Узница

Тьма, заполнившая все вокруг настолько, что мне показалось, резко наступила ночь, хотя я прекрасно видела все, что происходит. Шеддар снова бросился на Аркена, на этот раз в человеческом облике, а с его рук сорвалось пламя. Его почти моментально затушила тьма. Она вообще поглощала все вокруг, будто жадный монстр, дорвавшийся до еды. Магию ведьмы, огонь оборотня… А когда Рид и Шеддар сошлись в рукопашной, видимо, больше не полагаясь на магию, со мной что-то произошло. Стало жарко до безумия, на лбу выступил пот, а руки задрожали. Я пылала, будто в огне, все сильнее с каждой секундой. Растерянно посмотрев на себя, я увидела, как на коже появились язычки пламени. Но в этот раз тьма не уничтожила их. Нет, она отступила, освобождая место огню, и когда я это поняла, испугалась, как никогда в жизни. Я больше не обращала внимания на схватку, забыла про ведьму… Остался только огонь и… тьма. Медленно поднявшись, я не выдержала и всхлипнула.

— Что происходит? — собственный голос показался незнакомым.

Подняла голову, взглянула на Аркена и Шеддара, которые уже не дрались, а стояли рядом и изумленно смотрели на меня, а затем комната вспыхнула ярким светом…

Открывая портал, Рид был полностью собран, а еще настроен развлечься. Преследование, как и охота, всегда будоражили кровь. А когда добыча настолько желанна, то и удовольствие можно получить в двойном размере. Но выйдя из портала, настроение кардинально изменилось. От предвкушения игры не осталось и следа, а на его место пришла ярость. Всего лишь короткий взгляд на диван, на котором лежала Марина, демона, сидящего рядом, и инстинкты взяли вверх.

Попытки сопротивления он сломил довольно быстро: в обличие оборотня демон не смог бы с ним справиться, и он довольно быстро это понял. А ведьма… что такое сила земли перед тьмой? Ничто. Пришлось немного напрячься, когда демон применил магию и всерьез обороняться, когда они сошлись напрямую.

Рид знал, что не может проиграть. Достаточно было вспомнить растерянный, но все равно упрямый взгляд, чтобы быть готовым идти до конца. Но все перестало иметь значение, когда он почувствовал присутствие новой магии. Сильной, даже могущественной, и совсем ему незнакомой. Почувствовал и словно с разбега в стену врезался. Причем не он один. Демон тоже остановился, как вкопанный.

Огонь. Сначала просто искры, то и дело мелькавшие на коже. Их становилось все больше. А тьма, которая была обязана защищать ее от любой магии, не только не вмешивалась, но и отошла в сторону, позволяя пламени разгореться, объять тело, превратить девушку в пылающий и несгораемый факел. Растерянный взгляд Марины, ее хриплый голос, в которой отчетливо слышалась мольба о помощи, и Аркен не выдержал, бросился к ней. Но при попытке схватить за руку, его же собственная магия отшвырнула Рида в сторону, оставляя сторонним наблюдателем. Вот только на такую роль он не подписывался. Снова рванул к Марине, подмечая, что огонь собрался в районе груди, а пламя, не причиняя его узнице никакого вреда, жадно уничтожает обстановку комнаты. Они с демоном уже приложили руки и магию к ее разгрому, теперь же огонь приканчивал все остальное. Но все это не имело значения. А вот страх, что пламя может причинить Марине вред, да.

Заставив себя остановиться в метре от девушки, Рид снова выпустил тьму, приказав ей мягко нейтрализовать незнакомую магию. Тьма заструилась широкими лентами, обволокла тело, погладила кожу, но при этом больше не проявляла никакой агрессивности. Его магия словно заигрывала с огнем, признавая его превосходство.

— Марина? — осторожно позвал девушку Аркен, стараясь не спугнуть и опасаясь, что счет идет на секунды.

Она посмотрела на него с растерянностью и ужасом. Но через пару секунд в черных глазах вновь мелькали золотистые искры, увеличиваясь в размере, отчего казалось, глаза девушки заливало расплавленное золото. А вокруг все сильнее разгорался пожар. Осознав, что между этим есть взаимосвязь, Рид снова позвал свою узницу. И да, как только она смотрела на него, глаза на несколько секунд возвращали свой привычный цвет. Решение, что делать, пришло молниеносно и могло как спасти, так и погубить их обоих. Но Аркен не стал медлить. Всего один шаг и дрожащее тело Марины оказалось в кольце его рук. Огонь рьяно взялся за одежду хозяина Цитадели, но в этот раз тьма решительно выступила на его стороне, не давая сжечь Аркена дотла. А он, прижав к себе Марину одной рукой, второй ухватил ее за подбородок. Убедился в очередной раз, что когда она фиксируется на нем, то становится прежней, и сделал то, о чем мечтал с самого первого дня — жадно поцеловал.

Происходящее казалось безумием. Страх объял тело, не давая ему двигаться, вполз ядовитой змеей в разум, парализуя его, сделал из меня безвольную куклу, способную только наблюдать, что происходит, со стороны. И чем сильнее огонь охватывал меня, тем сильнее становилось оцепенение. Я была уже не просто напугана, я полностью утратила контроль над телом. Пыталась хоть на чем-то сосредоточиться, но ничего не выходило. До того мгновения, как Аркен позвал меня. По коже будто прошел разряд, и у меня получилось на миг очнуться. Но лишь на секунду, а затем странное состояние вернулось, с новой силой поглощая суть. Не знаю, чем бы все закончилось, но неожиданно я увидела Рида совсем близко, почувствовала горячее дыхание и, кажется, даже ощутила стук его сердца. Сильные руки сомкнулись на талии, отчего меня словно током ударило, а затем… Он поцеловал меня. Вот просто взял и поцеловал. И неожиданно сумасшествие ушло, но лишь для того, чтобы смениться другим. Тем, от которого кожа не плавилась, но становилась чувствительной до безумия, а голова — легкой, потому что из нее исчезали все мысли. Глаза сами закрылись, руки взлетели верх, чтобы обвить шею, а тело прогнулось, усиливая контакт.

Конечно, меня целовали раньше, но так — никогда. Этот поцелуй заставлял добровольно капитулировать, прижиматься к мужскому телу, словно от этого зависела моя жизнь, обнимать с такой силой, будто я тонула и только это не давало погрузиться в пучину. А еще отвечать… Отвечать на жадные поцелуи с пылом, который я никогда за собой не замечала. Но что самое главное, страх полностью вытеснила волна возбуждения.

И когда Рид перестал меня целовать и отстранился, я недовольно застонала и машинально потянулась вперед, чтобы продлить то невероятное единение. Но ничего не произошло. Открыв глаза, я посмотрела на мужчину, подметила его прерывистое дыхание, машинально тронула свои припухшие губы, и глубоко вздохнула. Воздух опьянял, от него болела голова, но я полностью сфокусировалась на Аркене, не замечая ничего вокруг.

Но…. Дурацкая усмешка, скользнувшая по упрямому рту, небрежный жест рукой, отбросивший длинные шикарные волосы за спину, и я словно очнулась. Отпрянула, вскинула голову. Чертов селезень опять надо мной издевается.

— Это что такое сейчас было? — выдохнула я.

— Рад, что с вами все в порядке, — хрипло заметил он. — В следующий раз постарайтесь держать себя в руках.

Даже если бы меня ударили мешком по голове, эффект был бы другим. Менее болезненным. Моргнув, я уставилась на гота, пытаясь понять, отчего он в очередной раз так поступил со мной, а затем в ход пошли инстинкты. Всего один шаг и вот ладонь уже пылает огнем от удара, а на щеке Аркена появился красный отпечаток. Залепила я ему пощечину от души, что и говорить.

Вот только это не только не сбавило накал, а будто разожгло во мне утихшее пламя. Сознание…. Нормальное сознание взрослого человека, привыкшего встречать неприятности стиснув зубы и бороться с проблемами цивилизованными методами, ушло куда-то в сторону, выпустив нечто древнее, все это время дремавшее во мне. Я больше не хотела терпеть, не могла подчиняться, отказывалась «держать лицо». Хотелось громить все вокруг, продемонстрировать силу, подчинить всех тех, кто не достоин был даже смотреть мне в глаза. Я не понимала, почему начала воспринимать присутствующих в комнате, словно они жалкие букашки, особенно раздражал темный, не желающий склониться и признать мое превосходство. Он уверенно смотрел на меня и эта ленивая усмешка… Как же она меня бесила. Хотелось стереть ее напрочь. За то, что совсем не разозлился на пощечину, хотя должен был, что посмел не просто прикоснуться, а поцеловать. А еще за то, что вызывал жгучее желание, хотя был недостоин ноги мне целовать…