Страница 7 из 9
– Пожалуй, требуются пояснения. Павлик нарисовал наше офисное здание, как он себе это представляет. Вот это – лифт. Он никогда еще не поднимался на лифте. Все канючит, чтобы я взяла его на работу. А это вы!
– На крыше?!
– Ну, вы же самый главный, должны быть выше всех. Там у дома еще машинки нарисованы.
– Машинки я опознал.
– А это сам Павлик с флажком. Вместо цветов. Он сказал, что мужчинам цветы не дарят, только девчонкам. Поэтому – флажок.
– Спасибо! Неожиданно, но трогательно. Лина, я очень благодарен вам. И Павлику. Вы спасли мой вечер. И слова он сам написал?
– Сам. Срисовывал, конечно. Очень старался.
На нижнем поле вилась надпись корявыми печатными буквами: «С днем рожденя!», причем буква «я» была повернута не в ту сторону. Некоторое время они ехали молча – Лина думала, что Званцев вроде бы действительно тронут, а Илью мучило любопытство: что же Лина рассказывает про него сыну? Наконец лимузин затормозил около калитки дома Лины, и Званцев спросил:
– Когда вы поедете обратно в Москву? В воскресенье?
– В понедельник утром, на электричке. Сразу на работу.
– Тогда Дима за вами заедет.
– Это, наверно, неудобно!
– Удобно. И впредь напоминайте, чтобы я распоряжался о машине для вас на пятницу и понедельник. Кстати, давно хотел сказать, что вы очень хорошо работаете, и я вами доволен. Увидимся в понедельник. Спокойной ночи.
– Спасибо, – растерянно произнесла Лина, глядя на стремительно удаляющиеся габаритные огни лимузина. – Спокойной ночи…
Она не знала, что и думать. Может, Званцев и правда неровно к ней дышит, как сказал Максим? Тогда почему напоследок он вдруг снова «включил босса», хотя до этого разговаривал вполне по-человечески? Что означает его поведение, если перевести на язык нормальных людей? И зачем она ему соврала? Про отца Павлика? Не специально! Просто ответила на автомате. Она привыкла так отвечать любопытствующим – вообще-то, кому какое дело до ее личной жизни? Но со Званцевым ей хотелось быть честной.
Лина долго не могла заснуть, размышляя о странностях босса: влюбился он в нее, что ли? В нее, провинциальную простушку с ребенком? Когда вокруг столько красавиц – только помани пальцем, тут же падут к его ногам! Или просто хочет переспать? И что – стесняется предложить? Званцев? Лина даже не подозревала, насколько ее предположения близки к истине.
Не спал и Званцев. Еще по дороге настроение у него стало стремительно портиться, а войдя в пентхаус, он и вовсе затосковал. Илья несколько раз бесцельно обошел свои хоромы – и о чем он только думал, поселившись здесь? Выпил минеральной воды, рассеянно съел яблоко, включил было телевизор, но тут же и выключил. Он маялся, не зная, что делать с собой, потому что половина его души словно осталась там, у калитки, где он простился с Линой. Окончательно обозлившись на себя, он отправился в бассейн и с мрачным ожесточением принялся плавать туда-сюда, пока совсем не выдохся, но до километра так и не дотянул. Илья заснул лишь под утро, а Лина все время была рядом с ним, в той же постели – обнимала теплой рукой и дышала в шею, так что Илья испытал сокрушительное разочарование, когда проснулся и не обнаружил ее.
Лине снилось то же самое, так что при встрече в понедельник оба чудовищно покраснели, но, поскольку избегали друг на друга смотреть, ни один так и не заметил смущения другого. Общаться им стало сложнее: Званцев усовершенствовал свой невидимый скафандр, а Лина изо всех сил старалась держаться в официальных рамках. Через неделю, когда пришли деньги на карту, оказалось, что Званцев поднял ей зарплату аж на тридцать тысяч. Лина пришла благодарить, но он отмахнулся:
– Оставьте! Вам же нужно будет платить за школу, вот и пригодится прибавка. Лучше напомните, какого числа свадьба Долли? Они не переносили? Тогда закажите два номера в лучшей гостинице. Все время забываю, какой город – Дмитров?
– Ковров. Можно во Владимире остановиться, но от Коврова ближе.
– Долли приглашала к себе, но я все-таки предпочитаю отель. Думаю, вы тоже. Нет, надо же было Пахомову в такой глуши дом построить! И свадьбу вполне могли в Москве сыграть, так нет.
– Зато экология хорошая. Долли говорила, что Пахомов заядлый лыжник. А там рядом какие-то крутые трассы.
– В Коврове?!
– Крутые не в том смысле, что горы! Современно обустроенные.
– Хорошо. Ковров так Ковров. Я заеду за вами в субботу в семь утра. Приедем в одиннадцать, будет время передохнуть. В воскресенье могу завезти вас к родителям, если хотите.
– Они меня отпустили на все выходные.
– Прекрасно.
И Званцев снова уткнулся в свои бумаги. Выглядел он на редкость недовольным, и Лина вздохнула: лучше бы она доехала на перекладных, чем четыре часа трястись рядом с мрачным Званцевым. И с какой стати он вздумал за ней заезжать?
Глава 4. Уволь меня!
В ночь с пятницы на субботу Лина почти не спала: во-первых, волновалась, во-вторых, берегла прическу. Из дома она вышла за пять минут до срока – в одной руке небольшая сумка, в другой – чехол с платьем. Лина все обсудила с Долли: и прическу, и наряд, но все равно переживала, потому что никогда в жизни не участвовала в подобном мероприятии. Долли собиралась провести свою свадьбу с голливудским размахом, благо средства жениха позволяли. «Я замуж выхожу в первый и последний раз! Так что имею право», – заявила она.
Лина огляделась по сторонам – лимузина Званцева еще не было. Но тут какая-то машина требовательно погудела и мигнула фарами. Не веря своим глазам, Лина шагнула вперед и чуть не упала, запнувшись о щербатую плитку. Из машины вылез Званцев, быстро подошел к Лине и забрал у нее сумку и чехол:
– Вы что, еще не проснулись?
Он был в кроссовках, джинсах и голубом джемпере (цвет перванш – вспомнила Лина). В треугольном вырезе джемпера виднелась черная футболка. Без очков! И злой, как сто тысяч чертей. Лина тихонько уселась в машину и съежилась.
– Пристегнитесь! – буркнул Илья и так резко сорвался с места, что Лину вдавило в спинку сиденья. Внешний вид Званцева изумил Лину, а то, что он сам ведет машину, настолько поразило, что она невольно посматривала в его сторону, думая: «Интересно, какого цвета у него глаза?» Пока было непонятно, потому что Илья упорно смотрел только вперед. Лина видела его суровый профиль и сильные руки, сжимающие руль, – рукава он закатал до локтя. Наедине с боссом в тесном пространстве автомобиля Лине было как-то некомфортно. Званцев ее… волновал. Настолько, что в горле пересохло и мурашки побежали по коже. «Да что со мной такое?» – подумала Лина, откинулась на спинку и отвернулась – от греха подальше. Постепенно она задремала, но на крутом вираже очнулась: они мчались уже где-то за городом. Машина стала замедлять ход.
– Надо позавтракать, – сказал Илья, и Лина обрадовалась: уже некоторое время она пыталась придумать, как попросить его остановиться. Она сразу же побежала в дамскую комнату, а выйдя оттуда, в очередной раз не поверила своим глазам: Званцев гладил кошку! Мало того, он явно с ней ворковал, судя по умиленному лицу. Самая обычная серая кошка в темную полоску – такая же была у родителей Лины, и Павлик утверждал, что она «зелененькая»: «Мама, ну как ты не видишь – совсем зеленая!» Кошка стояла, упираясь передними лапками о ногу Ильи, потом запрыгнула к нему на колени и принялась топтаться и «бодаться», громко мурлыча. Лина села за столик, изо всех сил стараясь убрать с лица всякое выражение. Званцев поднял голову – он улыбался! А глаза у него оказались голубовато-серыми. Ну да, цвет перванш. Некоторое время они смотрели друг на друга, потом Илья пожал плечами и довольно смущенно сказал:
– Вот, кошка.
И Лина вдруг ощутила такой прилив нежности к этому новому и неожиданному Званцеву, что чуть не заплакала, представив его вселенское одиночество, от которого он спасался с помощью чужой кошки. Тут подошла официантка, и он пересадил кошку на стул рядом, она тут же плюхнулась на бок, подставляя живот для чесания.