Страница 28 из 42
- Чувствуешь, сколько у тебя работы? - спросил Рабцевич Процанова.
Хозяйственник задумчиво мотнул головой.
- Понятно... - И вдруг взмолился: - Товарищ Игорь, будьте добры, переведите меня бойцом в какую-нибудь группу. Война, глядишь, скоро кончится, а я еще не только состава не подорвал, но даже ни одного фрица на тот свет не отправил. Неужели я не воин?
Рабцевич насупился, хмуро глянул на Процанова.
- Мы же, помнится, договорились: твои эшелоны - это обутые, одетые, накормленные и обстиранные бойцы.
- Товарищ Игорь, - не унимался Процанов, - у нас же есть люди постарше, вот хотя бы... - Он назвал несколько фамилий. - Они справятся, а я охотно пойду на железку, да куда ни пошлете - соглашусь.
Рабцевич внимательно поглядел на хозяйственника, отвернулся.
- Ладно, вот отстроимся, тогда решим.
- Да я, товарищ Игорь, - обрадовался Процанов, - да я все сделаю, как прикажете!
Осмотрев площадку, Рабцевич собрал совещание актива отряда. На нем решили строить базу, не прекращая боевых действий. Поэтому небольшие группы во главе с Бочериковым, Игнатовым, Синкевичем, Громыко тут же отправились на задания. Кроме диверсий на железных и шоссейных дорогах, установления связи с местным населением им поручалось добывать медикаменты. Благодаря своевременным мерам тиф удалось остановить. В этом большую роль сыграли не только врачи, медсестры отряда, но и медчасть соседнего, 208-го партизанского полка имени И. В. Сталина.
Работа на базе закипела. С раннего утра до глубокой ночи над стройкой слышалось задорное пение пил, перестукивание топоров, молотков.
Однако сложным оказалось не строительство, а питание отряда. В Рожанове с этим было проще - расселились по хатам, там и кормились. Теперь бойцы сами готовили пищу.
Не мудрствуя лукаво, решили питаться по группам, приготовление пищи поручить девушкам - бывшим связным. В группе Синкевича этим занималась Ольга Войтик - учительница из деревни Михновичи, которая в свое время вместе с другой учительницей, Ольгой Негрей, помогла Синкевичу установить связь с подпольщиками города Калинковичи. При выполнении одного из заданий Негрей попала в гестапо. Фашисты пытали ее и, ничего не добившись, живьем закопали в землю. Ольга Войтик стала членом отряда. Вместе с подругами пекла лепешки, готовила другую еду...
Как-то бойцы чуть ли не в один голос попросили: "Хотим хлеба, настоящего печеного хлеба!"
- Будет печка, испеку, - пообещала Ольга.
Мастер-печник тут же нашелся. Да и за материалом далеко ходить не пришлось: на погорелках ближней деревни в достатке набрали не только добротного кирпича, но и всякого литья, кованых приспособлений для печки, начиная от вьюшки, дверок и вплоть до заслонки.
Вскоре на удобном месте, около жилых построек, сложили большую русскую печь, даже под навес поставили, обожгли. И сразу же к Ольге: "Обещала?.. Выполняй!"
Синкевич принес ей закваски из деревни Вулька, бойцы раздобыли дубовую квашню.
С вечера, как только группа ушла под Пинск, Ольга с подружками принялась за стряпню. Так вышло, что сама она ни разу в жизни не пекла хлеб. Сначала мать не доверяла, а потом, когда стала взрослой, не доводилось - училась в педучилище вдали от дома. Признаться подругам в своем неумении постеснялась, хотя и они мало чем могли ей помочь. Утешало то, что помнила порядок, как мать пекла. Ольга взяла немного муки. Тесто хорошо промесила и, когда оно стало отлипать от рук, сложила в квашню, верх разровняла, спрыснула водичкой. Квашню закутала в овчинку, поставила в теплое место в своей хатке - у буржуйки. Утром протопила печь, кочергой разгребла по бокам и под заслонку угли, смоченным водой березовым веником тщательно подмела под и прикрыла печь заслонкой, чтобы жар не выходил. На стол, посыпанный мукой, вывалила подошедшее тесто, разрезала его на четыре куска, из них скатала ровные кругляши, и на деревянной лопатке сунула их в печь на под.
- Теперь, родная, не подведи. - Ольга, как, бывало, делала мать, ласково похлопала по теплым бокам печи, словно это было живое существо...
- Через три часа, девочки, - сказала она помогавшим подружкам, - хлеб будет готов.
Потом, чтобы не терять времени, все вместе принялись готовить обед. Надо было поспеть к приходу группы. Старались. Уж очень хотелось угодить бойцам.
Спустя часа полтора возле печки нет-нет да и стали задерживаться бойцы других групп. Спрашивали:
- Никак, девчата, хлеб печете?
- Ага, - радостно отвечали девушки.
- Угостите?
- Конечно!
Группа о своем прибытии заявила еще издалека радостными восклицаниями:
- Братцы, чует мой нос, хлеб уже поспевает!
- Ого-о!
- Ну, тогда поедим!
Обычно бойцы, вернувшись с задания, тут же разбредались по своим хаткам, отсыпались и уже потом принимались за еду. Теперь все собрались возле печки: ведь в таком случае, как бы ни устал, не уснешь...
- Милые, распрекрасные вы мои девочки, чем нас порадуете? - весело спросил Михаил Чмут. Он живо заглянул в одну кастрюлю, в другую. - Щи наваристые-то какие!.. Может, красавицы, нальете?
Получив отказ, он сунулся к печке, схватился за заслонку, но, схлопотав затрещину, заливисто рассмеялся.
- А щи-то и впрямь вкусные, я уже не говорю про хлеб - пышный, пахучий... - Он уселся на скамейку, шумно сглотнул слюну.
- Не томи ты нас, Ольгуша, - попросил Алексей Герасимович. - Сил больше нет терпеть.
- Да что ж я сделаю, товарищи мои дорогие, - хлеб должен пропечься, пояснила Ольга. - Она глянула на часы - немецкую штамповку, одолженную по такому случаю у бойца. - Через полчасика выну хлеба. - Чтобы убедиться в точности сказанного, заглянула в печь.
Глянул в печь и подоспевший Чмут.
- Братцы вы мои, хлеба-то какие!.. Готовы уже, с места мне не сойти!..
- А вот и начальство идет, - тихо сказала Ольга, поправляя косынку, румянец выступил у нее на лице.
Из-за деревьев, о чем-то переговариваясь меж собой, вышли Рабцевич и Синкевич.
Увидев бойцов вокруг печки и за столом, Рабцевич спросил:
- Обедать собрались?..
- И даже с хлебом, - расплывшись в улыбке, похвастался Синкевич. Из-за спины командира отряда он показал бойцам, чтобы освободили место за столом: - Давайте с нами за компанию.