Страница 7 из 14
Мы с Пашкой и Василием не стали дожидаться окончания всех следственных действий. Андрюше пришлось остаться. Я вначале заехала в холдинг, чтобы отдать результаты съемки, которую без нас подготовят к вечернему выпуску, и написать записку Виктории Семеновне о том, что мы завтра, то есть сегодня с утра, с Пашкой спим. Можно было бы, конечно, все из дома перегнать, но мне проще все сделать в холдинге, а домой приехать – и рухнуть.
Пока я бегала по зданию, Пашка с Василием трепались с охранником внизу, рассказывая о продуктивно (для «Криминальной хроники») проведенной ночи. К моменту моего появления в холле охранник разыскал статью, которую прочитал сегодня вечером, и предложил мне ознакомиться. Он о ней вспомнил после рассказа Пашки и Василия о питерских Ромео и Джульетте.
Оказалось, что в Англии, на родине великого Шекспира, репетируют новую версию всемирно известной пьесы, поставленную каким-то молодым концептуалистом. Хотя, узнав о содержании пьесы, я бы назвала режиссера несколько по-другому. И вообще хотелось бы матерно.
В новой пьесе Ромео и Джульетту травят посланники русского царя. Знаете, как их зовут? Одного Питер, насчет точного произнесения имени второго затрудняюсь, видела только в письменном виде, а подобное сочетание английских букв может произноситься по-разному. Я бы произнесла Боушир. Не доводилось мне, русской, слышать таких русских имен. Хотя, конечно, это могли быть шпионские клички или позывные. Но что посланцы русского царя делали в Вероне в XIV веке? Или даже в конце XVI, когда трагедия была написана Шекспиром? Начнем с того, что в XIV веке у нас были князья. Кто послал Питера и Боушира травить молодых итальянцев? Московский князь? Владимирский? Если говорить про время написания пьесы Шекспиром, то посылал Федор Иоаннович, третий сын Ивана Грозного. Федор Блаженный был слаб здоровьем и умом, и уж если тогда кто-то и послал шпионов в Италию, то Борис Годунов. Хотя ему дел и в России хватало. Но что поделаешь, если у англичан шпиономания с русским уклоном?
Хотя ведь жена, то есть вдова Рудольфа Николаевича Миллера, заколотого на могиле отца двоюродным братом, что-то говорила про какого-то англичанина… Вроде бы Рудик в последнее время утверждал, что им интересуется английская разведка и один агент уже вышел на связь. Хочет поднять историю отравлений в Европе, совершенных посланниками русских царей и прочих правителей, от Рюриковичей до Путина? Или ищет связи с Питером и Боширом?
Но у меня просто уже не было сил об этом думать.
Глава 5
Пашка и Василий остаток ночи провели у меня. Я живу одна (вернее, с котом) в двухкомнатной квартире, доставшейся мне от тетки, так что места для размещения гостей у меня имеются. Пашка с Василием у меня неоднократно ночевали. У меня не было сил развозить их по домам, а Пашку мне в любом случае завтра из дома забирать. Заберу из своей квартиры. Мужики только попросили остановиться у круглосуточного супермаркета и затоварились пивом и пачкой пельменей на утро. Они всегда так делают, чтобы меня «не объедать». Но неужели я друзей не накормлю? Хотя готовить мне особо некогда, лень, а часто просто нет сил. Как и большинство моих друзей и коллег, я делаю что-нибудь «быстренькое» (выражение нашего главного редактора). Этим вечером я была способна только накормить кота. Долг перед животным – святое.
Утром сразу же после пробуждения, еще лежа в постели, я позвонила в холдинг.
– Уже видела, как вы интересно провели ночь, – хохотнула Виктория Семеновна. – Но ты же понимаешь, что этого мало для «Криминальной хроники». Куда ты сегодня собираешься?
– В больницу к девочке Ксюше и к матери Константина Валерьевича Серегина. Сделаю продолжение по обоим случаям. Надеюсь, больше никого на Борисоглебском не нашли?
– А когда? Там же твои друзья из органов явно до утра были. Всех потенциальных самоубийц и копателей разогнали. Хотя Бог троицу любит.
– Не каркайте, Виктория Семеновна.
– Юля, а то ты не знаешь, сколько в городе психов! Я думаю, что сейчас паломничество начнется на могилу к деду Миллеру.
– Что там делать?!
– А вот ты и спросишь, а Пашка заснимет. Юля, я серьезно. Заглядывайте туда каждый день или хотя бы через день. Может, жизнь чью-то спасете.
– Вы предлагаете нам туда ночью ездить?!
– Сама решай, – ответила главный редактор и отключилась.
Я умылась, накормила кота, отправилась на кухню варить кофе и пельмени. На запах потянулись Пашка с Василием.
Василия я высадила у ближайшего метро, сама порулила к больнице, в которую вчера должны были отвезти Ксению. Охранник явно был знаком со мной по телевизору (как обычно выражаются граждане) и сообщил, что тут следователь и мамаша неудавшейся самоубийцы. Мамаша буйствует.
– По-моему, мужика надо спасать, – сообщил охранник, пропуская нас с Пашкой, и даже указал этаж.
Ксению совсем недавно разместили в индивидуальной палате, которую оплатила мама. Мама в эти минуты шипела на Сан Саныча, с которым мы тоже знакомы не первый год. У Сан Саныча три дочери, только они никогда не предпринимали попыток самоубийства. Папа при их воспитании явно учитывал опыт своей работы. Сан Саныч первым заметил наше с Пашкой приближение, и у него на лице появилось явное облегчение. Рядом с Сан Санычем и дамой стоял мужчина в белом халате и молчал с кислым выражением лица.
Дама явно заметила, что следователь почувствовал облегчение, развернулась и увидела меня.
– Ах, вот она собственной персоной! – рявкнула красивая и очень ухоженная женщина при виде меня.
У нее были удачно подобраны цвет волос и макияж. Похоже, она обращалась к услугам пластических хирургов, и те сделали отличную работу. Она выглядела от силы на тридцать. Или это просто был результат регулярных косметологических процедур. Но неужели она красилась перед тем, как поехать к дочери в больницу?! Или она собиралась на работу, и ей позвонили?
Я тихонечко включила в кармане диктофон.
– Вас просили говорить потише, – жестко сказал врач. – Или я сейчас позову охрану, чтобы вас отсюда вывели.
– Не имеете права!
– Имею.
– Имеет, – подтвердил Сан Саныч.
Дама развернулась ко мне:
– А ты…
– Вы, – поправила я. – Мы на брудершафт не пили.
– И именно Юлия Владиславовна нашла вашу дочь и вызвала «Скорую», – вставил Сан Саныч с ничего не выражающим лицом. – Вы ей благодарны должны быть. Если бы Юлия Владиславовна не решила ночью съездить на кладбище…
– Она показала в своей передаче эту могилу! Я читала записку!
– И что? – спросила я. – Это не первая могила, и не первое кладбище, и не первый труп в «Криминальной хронике». И почему-то никому из зрителей, кроме вашей дочери и ее парня, не пришла в голову мысль нестись на кладбище на ночь глядя. И если бы они выбрали не это место, то выбрали бы какое-то другое. Чем вам парень не нравился?
– Нищеброд, – кратко высказалась мама Ксении.
– И что? – спросила я.
– Зачем он ей? Перед Ксюшей открываются такие перспективы! Он ей будет только мешать!
Дама осеклась, поняв, что уже не будет, и с трудом скрыла улыбку.
Я посмотрела на врача и спросила, согласится ли он сказать несколько слов перед телекамерой. Он согласился и сказал, что девушка, обнаруженная мною вчера ночью на кладбище (он не называл ни имени, ни фамилии), будет жить. Состояние средней тяжести, но стабильное, она уже переведена из реанимации в обычную палату. Я ее вовремя обнаружила, ранение оказалось несерьезным. Сработал инстинкт самосохранения.
Я поблагодарила врача. Во время его выступления дама молчала, потом вдруг тронула меня за руку. Я посмотрела на маму Ксении вопросительно.
– Юля, а вы можете зайти к Ксении?
– Могу, – ответила я, взглянула на врача и Сан Саныча.
– У Ксении началась истерика при виде мамы, – невозмутимо сообщил врач.
– Юль, зайди, – попросил Сан Саныч. – Может, тебе она больше скажет. А Пашка все заснимет. Вы не возражаете? – Следователь посмотрел на маму Ксении.