Сексуальная симфония

Гермиона не думала о том, как выглядит. Помада стерлась, но это ее не беспокоило, она не стала подкрашивать губы. И хотя из строгого пучка, который она всегда носила на работе, наверняка выскользнуло несколько прядей, она чувствовала себя достаточно опрятной. Гермиона вздохнула и тут же забыла об этом.

Свет в доме горел. Она медленно прошла по тротуару к дому. Пять маленьких ступенек вверх, и вот она нажимает на кнопку дверного звонка. Гермиона заметила, что трава у дома скошена, а кустарник подстрижен. Дом не выглядел заброшенным, но он был… пустым, и это разрывало сердце.

Гарри открыл дверь и посторонился, пропуская ее внутрь. Взглянув на него, Гермиона почувствовала, как перехватило дыхание. Она не рассчитывала, что в домашней обстановке он будет одет в костюм-тройку, но почему-то совсем не ожидала увидеть, насколько сильным стало его тело, как невероятно мужественно он выглядел в обтягивающих джинсах. Шиповки, никаких носок, старые джинсы и обтягивающая жилистый торс белая майка — для Гермионы он был абсолютно неотразим, признаться откровенно, он всегда был для нее идеалом.

Мельком взглянув на нее, Гарри отметил, что на ней все еще элегантная мантия.

— Ты не заходила домой? — спросил он.

— Нет, я только зашла поужинать.

В доме было жарко. Гарри открыл несколько окон, но это не помогало. Гермиона сняла тонкую льняную мантию и хотела повесить её в гардеробной, как обычно делала в гостях у Джинни. Поймав себя на этой мысли, Гермиона остановилась и просто бросила мантию на лестничные перила. Путь ее лежал на второй этаж. Поднимаясь, она расстегнула воротничок сшитой на заказ белой шелковой блузки и по локоть закатала рукава. Гарри на мгновение задержался перед дверью в спальню. В его глазах промелькнула боль, и он решительно сжал губы.

— Коробка здесь, — отрывисто бросил он. — В шкафу. Я буду упаковывать вещи в комнате мальчиков. Тебе потребуется время, чтобы просмотреть все содержимое.

Дождавшись, когда Гарри уйдет в другую комнату, Гермиона медленно открыла дверь и вошла в спальню. Включив свет, она осмотрелась. Ничто не изменилось со дня аварии: книга, которую Джинни по ее совету читала, все еще лежала на прикроватной тумбочке, ночная рубашка брошена в изголовье кровати. Со дня смерти Джинни Гарри не провел здесь ни одной ночи.

Вытащив коробку, Гермиона устроилась на полу и приступила к изучению ее содержимого. Достала первую фотографию, на которой были Джинни с Гермионой под руки с Гарри и Роном, и отвернула голову. На глаза её навернулись слезы. Господи Боже, если потеря подруги причиняет такую боль ей, то что чувствует Гарри? После такой тяжелой борьбы за спокойную жизнь потерять жену и детей…

Гермиона со временем поняла, почему Джинни сблизилась с ней. Любовь делает с людьми странные вещи. Она просто хотела быть ближе к Гарри Поттеру — мальчику-который-выжил. Со временем Гермиона и Джинни стали самыми близкими подругами. И Гермиона правда была счастлива за нее, ведь она столько лет ждала, когда Гарри обратит внимание на сестру лучшего друга.

Джинни всегда была этаким сгустком энергии: весело болтающая и смеющаяся, она пыталась расшевелить всех вокруг и часто отвлекала Гермиону от чтения. Синие глаза Джинни искрились, рыжие локоны, разлетаясь, отливали золотом, а сама она заражала энтузиазмом всякого, с кем ей доводилось общаться. Каждый день для нее был наполнен радостью. Она родила двух прелестных мальчиков и наслаждалась любовью их отца. Гермиона же посвятила себя работе, в которой нашла единственное утешение.

Скрывать свою любовь к Гарри, бороться с ней, держать свои чувства под контролем было не так легко. Но она никогда не показывала своих чувств, это было бы нечестно по отношению к Джинни. Но она всецело принадлежала ему. С самого начала. С первой минуты знакомства внутренний голос подсказал Геримоне, что этот мальчик станет для нее больше, чем просто сокурсником.

Гарри Джеймса Поттера нельзя было назвать заурядным мужчиной. Настойчивость и трудолюбие помогли ему стремительно взлететь по ступенькам служебной лестницы, конечно, помогла и победа над Волдемортом. Нет, он не был красавчиком: судя по огрубевшим чертам лица, жизнь явно его потрепала: высокие скулы были слишком резко очерчены; на лбу так и не сошел шрам, а нижняя челюсть теперь по твердости могла соперничать с куском гранита. Гарри стал очень резким нетерпимым человеком, таким его сделала война, а потом и потеря близких. К Гермионе он всегда относился по-дружески, но она всегда понимала, что такой жалкой заучке, как она, не стоило и пытаться заинтересовать такую сильную личность — героя Гарри Поттера.

Гермиона поняла, что любит Гарри, когда они с Джинни объявили о скорой свадьбе — в то же лето после битвы за Хогвартс. Дни без Гарри превратились в настоящую пытку, и она сообразила, для чего и для кого она жила все эти годы. Джинни и Гарри поженились через пять месяцев после битвы. Джеймс родился три месяца спустя первой годовщины свадьбы, еще через два года — появился Альбус. Два замечательных мальчугана, с внешностью отца и характером матери. Гермиона любила их. Они были детьми Гарри.

Она оставалась близкой подругой Джинни и Гарри и всегда заботилась, чтобы ненароком не посягнуть на то время, которое тот проводил со своей семьей. Он много охотился за беглыми Пожирателями, и Гермиона ограничивала свои визиты теми днями, когда его не было дома.

И тогда, и сейчас Гермиона изредка ходила на свидания. Обычно это выходило случайно: несправедливо втягивать волшебника в отношения, у которых нет будущего. С Роном она такое уже проходила. Дав надежду, она тут же её забрала. Гермиона не могла ответить на их любовь. На надоевший вопрос, когда же она выйдет замуж, у неё была одна отговорка: она слишком любит свою работу, чтобы стирать чьи-то грязные носки. Этот стандартный легкомысленный ответ помогал защитить ее трепетное сердечко, в котором царил Гарри.

Он все свое время посвящал Джинни и мальчикам, потому что всегда мечтал о семье. Автомобильная авария, случившаяся почти два года назад, практически убила его. Он перестал смеяться, в его глазах потух неистовый огонь. Джинни, только что получившая права, отвозила мальчиков в маггловскую школу, в которую они решили отдать их до поступления в Хогвартс, когда пьяный водитель в плотном потоке утреннего движения выехал на встречную. Это был удар лоб в лоб. Если бы тот водитель не погиб при столкновении, обезумевший от горя Гарри заавадил бы его на месте. Он постарел от переживаний, скрытых от посторонних глаз.

С нежностью Гермиона рассматривала стопку подвижных фотографий, запечатлевших ее и Джинни в моменты их детства и юности. Среди них попадались и фотографии мальчиков: вот они — младенцы, вот уже начинают ходить, а вот — буйное веселье подросших малышей, летающих на метлах. На многих фотографиях был Гарри: вот он возится с детьми, чистит метлу, косит траву, выполняет привычные обязанности, положенные мужу и отцу. Гермиона задержала в руках фотографию, на которой он лежал на спине в траве, одетый только в короткие джинсовые шорты, и держал над своей головой дрыгающего ножками Джеймса. Малыш явно был доволен и, поддерживаемый надежными руками отца, заливисто хохотал. Рядом с ними на траве пытался встать на ноги Альбус.

— Выбрала что-нибудь?

Гермиона от неожиданности подпрыгнула и уронила фотографию обратно в коробку. Слава богу, Гарри не обратил внимания, что именно она так пристально разглядывала. В смущении, пытаясь отвести свои широко раскрытые от волнения карие глаза, Гермиона поднялась на ноги, разглаживая юбку.

— Да, я заберу всю коробку. В ней так много фотографий нас, Джинни и мальчиков… Ты не возражаешь?

— Забирай, — резко ответил он и прошел в комнату.

Остановившись в центре спальни, Гарри огляделся, будто был здесь в первый раз. Его взгляд сквозь привычные круглые очки был холоден и безрадостен, казалось, его губы никогда вновь не улыбнутся. Гермиона знала, что тень улыбки, иногда появлявшаяся на его лице, была лишь данью вежливости. Она никогда не достигала глаз Гарри, не зажигала темные огоньки в их глубине.