Страница 4 из 25
Весной 1971 года я заканчивал девятый класс. Ибрагим тоже. После сдачи весенних экзаменов наш и параллельный классы решили поехать на несколько дней в Нелиярве[7], оттянуться с палатками на озерах. Отправились человек сорок, за старшую была химичка, классная руководительница параллельщиков. Наша компания – я, Марка, ее сестра Алка, Наташа-Спортсменка, Цветиков и Бернштейн – отправилась отдельно от всех остальных, дикарями. Водки прихватили с собой целую авоську. Закуски – только символически. Ни палаток, ни одеял не брали вовсе. Вопрос даже не ставился – такой был драйв. Уже в Нелиярве разместились в полукилометре от лагеря наших школьных сотоварищей, прямо на песчаном берегу у одного из озер. Поначалу, конечно, хорошо было: водочка, костерок, девочки… Проснулся я от легкого озноба. Рядом без задних ног дрыхнет Марка. Я оглянулся: Алка с Бернштейном лежат в низине; вон там – Цветиков, и чуть подальше, у дотлевающего костерка, Наташа. Неужто мы прямо так, на земле, до самого утра и вырубились?
Я решил для начала освежиться в озере. А там идешь-идешь – и все мелко… Наконец зашел-таки подальше, отплыл – и на ту сторону. Озерцо не очень большое, теплое. Подплываю к другому берегу, начинаю выходить на сушу и тут вижу, как люди мне за спину пальцами показывают. Я оглянулся и не поверил своим глазам. Весь противоположный берег был застлан сизым дымом. Я сразу понял, что это разгорелись от утреннего ветерка не совсем пригасшие костры вчерашних сатурналий, а вслед за ними – трава. Интересно, а как же наши? Они проснулись или?.. Я снова бросился в воду и усиленно погреб на ту сторону водоема. Уже подплывая, услышал из-за леса тревожную сирену пожарной команды.
Выйдя, как человек-амфибия, из дымящихся вод лесного озера, я растолкал по-прежнему спавшую компанию с истерическим криком: «Пожар!» Огонек в самом деле полизывал довольно большую площадь вокруг нашего стойбища, выжигая сухую травку и уже переходя на зеленую. Народ, надо сказать, несмотря на похмельный синдром, включился очень быстро. Похватали вещи, оставив кастрюли, и рысью бросились в заросли. Оказалось – в самый момент. Уже через минуту на бережке стояли пожарная машина, фургон скорой помощи и ментовской уазик с синей мигалкой. Мо́лодцы в скафандрах принялись заливать пеной прибрежную лагуну, мы же отправились по тропе вдоль озера к лагерю наших одноклассников.
Там, как выяснилось, пьянка тоже шла, не утихая, вторые сутки. По лагерю шатались поддатые фигуры с батлами. Я залез в палатку к Роме, своему другану-меломану:
– Послушай, там за нами менты приехали с пожарными, мы тут у вас перекантуемся немного по-тихому, пока те не уедут. Если что – мы с вами, чтобы без вопросов, о'кей?
– Так они уже здесь были. Думали, что это наши подожгли, но химичка сказала, что там отдельная группа. Так они вас не застали?
– Ушли в последнюю минуту…
– Водки хочешь?
Водка была припрятана в личных вещах, причем даже у девочек. Все это всплыло накануне вечером, когда химичка встретила на территории лагеря шатающуюся Таню Белых, после чего обнаружила у той в палатке сразу несколько бутылок беленькой и еще несколько – у ее соседки. Потом пошел тотальный шмон, а народ активно налег на запасы, чтоб добро не пропало… При этом химичка почему-то была твердо уверена, что именно я изначально совратил Белых на пьянку, а всю нашу альтернативную компанию организовал в качестве неподконтрольной алкогольной базы. Еще бы! Ведь она видела нас в электричке с авоськами, полными водки. А тут еще менты с пожарниками… Ну уж они-то наверняка разберутся с этими поджигателями!
Когда я вышел из Роминой палатки со стаканом водки в одной руке и сигаретой в другой, мой взгляд встретился со взглядом химички. Она осмотрела меня с головы до ног, и у нее началась истерика. Она рвалась броситься с моста в речку, и пьяные девочки с верещанием упорно висли на ее невероятно сильных в аффекте руках. Под причитания педагога и общий гвалт подпитых барышень на мост въехала карета скорой помощи:
– Что тут у вас происходит?
– Человеку плохо!
– Пострадал при пожаре?
– Да нет, просто нервы!
Надо сказать, персонал скорой оказался квалифицированным: сразу поняли, что тете плохо. Сделали ей укол, завернули в одеяло и увезли в нервно-паралитический диспансер – поговорить с доктором, проверить голову… После этого химичка написала директору школы жалобу на меня и Белых как инициаторов в Нелиярве пьяного безобразия с опасными последствиями, потребовав исключения из учебного заведения.
Я объявил маме, что иду в вечернюю школу, а заодно пригрозил устроиться работать куда-нибудь на производство. Идея начать зарабатывать собственные деньги здесь и сейчас невероятно манила. Меня взяли на электротехнический завод имени Ханса Пегельмана учеником резчика. Работа состояла в том, чтобы наклеивать некие кварцевые пластины на железные болванки, которые потом на подносе загружались в аппарат, где пластины разрезались мощными струями воды на маленькие квадратики. За смену мне нужно было сделать около двадцати подносов. Каждый отнимал минут двадцать. Можно было ускорить процесс резки, но тогда качество продукта не достигнет норматива. Я работал, как доктор, в белом халате и отдельном кабинете. Это была небольшая комната, где стояли сам резак, а также огромный стол и полки с болванками и кварцевыми заготовками. Еще тут была печь, с помощью которой готовился горячий клей для пластин.
Однажды я пришел на смену с сильного похмелья, не выспавшись, и, загрузив поднос, прикорнул прямо на столе. Проснулся от какого-то странного гвалта вокруг. Открываю глаза и вижу вокруг странных людей в белых халатах и шапочках, удивленно пялящихся на меня. Это была некая производственная комиссия, совершенно некстати именно в это утро проверявшая работоспособность персонала. Меня моментально из резательного кабинета убрали. Начальник цеха предложил: «Пойди на курсы повышения квалификации. Это у нас на территории, в административном корпусе, каждый день с утра лекции читают…»
Я походил туда пару недель. Здесь собиралась в основном молодежь, человек по пятьдесят. Люди тщательно записывали в конспекты телеги лекторов о неких физико-химических процессах и системах их измерения. В общем, тут готовили каких-то инженеров-технологов локального профиля. Этого мне еще не хватало! Иду к начальнику цеха объяснить, что эти курсы не для меня. Оказалось, он меня уже из цеха перевел в состав обучающегося коллектива молодых специалистов электротехнического производства. Но там нужно периодически зачеты сдавать, иначе отчислят. Интересно, куда могут отчислить меня?
Получалась забавная ситуация. На инженерские курсы можно было в принципе не ходить: там никто не проверял посещаемость, главное – сдать зачет. В других цехах меня не ждали. Если бы не пропускной контроль на входе, фиксировавший отсутствие лица, можно было бы на работу вообще до получки не являться. Легально покинуть территорию производства можно лишь после одиннадцати часов, с началом обеденного времени. До этого момента мне приходилось коротать на территории завода два часа, которые я проводил в основном в мастерской у Сережи Стейтса. Как выяснилось, он вдвоем с напарником работал в цехе, где производили некие пластмассовые трубки разных диаметров. Тут можно было спокойно посидеть, пыхнуть, выпить спирта, который периодически приносил из транзисторного цеха нечесаный беззубый блондин Вася Каменский.
– А что, – говорит мне Стейтс, – ты тут сидишь? Давай к нам, в пятый цех, в подсобники! У нас как раз человека ищут. Работа реальная с девяти до десяти, потом в основном сидим. Опять же – спирт с девочками. У нас ведь женский цех…
В самом деле, может, лучше в пятый подсобником, чем так маяться в непонятке? Да и деньги вроде те же. Работа в самом деле оказалась не бей лежачего. С девяти до половины десятого мы с Васей и еще одним напарником грузили на складе тачку канистрами с кислотами и развозили их затем по цеху. Потом нужно было закатить десяток баллонов с газом на специальный помост к лифту. В одиннадцать мы шли в магазин за дешевым крепленым «Солнцедаром»: рабочий день фактически заканчивался. На последнем этаже заводского корпуса у нас была своя каптерка, обставленная диванами вокруг стола. Отсюда вела лестница на крышу. В хорошую погоду можно было устраивать настоящие гулянки. С высоты десятого этажа открывался невероятный вид на город. Зимой отсюда было весело кидать вниз снежки…
7
Курортная зона отдыха недалеко от Таллина, природный заповедник с естественными озерами.