Наследница журавля

– Я полагаю, нет нужды предлагать вам чай.

Услышав голос Серебряной, Хэсина едва не подскочила на месте. Так же, как и в ее имени, в нем звучал металл.

– Вы правы, – произнес Цайянь, останавливаясь перед дверью.

– Тогда давайте устроим небольшую демонстрацию.

«В ней нет необходимости», – хотела любезно и великодушно возразить Хэсина. Но то была ложь, и Серебряный Ирис об этом знала.

Куртизанка уже держала в руке шпильку, острую, словно игла. Она проткнула ей палец, а потом поднесла ее к незажженной свече. На фитиль упала капля крови.

Дымок.

Искра.

Вспышка.

Фитиль зажегся. Свеча загорелась голубым пламенем.

Комната поплыла перед глазами Хэсины. Очертания пламени размылись, но оно осталось голубым.

Голубым. Голубым. Голубым.

– Хороший фокус, вы не находите? – спросила Серебряный Ирис будничным тоном. Но взгляд куртизанки пронзал Хэсину насквозь и проникал в самую ее суть, обнажая правду: она происходила из рода убийц.

У Хэсины сжалось сердце. Ей не полагалось считать Одиннадцать героев жестокими. Благодаря им началась новая эпоха, добрее и справедливее ушедшей. Людей стали ценить за честный труд, а не за то, сколько пророков и знатных лиц было в их окружении. Законы теперь защищали права каждого – но только не пророков, которые в течение долгих веков манипулировали людьми. Смерть от тысячи порезов считалась милостью для них… и для тех, кто пользовался их даром за деньги.

Для таких, как Хэсина.

Обмотав палец носовым платком, Серебряный Ирис присела и жестом пригласила Хэсину присоединиться. Ощущая, как подгибаются колени, девушка опустилась на скамеечку с шелковым сиденьем. Она запоздало поняла, что так и не сняла капюшон. Теперь этот маскарад казался ей глупостью. Детской игрой. Она бросила на Цайяня вопросительный взгляд.

Но он не успел ничего сказать – Серебряный Ирис заговорила раньше.

– Итак, принцесса Хэсина. – Она скомкала окровавленный платок и бросила его в жаровню, стоявшую у их ног. Он вспыхнул и загорелся. – Что вы желаете увидеть?

Два

От избытка чего бы то ни было – власти ли, преуспевания ли – у человека загнивает сердце.

Сердец у них никогда и не было.

Дрожащими руками Хэсина откинула капюшон.

Она пришла увидеть будущее. Неизведанное. Но на мгновение перед ее глазами возникла другая картина: ее отец, переодетый посыльным, лежит на клумбах среди ирисов. Она не помнила, сколько времени стояла там и ждала. Ждала, что он вот-вот поднимется, зевнет и скажет, как приятно надеть костюм и бродить по землям Яня. А когда поняла, что он не просыпается, ждала, что вот-вот проснется сама.

В тот день Хэсина наблюдала, как придворная врачевательница берет в руку скальпель и вспарывает мертвому королю живот, словно рыбье брюхо. Там ничего не обнаружилось – по крайней мере сразу. Придворная врачевательница заключила, что смерть короля была естественной, и не спеша удалилась в соседнюю комнату.

Если бы только она задержалась хотя бы на секунду и увидела, как из разреза выходит золотистый дымок. Если бы она только поверила Хэсине, когда та пыталась показать ей облачко, заключенное в пузырьке. Тогда принцессе не пришлось бы стоять здесь, сжимая пальцами юбки, – так же, как в тот день она сжимала подол одеяний врачевательницы.

И ей бы не пришлось спрашивать у Серебряной сдавленным голосом:

– Кто убил моего отца?

Серебряный Ирис моргнула.

– Убил?

– Да, убил! – у Хэсины перехватило дыхание. – Смерть короля не была естественной. Официальное постановление – ложь.

Но она откроет королевству правду. С помощью дара Серебряной она найдет убийцу. Она заточит его в тяньлао – темницу небесного греха, – и, может быть, когда за одну жизнь будет заплачено другой, этот кошмар наконец…

– Я вижу золотистый дымок, который исходит от груды осколков, – начала Серебряный Ирис. – Но я не вижу убийцы короля.

Сердце Хэсины упало, как падает воздушный змей, когда внезапно стихает ветер.

– Однако я вижу человека, который поможет вам узнать правду.

– Представителя? – Хэсина не могла скрыть разочарования.

– Да. – Серебряный Ирис расправила на колене расшитый пояс. – Можете назвать его так.

Хэсина сидела, накручивая на большой палец шнурок от пузырька на поясе. Если она пойдет путем официального правосудия, ее заявление о том, что короля убили, будет рассмотрено Советом расследований. После того как он направит дело в суд, Министр ритуалов назначит представителей и обвинителю – в данном случае ей, – и обвиняемому.

– Что скажете? – поторопила ее Серебряный Ирис. – Вы хотите услышать ответ?

Принцессы не так уж отличаются от нищих. Хэсина научилась брать то, что ей предлагают.

– Да.

Выразительные, как у лани, глаза Серебряной пробежали по Хэсине. Принцесса поежилась. Она знала, что в ее внешности нет ничего впечатляющего. Ее глаза не горели жаждой знаний, как у Цайяня, на ее губах не читалось веселье, как у Лилиан. Однажды приглашенный во дворец художник сказал, что у Хэсины лицо ее матери, но они оба понимали, что принцессе никогда не научиться распоряжаться подданными так же хорошо, как это делала королева. Когда Серебряный Ирис заговорила, Хэсине показалось, что в ее голосе прозвучала та же жалость, как тогда в голосе художника.

– Им станет заключенный.

– Заключенный. – Палец Хэсины начал неметь. Она раскрутила шнурок, и в ее кожу словно впились иголки. Ее отца убили, а правосудие… окажется в руках какого-то заключенного?

Она едва не рассмеялась.

– Извините, – проговорила Хэсина с таким самообладанием, что ее преподаватели гордились бы ей. – Должно быть, произошла ошибка.

Серебряный Ирис отпрянула назад.

– Нет никакой ошибки. В суде вас будет представлять заключенный.

– Такого не может быть.

Представителями защиты и обвинения могли стать только перспективные студенты. Их выбирали из числа тех, кто собирался сдавать экзамены для поступления на государственную службу. Суд был для них возможностью продемонстрировать свой ум, а в качестве награды за выигранное дело их допускали к основным экзаменам без предварительных испытаний. Эту систему ввели Одиннадцать героев, чтобы дать каждому грамотному человеку шанс преуспеть в жизни, каким бы ни было его происхождение. Но как ей мог воспользоваться заключенный?

Сомнения Хэсины просочились в ее кровь и растеклись по венам.

– Пожалуйста, посмотрите еще раз.

– Вы думаете, я солгала.

– Что? Нет! – Хэсина не подозревала Серебряную во лжи, по крайней мере, она не думала так всерьез. Она верила ей по той же причине, по которой верили пророкам прошлого. Хотя все книги, в которых описывались особенности их силы, были уничтожены во время гонений, некоторые легенды сохранились и стали достоянием общественности. Одна из них гласила: если пророк солжет о том, что увидел, срок его жизни уменьшится. Ученые соглашались с этим: как бы иначе былые императоры контролировали пророков?

– Отчего же? – Серебряный Ирис встала и повернулась к ним спиной. Подол ее лилового рюцюня взлетел вверх, и из-под него показались разноцветные нижние юбки. – Думаете, я побоюсь потерять несколько лет жизни?

Она развязала пояс, и ее рюцюнь соскользнул на лакированный пол.

Сначала они увидели на ее спине багровые подтеки, по форме напоминавшие ладони. Потом показались ожоги. Сотни тонких шрамов – как будто кто-то резал ее ножом и забавы ради наблюдал, как дымятся ее раны.

– Некоторым выгоднее оставить нас в живых, чем предать линчи или сжечь, – произнесла она. В горле Хэсины встал ком. – Вы полагаете, что я говорю правду, потому что боюсь смерти. Но мертвецам повезло больше. Они уже не могут корчиться от боли, не могут дрожать. – Она повернулась и подошла к гардеробу. – К тому же их нельзя заставить говорить то, что вы хотите услышать.