Еще одна история

Вскоре они заметили, что их подопечная шевельнулась на своем ложе.

— Артанис, малышка моя! — подбежал Арафинвэ к ее постели.

— Отец, здравствуй, — слабо улыбнулась Нэрвен, — Уже время ужина? Я слишком долго спала, прости… — она потирала виски тонкими пальчиками.

— Ну что ты, моя жемчужина! — воскликнул счастливый отец, сжимая ее в объятиях, — Я прикажу приготовить праздничный ужин! Знаешь, я так рад видеть тебя, — он вглядывался в ее свежее, прекрасное, лишь немного грустное, лицо, оглаживая длинные волосы, снова заблестевшие в показавшемся из-за разошедшихся туч свете Тельпериона.

Возвратившись в свой дом-крепость, Феанаро был встречен на пороге встревоженной его внезапным исчезновением и долгим отсутствием женой. Нэрданель, подбоченившись, стояла в дверном проеме, всем видом показывая, что желает высказать недовольство таким его поведением.

— Я уезжал по важному делу, Нель, — невольно хмуря брови, фыркнул Пламенный Дух, — Что ты стоишь в дверях, словно одно из твоих изваяний? — он взглянул исподлобья на супругу.

Длинные огненные волосы рассыпались по плечам, спутались, зеленые глаза расширены, ноздри трепещут от безмолвного гнева, брови сошлись у переносицы, губы сжаты в струну: такой она казалась ему еще менее красивой, нежели когда пребывала в благодушном настроении духа.

— Твой отец полдня просидел у тебя в мастерской, дожидаясь, когда ты вернёшься, Куруфинвэ, — процедила дочь Махтана, не сдвинувшись, однако, с места.

— Он все еще здесь? — вопросительно выгнул бровь Феанаро, — Что ему нужно, он сказал тебе? — финвион решил выиграть время перед разговором с отцом, который, что-то предсказывало ему, не обещал быть приятным, и отвлечь мысли супруги от его долгой и внезапной отлучки.

— Нет, — отрывисто ответила Нэрданель, — Ты можешь спросить его об этом сам. Нолдаран все еще ждет тебя внизу.

— Так дай мне пройти, — Феанаро вплотную подступил к ней, так, что подбородок супруги уткнулся ему в середину груди.

Он глядел на нее, вынужденную высоко поднять голову, чтобы иметь возможность видеть его лицо. Она смотрела с вызовом, гневно.

— Будь осторожен, Куруфинвэ, — проговорила Махтаниэль, прищурившись и стараясь разглядеть что-то в глубине его темных глаз, — Твои планы могут обернуться против тебя же… — она, наконец, отошла в сторону, позволяя ему войти в дом.

Не обратив внимания на супругу, Феанаро сразу же направился к лестнице, ведущей вниз, в цокольный этаж, где располагалась мастерская.

Решительным рывком Пламенный Дух дернул оловянную ручку и распахнул настежь дверь. Сидевший в его любимом кресле Финвэ поднялся ему навстречу, и на его лице было выражение едва ли не более грозное, чем до этого финвион видел на лице супруги.

— Я ждал тебя, чтобы поговорить, Куруфинвэ, — начал Нолдаран твердым голосом, в котором звенели металлические нотки.

— Что ж, здравствуй, — ухмыльнулся Феанаро, — Вижу, ты чувствуешь себя как дома… — он покачал головой и прошёл к рабочему столу, в один из ящиков которого хотел убрать ларец с камнями.

— В последние недели твое поведение просто возмутительно! — слышал он из-за спины голос Финвэ, которому саркастический тон сына придал решимости, — Мало того, что ты едва ли не насильно заставил Морьо жениться, от чего мальчик страдает, не находя себе места, так сегодня я узнал, что ты сам добивался Артанис, желая опозорить ее и семью твоего младшего брата!

— Полегче с выражениями, любимец Валар! — в свою очередь начинал закипать финвион, — Ты здесь, чтобы передавать мне наветы досужих злопыхателей и упрекать в бессердечии? — Феанаро посмотрел на отца — его зрачки пылали красным.

— Я ждал много часов, чтобы предостеречь тебя от тех безумств, которые ты творишь и предупредить, что если ты еще раз попытаешься посягнуть на честь Нэрвен, я покараю тебя по праву твоего Владыки и отца! — возвысив голос, произнес Нолдаран.

— Ты не посмеешь! — прорычал Пламенный Дух.

Даже воздух в мастерской, казалось, вмиг сделался горячим от обоюдного гнева.

— Клянусь Валар, я изгоню тебя, лишив права наследования, — с трудом сдерживаясь, чтобы не срываться на крик, отвечал Финвэ.

— Что?! — завопил Феанаро.

— Замолчи! — не выдержал Финвэ, — И послушай меня, Пламенный Дух. Я воспитывал тебя в любви, окружив заботой, и взращивал твои таланты, чтобы они могли расцвести и принести радость тебе и пользу всем остальным, но я не воспитал в тебе уважения к другим. Твой упрямый характер погубит тебя, и ни я, ни Валар, ни кто-либо другой тебе не поможет! Я приказываю тебе оставить в покое Артанис и избавить ее от того наваждения, которым ты ее опутал, иначе я отправлюсь к Валар и предоставлю им решить твою судьбу, — Нолдаран скрестил на груди руки, поднял голову и устремил взор вверх, под потолок.

— Ты все сказал? — зло спросил Феанаро, — И теперь торжествуешь, не так ли, отец? Знай же, что ты напрасно потратил время, придя сюда, — он крепче прижал к груди ларец, — Артанис меня не интересует, так же как и мнение этой кучки поработителей, которых ты зовешь Валар!

Финвэ отступил на шаг, глядя на первенца, чье состояние сейчас пугало.

— Я уже владею единственным истинным сокровищем Арды, которое создал собственными руками, — продолжал Феанаро, — Ничто и никто не сравнится с ним в совершенстве и великолепии, — с этими словами он раскрыл ларец и повернул его к Нолдарану.

— Что это? — спросил Финвэ, разглядывая три крупных светящихся жемчужины.

— Это мое право на владычество над всеми народами Амана! — воскликнул его сын, — И ни ты, ни Валар не сможете его оспорить! — безумная и торжествующая улыбка озарила красивое мужественное лицо Пламенного Духа.

«Это же всего лишь три большие светящиеся изнутри жемчужины!» — хотел ответить Нолдаран, но не успел.

— Уходи и не смей переступать порог моего дома! — бесновался финвион, — Я запрещаю тебе это делать! Не испытывай моего терпения и благодари Эру, что ты — мой отец, другому я бы не оставил так подобных слов, — захлопнув ларец, Феанаро вытянул вперед левую руку, указательный палец которой недвусмысленно указывал в сторону выхода из мастерской.

— Ты горько раскаешься в своем безумии, Куруфинвэ, — произнес Нолдаран, направляясь к двери, — Но будет слишком поздно!

Массивная дверь, шумно хлопнув, закрылась за Владыкой нолдор, но Пламенный Дух уже не слышал этого звука, его внимание было целиком поглощено созерцанием тильмариллов.

Дед оставил их вдвоем дожидаться его возвращения, мудро рассудив, что их присутствие при разговоре с Феанаро только раздражит последнего. Морьо и Финни сидели прямо на траве в парке перед главным входом во дворец Нолдарана. Где-то рядом слышалось журчание небольшого фонтана, спрятанного среди кустарников и цветущих деревьев. Прохладный в этот час воздух был напоен ароматом цветов вишни и яблони, что росли в парке.

Морьо отодвинулся от кузена и рассматривал его, начинавшего дремать — сказывалось нервное напряжение и долгая дорога. Финни сидел, сжавшись, спрятав руки на груди и подтянув колени, и клевал носом.

Феанарион же, наоборот, не мог прийти в себя от потрясения — все оказалось правдой, отец действительно пытался добиться Нэрвен, хотел сделать ее своей, потому и убрал его с дороги, женив на Илиссэ. У него и так вряд ли хватило бы сил, чтобы справиться с отцом — уж слишком силен и страшен в гневе Пламенный Дух. Но вот как он узнал о том, что было в кедровом лесу? Что именно он знает? Чем больше Карнистиро обдумывал все случившееся, тем яснее становилась картина, хотя многое оставалось ему непонятным.

— Эй, златовласка, — он придвинулся к Инголдо и начал тормошить того за плечо.

Финдарато вздрогнул, съежился и затравленно взглянул в глаза кузена. Он показался Карнистиро жалким и потерянным, словно загнанный в ловушку мелкий зверек.

— Скажи мне, почему ты согласился принести отцу локоны Артанис?

— Он просил меня, — испуганно ответил Инголдо, округлив глаза, — и не говорил, зачем… Я решил, что не будет вреда, если я… Но потом, когда она пришла в таком состоянии к нам с отцом, говоря о том, что не может жить без дяди Феанаро, я понял, что это — моя вина…