Замок Убийственный

— Но вы ведь были готовы и даже сделали попытку убить совсем постороннего человека — принцессу, — заметил ему Такстон.

— Да. Я чувствовал, что она знает. Если бы меня обвинили, конечно, ни мне, ни моему сыну звания пэра уже не видать.

— Ясно.

Тайрин уже вызвал двоих стражников.

— Милорд, вам придется пройти с нами, — сказал он.

— Да, конечно.

Такстон тронул Эрла за плечо.

— Извините, милорд. Вот что… Вы знаете, вы были совершенно правы. Все обвинения против вас — косвенные. Хороший адвокат запросто вытащил бы вас.

— Что же меня подвело?

— Ваше собственное признание, милорд.

— Да? А юный слуга?

Такстон, извиняясь, пожал плечами.

— Это был блеф, милорд. Просто блеф. Да и вся процедура — полный блеф. У нас не было серьезных обвинений против кого-либо. Улики против вас были самые серьезные, но все равно косвенные. Мы устроили небольшое представление в надежде, что виновный не выдержит и признается. Ни по какой другой причине мы не стали бы подвергать Трента, Белгарда и леди Рильму такой пытке.

— И я раскололся, — с вымученной улыбкой сказал Эрл. — Очень умно, мистер Такстон. Очень. Вас следует поздравить.

— Благодарю вас, милорд. — Такстон склонил голову.

Лорда увели.

Потрясенные аристократы покинули зал в полном молчании.

Далтон смотрел на приятеля просто с благоговением.

— Такстон, старичок, — сказал он, подойдя поближе. — Никогда больше не буду заставлять тебя играть в гольф. Теперь только теннис.

Твилери

Клер Твил, высокий, хорошо сложенный мужчина, носил сшитые на заказ костюмы — они великолепно подчеркивали каждый его мускул. Сегодняшний костюм не являлся исключением, сшитый из дорогого серого твида, он великолепно облегал мужественную фигуру. Твил стоял у камина, потягивая шерри и наблюдая, как Хелен Дарданиан ставит на граммофон очередную пластинку.

— Любишь струнные квартеты? — поинтересовался он.

— Особенно если они не квинтеты и не трио, — отвечала она, опуская иголку, сделанную из шипа кактуса, на пластинку. Зазвучало адажио — медленное и печальное.

— Не слишком романтично, — заметил он.

— У меня вообще не романтичное настроение, — отвечала она. — Ведь я пленница.

— Это временно.

— У тебя осталось всего двадцать минут.

— В последнюю минуту я что-нибудь придумаю. У меня всегда так. Иди, посиди у огня.

Она подошла и, осторожно подобрав модную темно-красную юбку до середины колена, присела на банкетку в стиле Людовика Четырнадцатого. Её глаза лучились небесной синевой, лицо, в обрамлении длинных светлых волос, поражало возвышенной, классической красотой, а ноги были длинные, красивой формы, словно выточены умелым мастером.

Он сел рядом с ней и, вручив ей бокал вина, поднял свой кубок.

— Давай выпьем за мои вечные муки.

Она подняла свой.

— Как говорится, иди ты к черту!

Он усмехнулся и выпил. Она тоже сделала глоток.

— Должна сказать, ты держишься неплохо.

— Если приходится уйти, лучше сделать это красиво. Никаких слез. Не позволяй им тащить тебя. Шагай гордо.

— Думаешь, у тебя получится?

— Не знаю. — Он пожал плечами. — Посмотрим.

— Как-нибудь можно этого избежать?

— Демоны свои сделки не пересматривают.

— Мне кажется, это жутко. Представляю, какой ужас ты испытываешь.

— Да, если задуматься, можно испугаться. Но я подписал соглашение. В нем были указаны определенные условия — права и обязанности. Теперь пришло время выполнить мою часть контракта. Не могу сказать, что мне не было весело, пока он действовал.

— Но такой ценой…

— Она обусловлена величиной владений.

— Которые они как раз и займут, когда тебя не станет.

— Пусть. Это будет уже не моя проблема.

— Конечно, а как быть остальным людям? Они займут если не весь Некрополис, то большую его часть.

— Джон Карни, наверное, сумеет их сдержать. По крайней мере на время. — Он выпрямился. — Но давай о нем не будем. Давай поговорим о нас с тобой. Времени осталось слишком мало.

— А что о нас?

— У нас с тобой есть будущее?

— Будущего у тебя осталось… ровно девятнадцать минут.

— Как я говорил, в последнюю минуту ко мне приходят неожиданные решения. Раньше ведь нас что-то связывало. Скажи, есть ли шанс все вернуть?

Она покачала головой.

— О чем ты думал?

— О нас. Когда мы были вместе. Когда мы любили друг друга.

— Ты мне нравился, Клер. Я тобой восхищалась. Очень. У тебя все было: красота, богатство, ум, власть. Даже чувство юмора. Иногда ты бывал нежным. О чем ещё может мечтать женщина?

— И все же?

Она смотрела в огонь.

— Все же чего-то недостает.

— Ну, идеал трудно найти.

Она рассмеялась.

— Как я сказала, это нелепо, правда? Как-то бессмысленно все. Наверное, я должна была тебя любить.

— А разве ты не любила, Хелен? — серьезно спросил он. — Год назад?

— Мне кажется… Клер, это все были слова. Восхищение, привязанность, любовь… Мне никогда не удавалось точно выразить смысл. Они все, по-моему, перетекают друг в друга и теряют значение.

— Нет, любовь — это что-то уникальное. Её нельзя разделить на составляющие. Она — нечто однородное, неделимое. У неё, философски говоря, есть особые свойства.

— Разве она идет от разума?

— Нет, конечно, нет, но ум тоже участвует.

— Что с тобой, Клер? Ты думаешь, любовь может изменить твою судьбу? Спасти тебя?

— Может быть. Может, и нет. Но что превращает ад в рай? Не власть, а любовь. Что адский огонь и сера по сравнению с пламенем любви?

— Ты серьезно?

— Конечно… Физические страдания ничего не значат, их можно перетерпеть. Но вечно сожалеть о том, что я никогда не любил и меня никогда не любили? Это непереносимая пытка. Она пристально смотрела на него.

— Клер, я не знаю, что сказать.

Он вынул из руки Хелен бокал, поставил на стол рядом со своим и обнял её. Поцелуй вышел долгим и страстным.

Наконец она чуть отстранилась и вздохнула.

— Клер, мне кажется, я не смогу тебе помочь.

— Только не чувствуй себя обязанной. Так ничего не получится.

— Я иначе не могу. Я чувствую себя обязанной.

— Хелен, выходи за меня замуж.

— Замуж?

— Да. Стань моей женой. Останься со мной навсегда.

— Клер, я не хочу в ад вслед за тобой.

— Ты туда не попадешь. Они не возьмут тебя. Твоя красота — оскорбление для них. Не красота тела, а красота души.

— Клер, это…

— Милая, скажи «да».

— Милый… семнадцать минут.

— Не думай об этом. Верховный судья уже в пути. Он будет здесь через десять минут. Но, думаю, денги дадут мне отсрочку.

— Как это все странно.

— Они любят эффекты. Им нравится кидать жениха в адское пламя, вырвав его из объятий невесты.

— Господи, Клер, это же кошмар.

Он ещё раз поцеловал её, и на этот раз их поцелуй длился ещё дольше. Она повернулась и прижалась к нему, положив правую ногу ему на колени. Он страстно поглаживал её бедро.

— Я выйду за тебя, Клер, если ты считаешь, что это поможет. Господи, хоть это я могу сделать.

— Не делай это только из таких соображений.

— Что значат мои соображения?

Он мягко отстранил её и поднялся.

— Это он, не так ли?

— Кто? — спросила она.

— Карни. Ты все ещё любишь его.

— Даже не думаю о нем, — нахмурилась она.

— Прости, Хелен, но на твое решение ничто не должно влиять.

— Клер, я же сказала, что выйду за тебя.

— Я верю тебе. Но…

Из дальних комнат особняка послышался громкий треск. Пол дрогнул. Снаружи раздались выстрелы и крики.

— Господи, что это?

— Посиди здесь, — сказал он, быстрым шагом выходя из комнаты.

Закрыв за собой дверь, он пробежал по широкому коридору и понесся по лестнице вниз, перепрыгивая через две ступеньки.

На первом этаже, ориентируясь по слуху, он прошел через огромный дом до бального зала, откуда слышался шум.