Два плюс один

– Да нет…

– А зря, – усмехнулся Егор.

– Не понял, – напрягся Евдокимов.

– На меня и в октябре покушались. Тоже от Каплина.

– От Каплина?

– Ну, это мне недавно сказали. А могли сказать еще тогда… Каплин «заказывает» меня, я об этом узнаю. Моя реакция?

– Ты бы не стал убивать, – задумчиво проговорил Евдокимов. – Голова у тебя не горячая. Ты бы сначала разобрался…

– Это вы так думаете. Потому что знаете меня… Может, это подстава такая?

– Подстава?

– Стреляют в меня, а попадают в Каплина.

Возможно, тогда в лесу Егора и не собирались убивать, а только инсценировать покушение и скрыться с места, оставив после себя след, который должен вывести его на Каплина. Егор принимает вызов, отвечает ударом на удар, и Каплин отправляется к праотцам… Реален такой вариант? Слишком сложно. Слишком глупо. Но жизнь – это не просто игра, жизнь – это театр абсурда.

– В него и так попали.

– Когда?

– Позавчера днем.

– А киллеры были вчера утром… Может, все-таки от вас весточка?

– У нас работали профессионалы, они бы не промахнулись, – качнул головой Евдокимов.

– Работали?

– Нет больше системы. И возможностей больше нет.

– А закон?

– Закон есть.

– Закон защищает семью Каплина?

– Должен.

– А Наташе угрожает опасность?

– Возможно… Каплин вывел в офшор очень большую сумму денег, ключи со счетом могут находиться у нее.

– Ее могут похитить?

– Вместе с ключами.

– А кто может ее похитить?

– Я же говорю, у Каплина много врагов. И они не террористы. В смысле, никто не берет на себя ответственность за покушение.

– Но вы же кого-то подозреваете?

– Я этим делом не занимаюсь.

– Но информацией владеете.

– Нет информации. Есть только предположение. И уголовное дело. Против Каплина. Он брал кредиты и не возвращал.

– Брал кредиты в банках?

– Уголовное дело возбуждено по заявлению банка, – кивнул Евдокимов. – Но кредиты он брал и у бандитов.

– Которых затем кинул?

– Ты сам понимаешь, что такое не прощается.

– И кого из бандитов он кинул?

– Из бандитов… – усмехнулся Евдокимов. – «Белые воротнички» сейчас куда опаснее бандитов. Взять того же Каплина, думаешь, он не убивал?

– Убивал?

– Факты есть, а доказательств нет… И служба безопасности очень серьезная.

– А вы говорите, что Каплин не мог меня «заказать», – напомнил Егор.

– Сейчас не мог… А тогда, в октябре, да, тогда мог… Ты же не станешь выяснять с ним отношения? – нервно спросил Евдокимов.

– Ну, он же вроде как в критическом состоянии.

– Вот и я о том же. Он и без того наказан. И вариантов у него не осталось. Если выживет, его посадят.

– Если умрет, ляжет в землю, если выживет, сядет… – усмехнулся Егор. И, немного подумав, добавил: – Или за границу смоется.

– Если смоется, то с концами… Не надо его трогать. И в его дела впутываться не надо.

– В его дела?

– Ну, Каплин же не просто так тебя «заказал». Ты и сейчас за его жену переживаешь.

– Переживаю.

– Там вокруг нее столько интересов переплелось.

– Вот и я о том же.

– Запутаешься. И не выпутаешься.

– Все возможно, – кивнул Егор.

– Все возможно, – повторил за ним Евдокимов, – кроме одного. О наших с тобой делах никто не узнает. Что бы ни случилось, ничего и никому…

– Мне никто не поверит.

– Но ты все равно держи себя в рамках. Не надо высовываться. Там, где Каплин, там с наскока не возьмешь. Если сам не запутается, кто-нибудь запутает.

Егор кивнул. Ощущение запутанности и привело его к Евдокимову. Кто «заказал» его? Каплин, менты с их криминальной войной или какая-то третья сила? Каплин в тяжелом состоянии, враги его покрыты мраком, Евдокимов ни за что не признается. Вот и что ему думать? И как быть?

Родион долго не мог смириться с ампутацией, но на протезы встал быстро. Не прошло и месяца, как жизнь вокруг него закипела с утроенной энергией. Как будто и не было ничего. И сейчас он удивил. Несколько дней не приходил в сознание, а тут вдруг поднялся с кровати, снял кислородную маску, отсоединил от себя трубки, провода, подошел к Наташе и, взяв ее за руку, сказал:

– Ты должна уехать.

– Вместе уедем.

– Я останусь здесь, – качнул он головой. – Навсегда.

– Почему навсегда?

– Так надо. А ты уезжай. Забирай Олежку и уезжай.

– Куда?

– Остров Святой Елены, сорок шестой дом. Там ты будешь в полной безопасности. Там же ты найдешь и код к моему счету.

– К твоему счету?

– Там деньги. Там очень много денег… Прямо сейчас и уезжай.

– Вместе поедем!

Наташа взяла Родиона за руку, но он вдруг исчез. Стоял возле нее и вдруг оказался на прежнем своем месте. Он лежал на кровати, маска, трубки, провода – все подключено. А на мониторе пищали тонкие ровные нити, которые должны были, но не показывали пульс. Ровные линии, сплошной писк. Это значило, что Родион умер.

От страха Наташа… проснулась. Открыла глаза и услышала прерывистый писк. Родион был без сознания, но при этом дышал, и пульс отражался на экране монитора. За окнами хмурое весеннее утро, на стекле капли дождя.

Дверь открылась, в палату вошла медсестра и, не обращая на Наташу внимания, сделала Родиону укол. В больнице начинался обычный рабочий день.

Наташа заправила койку, на которой провела ночь, привела в порядок себя. Появились врачи с обходом, пошептались между собой, взглядами выразили сожаление. Не нравилось им состояние Родиона, возможно, это был последний день в его жизни. Не зря же он приходил к ней во сне.

После обхода появился Качалин, с ним пришел Корнельский, такой же бизнесмен, как и Родион. В палату их не пустили, Наташа сама вышла к ним в коридор.

Она не вникала в дела мужа, имела лишь смутное представление о его связях и знакомствах. Но Корнельский – особый случай. Узнав о том, что стало с Родионом, Вадим счел нужным взять над ним шефство. Их отношения из приятельских переросли в дружеские. Вадим даже встречал Наташу из роддома вместе с Родионом и радовался так, как будто врач держала на руках его сына. Он даже хотел взять Олежку, но Родион вовремя спохватился и опередил его. И на новоселье он у них был.

Голова у него лысая и блестящая как бильярдный шар. Черты лица грубые, асимметричные, глаза маленькие, глубоко посаженные. Но при этом он умудрялся производить на людей приятное впечатление. Причем делал это играючи. Было в нем природное обаяние, усиленное работой над собой.

– Наташенька! – Он поцеловал Наташу в щеку с такой легкостью, как будто дружил с ней сызмальства. – А я только что из Лондона!.. Как же так?

– Да вот так, – вздохнула она.

– Не пускают нас к Родиону, сказали, что все плохо.

– Так и сказали?

– Дали понять… А как на самом деле? – Корнельский смотрел на нее скорбно, но с надеждой на лучший исход.

– Все будет хорошо.

– Так никто и не сомневается… Ты, главное, держись, не раскисай.

– Да я-то держусь.

– Я знаю, ты сильная, ты справишься. Снова на ноги поставишь.

– Даже не сомневайтесь.

– Я бы хотел поговорить с Родионом, – замялся Вадим. – Но раз такое дело…

Он взял ее за локоть и легонько потянул на себя, задавая направление. Они вышли в холл, где никого не было, Корнельский подвел Наташу к окну. Качалин остался с охранниками, он для того и приехал, чтобы произвести смену караулов.

– Положение очень серьезное, ты на линии огня, – сказал Вадим, глядя на ворону, которая спорхнула с ветки дерева.

– В каком смысле?

– В прямом. Я знаю, что происходит… Скажу больше, всю эту кашу мы заварили вместе…

– Какую кашу?

– Из топора. И с кровью… Я ждал Родиона в Лондоне.

– Мы вылетали в Мадрид.

– Сначала Мадрид, потом Лондон. По-другому никак, нужно было запутать следы. Есть люди, которые не хотели отпускать Родиона. Эти же люди теперь угрожают мне… И тебе.