­ру­гость шел­ка под паль­ца­ми.

— Ду­рак, — мои гу­бы шеп­чут поч­ти без­звуч­но, — ты из-за это­го? Ты из-за сво­его ис­порчен­но­го смаз­ли­вого ли­чика не вер­нулся? Ка­кой же ты иди­от! За­чем ты так со мной?!

Хо­чет­ся пла­кать, но гла­за ос­та­ют­ся су­хими. Ка­жет­ся, в той иг­ре я вып­ла­кала все сле­зы, и их со­вер­шенно не ос­та­лось для ре­аль­нос­ти.

Я выб­ра­ла этот мир, нас­то­ящее, ка­кое бы оно ни бы­ло. А Ки­рилл выб­рал ос­тать­ся. Те­перь я по­нимаю по­чему.

Я каж­дый день на­вещаю его, при­хожу, си­жу у кро­вати, гла­жу по во­лосам. Мать Ки­рил­ла зас­та­ет ме­ня как-то у пос­те­ли сы­на. Од­на тень ос­та­лась от ког­да-то кра­сивой жен­щи­ны, она еще на­де­ет­ся на его воз­вра­щение. Но я знаю, он не вер­нется, он там, в иг­ре, ко­торая за­кон­чи­лась.

— Вы зна­ете Ки­роч­ку? — в го­лосе жен­щи­ны та­кая на­деж­да, что сер­дце сжи­ма­ет­ся. Как буд­то мой от­вет мо­жет что-то из­ме­нить!

— Я лю­била его, — от­вет про­из­но­шу преж­де, чем я мо­гу осоз­нать и ос­та­новить. В про­шед­шем вре­мени. Я не ве­рю, что он мо­жет оч­нуть­ся. Жен­щи­на пла­чет. А я, прих­ра­мывая, по­кидаю па­лату Ки­рил­ла. Но­га опять бо­лит. Док­тор го­ворит, что для окон­ча­тель­но­го вос­ста­нов­ле­ния нуж­но вре­мя. Ког­да-ни­будь я сно­ва смо­гу бе­гать. Ког­да-ни­будь.

На рас­све­те вмес­те с оче­ред­ной пор­ци­ей ле­карств мед­сес­тра при­носит мне со­об­ще­ние о смер­ти Ки­рил­ла. Он умер ночью, так и не при­ходя в соз­на­ние. Я прос­то ки­ваю. Мои гла­за су­хие. По­чему же их так ре­жет? Бы­ло бы лег­че, ес­ли я рас­пла­калась, но я не мо­гу.

Его мать го­ворит, что по­хорон не бу­дет. Те­ло кре­миру­ют, а прах от­пра­вят в Япо­нию к от­цу. Взгляд жен­щи­ны со­вер­шенно по­тух, она как буд­то пос­та­рела еще на де­сять лет. Ро­дите­лям нель­зя ви­деть смерть сво­их де­тей, так не дол­жно быть, это неп­ра­виль­но.

Ре­аби­лита­ция за­нима­ет нес­коль­ко не­дель: фи­зи­оте­рапия, мас­саж, ле­чеб­ная гим­насти­ка, уко­лы и таб­летки. Я за­ново учусь вла­деть сво­им, но как буд­то чу­жим те­лом. Мои кос­ти уже срос­лись, но те­перь при­ходит­ся на­поми­нать мыш­цам и связ­кам, как это, пра­виль­но дви­гать­ся.

Пос­ле вы­пис­ки из боль­ни­цы я вновь от­кры­ваю спи­сок. Я по­сещаю их всех, я хо­чу уви­деть их сво­ими гла­зами. Убе­дить­ся в ре­аль­нос­ти про­изо­шед­ше­го. А что мо­жет быть бо­лее ре­аль­ным, чем две да­ты че­рез де­фис? Да­та рож­де­ния, да­та смер­ти. Вто­рой на­бор цифр пов­то­ря­ет­ся, он оди­наков для всех имен. Ког­да же ус­пе­ли ус­та­новить все эти па­мят­ни­ки и таб­лички?

Не прос­то име­на, ли­ца, вы­сечен­ные в мра­море, смот­рят на ме­ня. Ка­мен­ные гла­за не дол­жны быть та­кие вы­рази­тель­ные.

— Я ис­поль­зо­вала вас, что­бы наб­рать опыт и выб­рать­ся, — тро­гаю хо­лод­ные над­гро­бия, ка­са­ясь лиц, про­вожу паль­ца­ми по вы­дол­блен­ным циф­рам дат.

Ка­мень мол­чит гром­че мо­их слов. Ше­лест клад­би­щен­ской тра­вы. Уже ле­то нас­ту­пило, а я и не за­мети­ла, как оно приш­ло.

— Прос­ти­те. — шеп­чут мои гу­бы. Как же хо­чет­ся пла­кать! В гла­за как пес­ка на­сыпа­ли. Но слез по-преж­не­му нет. По­чему так по­лучи­лось, что я вы­жила, а они нет?!

Я хо­жу на ра­боту на пол­став­ки, а еще на фи­зи­оп­ро­цеду­ры. Но­га иног­да но­ет, и ле­вой ру­кой я ору­дую те­перь не так лов­ко как рань­ше. Я пе­рес­та­ла быть та­кой зам­кну­той, у ме­ня по­яви­лось нес­коль­ко зна­комых, ко­торые со вре­менем мо­гут стать друзь­ями. Я прос­то про­дол­жаю жить даль­ше.

Иног­да мне ка­жет­ся, что я ви­жу проз­рачные сер­дечки, плы­вущие над го­лова­ми лю­дей. Но это мо­рок. В та­кие мо­мен­ты я пов­то­ряю про се­бя их име­на.

Мне был дан вто­рой шанс, и я на­мере­на им вос­поль­зо­вать­ся! Пусть да­же это вто­рой шанс для сви­даний.