Страница 3 из 13
– Ну, что?
– Зацепил, гад,– Мишка убрал руку от лица, и кровь хлынула, заливая рот. На лбу лезвие особенно глубоко прорубило кость, и кровь текла как из крана, пузырясь и даже слегка фонтанируя. Серега полез в "нутро" Верки, вытащил вату и бинт, прижал тампон к лицу Мишки.
– Выруби "Завесу" я подбинтую,– попросил он его и дождавшись, когда дезактивация закончится, принялся мотать бинт, приговаривая:
– Ну, вот чего суешь бошку? Мучайся теперь, пока не вернемся. А если не найдем аппарат, то вообще будешь целый год ходить, как Кутузов.
– Да ладно тебе причитать бабой. Перетягивай потуже. На хрен. Вполне еще отделался легко. Мог бы и череп до мозгов проломить. Сунул бы прямо и привет. Слушай, Серега, с этим, что-то делать нужно. Мне еще на Куликовом это не понравилось. Не видно же из-за щита ни хрена. А тут и вовсе прилетело не хорошо. Здоровый тесак у него, гада,– подъехал Тихон, и тоже спешившись, принялся помогать оказывать первую помощь. Суетился и только мешал Сереге. В конце концов, тот не выдержал и послал его проверить шерифов:
– Глянь, может, жив кто из молодых. Хулио-то получил по черепу на моих глазах. А у тех пулевые. Может, и жив кто?– Тихон уехал проверять пульс и заорал от тела Антонио:
– Сей дышит паренек еще,– Серега помог Мишке взгромоздиться в седло и, подъехав к выпавшему из седла Антонио, принялся его осматривать. Пуля попала в ключицу и прошла навылет. Перебинтовав парня, погрузили его в повозку, освободив от убитых "отморозков" и сложив туда же остальных "служивых", направились в городишко. На паромной переправе их встретили два старика негра в лохмотьях и белый парень, лет тридцати. Перевезли их на другой берег, не взяв оплаты, когда узнали, кого везут. Городок встретил безлюдьем. Потом набежали любопытные и заинтересованные. А сначала, только дворняга, лежащая в тени, приподняла голову и, мотнув головой, отгоняя мух, уронила ее обратно на лапы.
– Провинция сонная, блин,– пробормотал Серега.– Давай, правь вон к тому дому со змеей вокруг рюмки. Аптека никак,-
Тихон щелкнул вожжами и остановил повозку у низкого в три ступеньки крыльца. Вот тогда-то и появились любопытные обыватели. Запричитали женщины над телами Хулио и Билла. Антонио унесли в аптеку и там ему оказали настоящую медицинскую помощь.
Он к тому времени уже очнулся и стонал, поминая всех святых.
Глава 2
Аптекарь и врач по совместительству, мужчина лет 40-ка, затащив и Мишку к себе, принялся разматывать бинты, что-то бормоча под нос. Серега включил сурдопереводчик и услышал:
– Варвары, руки бы поотрывал за такие перевязки. Рана не обработана, инфекция стопроцентно обеспечена. Глаз видеть не будет – это даже не обсуждается и гангрена уже началась видно по всему. Не жилец.
– Что ты там несешь, трубка клистирная?– Серега вспотел, от слов аптекаря-лекаря. – Кто жить не будет?
– Этот молодой человек – не жилец. Рана глубокая и наверняка инфекция попала. К вечеру припухнет и отдаст Богу душу. Поверьте, я знаю в этом толк,– мрачно заявил лекарь.
– Может быть, языком меньше будешь молоть и работу свою лучше сделаешь?– Серега плюнул с досады.– Вот чего несешь? Как ты, Миш?– тот улыбнулся:
– Нормально. Голова кружится немного, а так ничего. Слушай ты больше этого лекаря. Отдохнем часок и дальше поедем.
– Нет уж, сегодня мы уже никуда не поедем. Отдыхаем,-
Серега вышел на улицу и расспросив мальчишек, пошел в Салун, где можно было снять комнату на ночь.
Хозяин заведения, встретил его при входе и набросился с расспросами:
– Что там? Говорят, Хулио убили?– толстый, похожий на поросенка, хозяин суетился и вытирал руки о передник.
– Убили. У вас комнату на ночь снять можно?
– Конечно, синьор. Не имею чести знать ваше имя,– расплылся в радостной улыбке местный "халдей".
– Это и не обязательно. Мы тут только до утра и потом вряд ли будем дружить семьями. Приготовь конуренку. Сейчас раненого доставим:– "А чем же я рассчитываться буду?"– подумал Серега и, нащупав в кармане комбинезона золотую монету допотопную, вынул ее и хлопнул на стойку: – Этого хватит за постой и стол на троих?– "халдей" бережно взял монету и легонько куснул ее, повертев предварительно перед глазами и внимательно рассмотрев.
– Золото – несомненно, но видеть такого не доводилось. Чьей чеканки?– спросил он:
– Российская Империя,– на голубом глазу довел до сведения любопытного, свою версию происхождения монеты, Серега.
– А-а-а. Это рядом с Канадой где-то?
– Да, сразу за ней,– усмехнулся Серега.– Так хватит?
– Хватит. Я бы и вовсе с вас, как с пострадавших не взял ничего, но сами понимаете, семейство кормить нужно,– семейство "халдея" состояло из него самого и разбитной бабенки, которая выскочив, откуда-то из закоулков салуна, заверещала голосом пронзительным, как зубная боль:
– Ну, что ты встал, что встал? Веди господина наверх. У нас лучшие в этом городке условия.
– А у вас и конкуренты есть?– даже остановился Серега, заинтересовавшись этим фактом.
– Есть, есть, как же. Пастор местный сдает пару комнат на ночь. Такой хапуга, а еще служитель Божий, как только таких земля носит, чтоб у него селезенка лопнула. Хапуга каких свет не видывал. Слуга Божий. Гореть ему в геенне огненной мерзавцу,– понесло ту:– " Больная тема",– усмехнулся Серега. А бабу уже было не остановить и пока они осматривали комнату и спускались вниз, она успела рассказать про пастора все, что знала от его рождения, которое:
– «Господь Бог допустил по недоразумению» и до сегодняшнего дня, до которого пастор дожил тоже удивительным образом, умудрившись не свернуть себе шею:
– И этот негодяй и извращенец, ходит в сутане и проповедует Слово Божие…– неслось ему в спину, когда он шел от салуна в сторону аптеки.
Мишка дошел до комнаты сам, лег на скрипучую кровать и попросил:
– Заткните рот этой бабе, у меня от ее визга глаз дергаться начал,– Серега вышел и рявкнул на верещащую хозяйку:
– Цыц, ведьма! Приготовь чего-нибудь перекусить и если я еще раз услышу твой голос, то сожгу этот вертеп вместе с этим вшивым городком и негодяем пастором,– хозяйка обмерла и исчезла за дверью. В аптечке походной Серега нашел обезболивающие и регенерирующие средства, так что к утру, Мишка выглядел вполне прилично и даже содрал с лица повязку, перед облупленным зеркалом, висящим рядом с входной дверью. Безобразный шрам пересекал лицо наискось и чудом уцелевший глаз таращился из него, как что-то лишнее и чужеродное. Мишка попробовал мигнуть и закрыть его, но мышцы не слушались и из глаза потекли слезы:
– Ну вот, блин, теперь пальцем веко придется двигать,– потрогал он щеку и лоб.
– Что ты лезешь не мытыми руками? Дай засохнуть царапине, как ребенок ей Богу, – напустился на него Серега.
– Ни хрена себе царапина! Успокойся. Засохло уже все и даже кожей новой заросло. Хрен бы с ним, только глаз не мигает теперь, вытаращился гад.
– Вот и терпи теперь, привыкай,– проворчал Серега, выходя из комнаты. – Эй, хозяин,– донесся его голос уже внизу.– Завтрак давай и что-нибудь с собой дня на два, на троих человек. Шевели копытами,– через час, проезжая мимо аптеки, зашли проведать и проститься с Антонио. Аптека в этом захолустном городишке еще и лазаретом являлась по совместительству, а ее хозяин сиделкой и лечащим врачом одновременно.
– Ну, как дела, Антонио?– присел Мишка у постели перемотанного тряпками помощника шерифа,– тот улыбнулся и сморщился от боли:
– Лекарь сказал, что если к завтрашнему дню не помру, то через неделю непременно снесут на кладбище.
– Оптимист он у вас, трубка клистирная,– проворчал Серега.– На-ка вот лекарство прими. Завтра будешь танцевать в салуне с красавицей хозяйкой канкан. Глотай, тебе говорят, видишь, у Михаила уже все зажило?! Это народное русское средство,-
Антонио проглотил пилюли и откинулся на подушки.