Горький вкус моря

«Так, мадам, или как там вас, – начал офицер. – Эй, переводчик, – вдруг закричал он,– ты, где там запропастился? Переведи немке, что мы девушку забираем в госпиталь, и давай сюда санитаров и носилки».

Оксана пролежала в госпитале несколько месяцев. Шёл 1945 год. Праздновали победу. Везде играла музыка, слышен был смех, пение, танцы. Её привезли домой совершенно слепую и без руки. Отца уже не было в живых, старая мать, сама плохо видящая, рыдая, бросилась Оксане на шею: «Донечка, що же воны с тобою зробылы?»

… «Проходите, проходите – вновь заговорила слепая гадалка. Присаживайтесь. Придется вам друг о друге все слышать, но ничего, вы все из разных мест, многие, правда, есть родственники». Она была права. Все еще на улице знали, кто и откуда сюда приехал.

Карты у неё, почему – то были черного цвета и какие – то необычные. Как будто бы прочитав, мысль одной из сестёр, она сказала: Карты – это мне в Германии еще немка старая подарила. Она меня и гадать научила, да и остальному своему таланту, когда меня в госпиталь забирали. Она, ведь, попросила на часочек меня оставить с ней наедине, якобы сделать мне перевязку специальными мазями, а на самом деле передала мне это искусство и сказала напоследок: «Это тебе будет кусок хлеба заработать, жаль, что ты не согласилась у нас здесь остаться, ты бы у меня увидела свет».

Слепая гадалка вздохнула и, взяв левой рукой руку сидящей рядом с ней посетительницы, начала говорить той тихо так, чтобы всем остальным не было слышно. Но, после того, когда она, что-то проговорила посетительнице, та вскрикнула: «Ой! Людэньки, цэ, правда, цэ так и було…»

Женщина была закутана в платок, лица ее не было видно никому. Но, тут она сняла платок, и все увидели ее избитое, в ссадинах и синяках лицо.

«Бачитэ,– начала она снова,– бачитэ, що вин зробыв зи мною», – она говорила по-украински, но понять ее было легко.

–Ну, рассказывай, в чём же я права оказалась? – перебила её гадалка.

Та вдруг поерзала на стуле и, заплакав навзрыд, начала рассказ: Мы приехали сюда с другого места, вернее, муж местный, а жили мы на Дальнем Востоке. Муж после армии там остался. Поженились мы с ним, дети у нас родились, все было хорошо, пока вот сюда не приехали.

Решили мы старый дом его родителей разломать, а новый чуть подальше построить. Уже поставили стены, возвели и крышу, все сделали, осталось побелка. Надумали ночь в нем переночевать.

Ночью, часов в двенадцать, вдруг одна сторона стены полностью рухнула. Мы испугались, но ночью ничего не сделать, решили переждать до утра, в другую комнату перешли и практически не спали.

Наутро муж стал разбирать кирпичи, и вдруг находит в одном углу дома, да и в противоположном углу, по яйцу куриному. А тут, откуда не возьмись, старый дед идет и говорит мужу: «Не тронь, сынок, эти яйца, не тобой положено, не тебе их и брать».

Муж рассердился и отвечает: «Да брось ты, дед, ерундой заниматься, иди своей дорогой, куда шел», – взял эти яйца, да и разбил, выбросив в ведро.

Стену вновь мы с ним поставили за день, к вечеру поужинали и легли спать, вдруг он в двенадцать часов просыпается, и давай головой биться об кровать. Потом меня избил, гонит из дому и говорит мне: «Теперь моя жена будет Варька, а ты уходи из дома».

Я побежала к его брату, тот еле его успокоил, пришлось даже связывать. И так началось каждый день после двенадцати ночи. Через неделю он уже сам измотался, да и на мне не было живого места на теле. Я с ним и в церковь ходила, да он только доходил до ворот и бежал оттуда назад.

Потом, в ночь на Пасху, опять соскочил в двенадцать часов ночи, поднял всех детей с постели, поставил в ряд возле себя и говорит: “Повторяйте за мною: «Варька наша мама!»

Дети плачут, испугались все, так как глаза у него были, как у сумасшедшего, просто страшно смотреть. Я к нему: «Ты, что с ума сошел?»– Так он меня, видите, как избил? Лица не видно».

Гадалка прервала её: Это ему не Варька сделала, а другая женщина, но на Варьку все подстроила. Дом вы не там стали возводить. Надо было в другом конце огорода его ставить. А сейчас ты пойдешь к одной бабуле, перебинтуешь себе руку, будто бы со сломанной рукой к ней идешь. Но лучше тебе идти к ней так, чтобы никто не видел. Она тебе поможет. Пойдем, я тебе скажу ее адрес. И они вышли в соседнюю комнату.

… Ну, кто из Вас пойдет первым? – обратилась она к сестрам, когда вернулась, и села за стол.

Младшая сестра сжалась, с мольбой посмотрела на сестру, и к столу пошла старшая. «Ну, давайте с меня начнем»– проговорила она.

–Ну, с тебя, так с тебя, – ответила гадалка и тут же продолжала. – Ты сейчас приехала к матери из ниметчины, ну, из Германии. Беременная ты сейчас, девочка будет, да и вообще, на роду двое детей у тебя, но есть дилемма: оставлять этого ребенка или нет. Если выбросишь три рубля за него, на аборт отдашь, то муж твой от тебя уйдёт.

–Да Вы что?! Я не беременна вовсе!– сестра нервно заерзала.

–Ну, людэньки, подывиться на нэи, вона думае раз я не зряча, то ничого не бачу, – она вновь перешла на украинский язык. – Ну, если ты только еще сама не знаешь об этом. Срок маленький, но знай, что ты родишь еще дочь, она только спасёт твой брак. – Скоро у Вас будет гроб,– продолжила она. «Ой!»– тут уже вскрикнула младшая сестра.

– Нет, не родители, не пугайтесь так. Из ваших, кровных кто-то, но это престарелый. Сами скоро увидите. А вот отец у вас, хоть всю жизнь и болеет, но мать больней его. А поступать ты пойдёшь в институт иностранных языков,– продолжала гадалка. Бойся там мужчину, нехороший он, завалит тебя.

Ну что, младшенькая сестричка, надумала ко мне подходить? Давай ко мне теперь ты, а ты садись на её место и подумай о ребенке, что я тебе сказала – вдогонку она бросила старшей сестре.

Младшая тут же вскочила со стула, лицо её от волнения пылало, но она быстро села на стул, на котором сидела сестра. Гадалка взяла одной своею рукою её горячую руку в запястье, попросила разложить карты так, как она ей сказала, и начала: У тебя выбор сейчас, куда идти поступать. Или в медицинский институт, или на иностранный факультет. Пойдёшь в институт иностранных языков вместе с сестрой, но на разные факультеты, но…, там, остерегайся белую женщину, она тебя может «засыпать» ненужными вопросами и в итоге тоже «завалит» на экзамене. И ещё: ты сейчас переписываешься с парнем, да и не с одним… все напрасно, у тебя будет муж в военной фуражке, только он тебе укоротит жизнь.

Она еще много говорила, правда меньше, чем старшей сестре, но все было для сестры младшей важно, интересно и загадочно.

Они вышли задумчивые от гадалки, двоякое чувство обуревало ими.

Дождь прекратился, светило солнышко. Через неделю они уезжали сдавать экзамены в институт иностранных языков в Киев.

Старшая сестра поступала на факультет немецко-испанского языка, а младшая – на англо – испанский факультет. Как и сказала гадалка: старшую сестру на немецком «завалил» мужчина, а младшую – белая женщина. Да и всё то, что говорила сестрам гадалка, сбылось.

© Copyright: Анна Присяжная, 2013

Свидетельство о публикации №21302

Крещение

Мы жили вдали от цивилизации, поблизости нашего населенного пункта не было ни церквей, ни храмов. Да если бы и были, то вряд ли нас окрестили бы в то время, так как отец был коммунистом, а значит, атеистом, который не признавал никаких вероисповеданий.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «