Страница 7 из 33
Это был далеко не первый скандал между отчимом и матерью на памяти Нонны. За все ссоры Грэт Злат Капарэлли ни разу не нанёс физического вреда Виоле, но звуки за стенкой были настолько громкими, что девушка всё равно опасалась за свою мать.
– Я тебе обязана всем: жизнью, положением в обществе, состоянием, – Нонна прислушалась к еле слышному бормотанию матери. – Ты замечательный и столько всего сделал для меня. Я тебе признательна и благодарна всем сердцем. Я люблю тебя, но ты же знаешь, что я истинная нимфа, а мы можем родить только лишь от того, кого по-настоящему полюбим.
– Ты сломала мне жизнь, – раздался гневный шёпот Злата, отчим охрип от ора. – Я больше не могу быть ни с кем после тебя. Я полюбил тебя так сильно! – удар кулака об стену. – Когда я закрываю глаза, я вижу только тебя. Я даже на сторону за все эти годы ни разу не пошёл, потому что не могу ни с кем, кроме тебя, Виола. У меня могли бы быть наследники от любовниц, но у меня за все эти годы не было даже ни одной другой женщины! Ты вытеснила всех, ты и только ты в моём сердце и мыслях… А ты даже полюбить меня не смогла, – последнее было сказано совсем тихо.
Дальше послышалось шуршание одежды, какие-то не то всхлипы, не то вздохи, треск материи, шорох, как будто борются два человека, а затем громкий звон разбивающейся стеклянной тары.
– Не трогай меня! Мне не нужны твои подачки, – Злат выбежал из соседней комнаты как ошпаренный и столкнулся с Нонной.
Девушка с ужасом смотрела на огромного отчима. Златан служил королевским нюхачом, и благодаря своему дару, он, как и Виола, выглядел существенно младше своих лет. Привыкший упражняться с мечом, чтобы успокоить свои нервы, Злат за последние годы стал ещё мощнее, мышцы бугрились на его руках даже тогда, когда он держал их расслабленными. Рубашка с коротким рукавом плотно прилегала к накачанной груди. Золотисто-медовые волосы Злата были всклочены, а от ярко синих глаз осталась тонкая радужка, так сильно взбешён был мужчина. Когда он столкнулся в дверях с Нонной, лицо его было красным, а ноздри раздувались, как у лошади после галопа.
Нонна бессознательно сделала несколько шагов назад. Она панически боялась отчима в таком состоянии.
– Ты! Ты! – Злат был удивлён, что в доме есть ещё кто-то. В первую секунду он не узнал Нонну, так сильно был затуманен его разом. – Как же ты похожа на свою мать! – с горечью сплюнул он.
Внешне Нонна действительно была копией Виолы. Слегка отличалась лишь форма носа и ушей, постороннему человеку надо было присматриваться к матери и дочери, чтобы заметить эту разницу. А вот характеры у нимф отличались сильнее, чем природа северной Норингии и жаркие Варварские пустоши.
– Да будь проклята ваша кровь истинных нимф. Это не дар, это проклятие! – и с этими словами он выбежал из дома.
Нонна долго стояла, глядя ему в след. Затем повернула ручку двери и зашла в гостиную. Здесь была перевёрнута и разорвана в клочья мебель, на которой Злат выражал свою ярость. На стенах в нескольких местах красовались выбоины и трещины. Что ни говори, а отчим был очень сильным мужчиной. Нонна невольно восхитилась его силе. «Это ж какой должен быть удар, чтобы по стене пошла трещина?» – промелькнуло в голове. Часть световых искр осыпалась с потолка и песчаной россыпью валялась по полу.
Плачущая Виола сидела на дне перевёрнутого кресла, а её белоснежные волосы закрывали всю хрупкую фигурку.
– Мама? – Нонна сделала несколько шагов к ней, под туфлями захрустели осколки разбитой вазы.
Виола мельком вскинула голову, а затем стала протирать ладонями опухшие от слёз глаза. Получалось плохо.
В голове Нонны крутилось множество вопросов, она интуитивно чувствовала, что сейчас именно тот момент, когда Виолетта ответит на них. Ещё в подростковом возрасте Виола объяснила Нонне, что та, как и она сама, является истинно рождённой нимфой. А это означает повышенное внимание противоположенного пола и Голод. В тот год Нонне поступило множество подарков и предложений руки и сердца от друзей Златана, а также от случайных греттов и мисье. Отчасти потому, чтобы скрыть дочь от ненужных глаз, слухов и пересудов, отчасти потому что Виолетта после работы в Квартале Нимф больше всего хотела спокойной жизни, они переехали в это удалённое от Алишера поместье.
Уже тогда между Златаном и Виолеттой наметился разлад в отношениях, но ещё не доходило до скандалов. В то время отчим жил с ними в этом поместье. Но после каждой ссоры у него неожиданно образовывались важные дела на работе, и он уезжал. Вначале на неделю, потом на две, а затем стал появляться лишь раз в несколько месяцев в поместье. Несколько лет назад ссора между родителями переросла в настоящий скандал, и тогда Нонна впервые услышала, что Виола, оказывается, истинная нимфа. Вот тогда ей впервые стали понятны все претензии Злата.
Нонна села на перевёрнутое дно кресла рядом с матерью, которая выглядела скорее как старшая сестра, и молча прислонилась к ней. Виолетта уже перестала всхлипывать. Она также молча обняла дочь.
Нонна думала о том, что Злат прав. «Быть истинной нимфой – настоящее проклятие. Отчим сошёл с ума от любви из-за этой магии, ведь он столько лет жил с Виолеттой под одной крышей. Сейчас он по-настоящему несчастлив, да и мать тоже не выглядит счастливой. Но разве можно полюбить насильно?»
– Кто был моим отцом? – тихо спросила Нонна.
Виолетта вздрогнула, не ожидая вопроса. Она помолчала некоторое время, а затем ответила на вопрос:
– Грэт Габриэль Лируа, владелец Квартала Нимф и ночного заведения «Запретный Плод». В то время это заведение несколько отличалось… Там работали девушки, которые спали с мужчинами за деньги, – голос Виолетты был сухим и бесцветным.
– И… – Нонна уже догадывалась, какой услышит ответ, – ты тоже там работала?
– И да, и нет. Я была личной любовницей Габи, – не стала врать Виолетта. Дочери уже двадцать семь лет, она должна знать такие вещи.
– М-м-м, – промычала Нонна, – а почему грэт Лируа не женился на тебе? Почему не признал меня? Почему ты не повлияла на его к тебе отношение с помощью магии нимфы? – ей было действительно непонятно. Перед её глазами был Златан, который годами одаривал подарками Виолу и готов был ехать хоть на край света, попроси она его об этом.
– Ну, во-первых, – Виола усмехнулась и потрепала дочь по голове, – все люди разные. Твой отчим Златан – благороднейший из грэтов, которого я когда-либо встречала. Второй такой, которого я знаю, – его двоюродный брат Томас. Во-вторых, у рода Лируа была собственная магия рода, нейтрализующая мою магию. Габриэлю я была нужна как истинная нимфа, которая вербовала бы глупых молодых девочек для «Запретного плода». Я не уверена, что он испытывал ко мне чувства бо́льшие, чем испытывает хозяин к своей породистой лошади.
Они немного помолчали. До сих пор Нонна думала, что её отцом был какой-нибудь богатый мисье или простолюдин из третьего сословия. Девушка до сих пор не чувствовала никакой магии. Златан рассказывал, как может чувствовать самые тонкие запахи, Кейлин в детстве легко ловила её, когда та пыталась соврать. А сама Нонна считала, что никаким даром не обладает. Оказывается, от отца ей вполне мог передаться, пускай и частично, нейтрализующий воздействия дар.
Виола убрала локоны Нонны за ухо и присмотрелась к серьгам девушки. Крошечные жемчужинки-гвоздики нежно молочного цвета с золотыми листиками украшали аккуратные девичьи уши.
– Носишь? – коротко спросила мама.
– Ношу, – так же коротко ответила Нонна.
Эти серьги были подарком от Виолетты, когда Нонна рассказала ей про мучавший её голод нимфы. Именно Виола рассказала дочери про заведение «Сладкие Грёзы», а также подарила эти серьги со словами, чтобы та их не снимала до свадьбы. Виола пояснила, что это украшение – магический артефакт, обладающий противозачаточными свойствами. Мать не хотела, дочь повторила её же судьбу: чтобы Нонне вскружил голову какой-нибудь грэт, а затем оставил в любовницах.
В тот день Нонна пообещала матери, что снимет серьги лишь после свадьбы, но в душе она решила, что никакой свадьбы не будет. А если и будет, то своему избраннику она просто скажет, что бесплодна. Видя, как рушатся отношения между родителями, она не хотела такой участи для своих детей. Она искренне считала, что от магии нимфы нет ничего хорошего.