Страница 6 из 21
Смешно.
ЮРИЙ ВАФИН, ОН КАК.
ХОДИТ В ДЕШЕВОМ СВИТЕРЕ, ПИШЕТ ГАДОСТИ СВОИ, УМНИЧАЕТ, СВОЛОЧЬ, ЛИЦА НЕ ПОКАЗЫВАЕТ.
НЕНАВИЖУ.
КОГДА МНЕ НА УШИ ПРИСАЖИВАЮТСЯ, Я С МИЛОЙ УЛЫБКОЙ СЛУШАЮ, СЛУШАЮ, А ПОТОМ ТАК РЕЗКО: «ИДИ-КА ТЫ НАХУЙ СО СВОИМИ БАСНЯМИ» – И ЗА ГОРЛО.
ОСОБЫЙ ШИК – ЗАКАНЧИВАТЬ БЕСЕДУ: «А ВПРОЧЕМ ИДИТЕ НАХУЙ».
НЕКОТОРЫЕ ВОТ ПИШУТ К МОИМ МУДРОСТЯМ: «С ЯЗЫКА СНЯЛ». ВРЕШЬ. НЕ БЫЛО У ТЕБЯ НА ЯЗЫКЕ НИЧЕГО ТАКОГО.
С ТВОЕГО ЯЗЫКА МОЖНО СНЯТЬ ТОЛЬКО БЕЛЫЙ НАЛЕТ.
Я ДЕЛЮ ЛЮДЕЙ НА ДВА ТИПА: ОДНИ СРАЗУ БЕРУТ В ИГРЕ МЕЧ, ДРУГИЕ ТОЛЬКО ТОПОР.
МЫ ОБНАРУЖИЛИ НА ВАШЕЙ СТРАНИЦЕ, ЧТО ВЫ ПИДОР, ПОЭТОМУ ВРЕМЕННО ЗАМОРОЗИЛИ ЕЕ, ЧТОБЫ ОГРАДИТЬ ПОСЕТИТЕЛЕЙ САЙТА ОТ ВАС, ПОКА ВЫ ПИДОР.
БЕСИТ, КОГДА НИЩИЕ БАБЫ ЗАКАЗЫВАЮТ ФОТОСЕССИИ В ЛАКШАРИ АППАРТАМЕНТАХ, С ПОНТОМ, ДОЧКИ ОЛИГАРХОВ ИЛИ ВСЕГО ДОБИЛИСЬ САМИ, КАК ИРИНА ХАКАМАДА.
НАХУЙ НАРОД ЧЕСНОЙ-ТО НАЁБЫВАТЬ, А?
РАЗ НИЩАЯ, ФОТКАЙСЯ С КРУПОЙ, НА ФОНЕ ПОДЪЕЗДА ИЛИ ПОКОСИВШЕЙСЯ СТЕНЫ ХАЛУПЫ.
ВЫШЕЛ НОВЫЙ ЗАКОНОПРОЕКТ, ПО КОТОРОМУ ТЫ ПИДОР.
В АРМИИ Я ДОЛБОЁБОВ НА ВСЮ ЖИЗНЬ ВПЕРЕД НАСМОТРЕЛСЯ.
ПОЧЕМУ, ЕСЛИ ТЫ ТАКОЙ УМНЫЙ, ТЫ ТАКОЙ БЕДНЫЙ?
ПОЧЕМУ, ЕСЛИ ТЫ ТАКОЙ УМНЫЙ, У ТЕБЯ ТАКОЙ МАЛЕНЬКИЙ ХУЙ? ПОЧЕМУ, ЕСЛИ ТЫ ТАКОЙ УМНЫЙ, ТЫ УМЕР ОТ МОЕГО НОЖИЧКА?
ВСТАВАЙ, БРАТ, ПРО ТЕБЯ СУКИ В ИНТЕРНЕТЕ ХУЙНЮ ПИШУТ.
ЗА ТВОИ СЛОВА ТЕБЯ УБЬЮТ.
НЕ УБЬЮТ – ТАК ПОСАДЯТ.
НЕ ПОСАДЯТ – ТАК УВОЛЯТ.
НЕ УВОЛЯТ – ТАК ЗАЧМОРЯТ.
НЕ ЗАЧМОРЯТ – ТАК ЗАИГНОРЯТ.
НЕ ЗАИГНОРЯТ – ТАК НА ПЬЯНКУ НЕ ПРИГЛАСЯТ.
ПРИГЛАСЯТ – ТАК ПОСАДЯТ В УГЛУ.
НЕ В УГЛУ ПОСАДЯТ – ТАК НАПИТКОМ ОБНЕСУТ.
НАПИТКОМ НЕ ОБНЕСУТ – ТАК В ГРЯЗНЫЙ СТАКАН НАЛЬЮТ.
У ТЕБЯ ВСЁ ОТБЕРУТ.
ОСТАВЯТ ТОЛЬКО ЗВОНКУЮ ПЕСНЮ И ПАРУ СТОПТАННЫХ КАЛОШ.
НЕ ЛЮБЛЮ, КОГДА ГОВОРЯТ «УСЛЫШАЛ ЗАПАХ».
УСЛЫШАТЬ МОЖНО, КАК ДНЕВАЛЬНЫЙ ОРЕТ ПОДЪЕМ, КАК ОТКРЫВАЕТСЯ БУТЫЛКА ПИВА, КАК КОТ В ТУАЛЕТЕ ГАЗЕТЫ ДЕРЕТ.
КАК МОЖНО УСЛЫШАТЬ ЗАПАХ?
ПОД ТВОЮ МУЗЫКУ ТОЛЬКО ВОДКУ ИЗ ГОРЛА В ПРОМЕРЗШИХ СЕНЯХ ХУЯРИТЬ.
ЕСЛИ ТЫ МНЕ ИЗМЕНИШЬ, Я ВЫРЕЖУ ТЕБЕ ГОРЛО, ВЫСУШУ ЕГО НА БАТАРЕЕ, ЗАГОНЮ ТУДА ГОРОШИНУ И БУДУ ПОМПЕЗНО ДУДЕТЬ НА ПРАЗДНИКАХ КАК В ДУДКУ.
Вот раньше были фамилии говорящие!
Пушкин. И сразу: бах! Залп! Медный всадник, бахчисарай, надменный швед в панике, чухонцы в ауте, все дела.
Достоевский. И сразу привкус немого достоинства на губах.
Всё по полочкам. Пинцетиком человечью душу – чинно, спокойно, обстоятельно. Вы и убили-с.
Сперанский. Гладко, с шиком, по-французски, как на ледянках, смазанных салом, с горки слетаешь. Просто айфон-фамилия какая-то.
Вольтер. Усаживаешься в кресло – сейчас будет сильно. Цитата – разряд по сознанию в 220 вольт. Вольтер, предупреждали же.
А сейчас что? Как твоё фамилиё? Петухов? Говнюков? Шарашкин? Картошкин? Абдулин?
Нет, это никуда не пойдет. Мир впал в ничтожность и уютно нежится там под одеялом.
ТЫ, БРАТ, ТАКАЯ ХУЙНЯ, ЧТО ПРОЩЕ УСЫПИТЬ ТЕБЯ ДА ЗАНОВО РОДИТЬ, ЧЕМ ЧТО-ТО ИСПРАВЛЯТЬ.
Рассказы
Хороший Рассказ Лучше Новогодней Премии. Читай И Не Хворай. Тут Микс Хемингуэя, О'Генри, Шукшина И Еще Крабовых Палочек Сверху И Майонеза.
В ресторан, оно как?
Принарядишься: сюртук английского кроя, из кармаша дразнит публику кончик белоснежного батистового платочка. Ботинки Голливудом сверкают. Такси непременно бизнес-класса, чтобы в салоне псом не пахло.
Сядешь в ресторации около окошка непременно. Пусть тетку свою из Рязани сажают в центре залы. Тут же в меню пальцем натыкаешь наобум, французскими названиями накричишься досыта да за бабочку официанта ухом к губам подтянешь:
«Я тебя, каналья, крепко знаю, ты хорошенькое своим несешь, а остальным гнилье, уксусом потертое. А мне подавай по высшему разряду, я сегодня выходной!»
Тебя попросят деньги показать, как водится. Отойдешь в тамбурчик, покажешь деньги. Деньги есть, сейчас хорошо зарабатываю.
Полный стол нанесут! Того надкусишь, этого угрызешь, вот и сыт. Настала пора пробовать вина. Следом идут коньяки, потом затейник-абсент и наливочка-хулиганка. Напиток прикроешь шапкой, чтобы зеваки не нахаркали, выйдешь на крыльцо – валит снег на Москву, мерзавец. Вали, вали! – пригрозишь пальцем. Верхушки домов освещаются матовым теплым светом, хорошо в ЦАО выпить, братцы!
Закуришь.
И как завальтронит с первой-то сигаретки, как поведет ноги в пляс, будто электричество к ним провели! В ресторацию вернешься, а там публика та же, а будто и не та совсем. Лица поярче стали, и поговорить всем с тобою хочется, только стесняются, горемыки. Качаешься на стуле под живую музыку, подливаешь себе, охфициант шелестит гримой гнилоустом под ухом: «Милый господин, а не довольно ли вам, с вас уже текет наливочка-то». Обернешься, закричишь добледна: «Ты уморить меня, что ли, решил сегодня?»
Отшатнется.
И вот грустная пора – расходиться. Смотришь на счет – намудрили что-то халдеи, нолей нашвыряли лишних. Кричишь через залу: «Я за рыбу платить не буду, командир, я ее не ел, это повара твои под водочку на кухне умяли». И в душе багрится негодование, что обуть хотят человека на капитал. Что сидят юркие капиталисты и маркетологи и готовы хмельного человека подловить на жалкие гроши.
Даже не из-за денег (сейчас хорошо зарабатываю) – просто душа саднит от сребролюбия чужого!
Начинаешь немножко буянить. Стульями скрыпеть, на потолок гасить, чтобы свисала сопля и покачивалась, как слон в вольере.