Страница 8 из 15
– Ранен?
– Угу, есть немножко.
Марина кивнула, выглянула за дверь и, убедившись, что там нет никого, закрыла на широкий засов.
– Бдительность никогда не помешает, – сказала она, и затянула на халатике поясок. – Ты у друзей, ничего не бойся. Сейчас перевяжу тебя и напою горячим чаем.
Оглядываясь по сторонам, я удивился, что комната была абсолютно пустой. С потолка лился мягкий свет, но ни мебели, ни стульев нигде не наблюдалось. Только витая лестница, в конце комнаты, ведущая на второй этаж.
– Тебя как зовут?
– Михаил, можно просто, Миша. А Вас, Марина?
– Марина, Марина, пошли на второй этаж, там есть всё необходимое. Тебе помочь подняться?
– Спасибо, я сам.
– Ну как знаешь, как знаешь, – ответила женщина, и первой пошла к лестнице.
– Где мой спаситель?
– Отец Сергей? Наверху, ждёт нас. Вы не познакомились?
– Почти нет, если не считать, того, что он мне спас жизнь.
– Он такой, благодетель наш.
Поднявшись наверх, я удивился той обстановке, в которой оказался. Просторная комната, круглый стол, посередине два окна, на подоконниках стояли в горшках цветы. Морские пейзажи на стенах, и какой-то странный холодильник, маленький и пузатый. Он громко тарахтел, и издавал свистящие звуки. Как будто надувной матрас, на морском берегу, пробил гвоздь, и весь воздух с шумом вышел наружу. На столе ждал пузатый чайник, чашки и вазочка с печеньем.
– Садись, не стой как истукан. Снимай одежду и бросай на пол. Я потом уберу.
Делать нечего, кряхтя и стягивая куртку и свитер, я остался в одной майке, окровавленной, и с ужасом глазел на рану. Марина вышла в другую комнату и вернулась с аптечкой в руках.
– Майку тоже сними, Миша, к сожалению, придётся её выбросить. Вещи я постираю, утром наденешь сухие и чистые.
– Может в начале в душ? – спросил я, и с тревогой в глазах глянул на Марину.
– Отец Сергей там, выйдет не скоро. Я его знаю. Ладно, сейчас придумаю, как поступить.
Через минуту возле моих ног стоял тазик с тёплой водой, и заботливая хозяйка, мокрой тряпкой вытирала мне плечи, живот, и спину. Потом вытащила кусок ваты, смочила спиртом, и обработала плечо.
– Не глубокая рана, до свадьбы заживёт.
– Я давно женат, Марина.
Мой ответ не смутил женщину, она перебинтовала плечо, собрала вещи и вынесла их. Принесла огромных размеров свитер, который я вынужден был одеть.
– Отец Сергей, долго вы там?
Голос Марины не терпящий возражений, заставил отца Сергея покинуть ванную и выйти к нам. Я уже сидел за столом и жевал печенье. Марина заварила чай, и комната наполнилась запахом цитрусовых фруктов. Отец Сергей был в темно-синем халате, широким в плечах, и достаточно подвижным, несмотря на рост не меньше чем метр девяносто.
– Что ж хозяйка гостя печеньем угощаешь? И чаем? Может голоден он?
– Нет, что вы, спасибо, я не голоден. Кстати, очень вкусное печенье.
– Марина на все руки рукодельница, печёт такие пироги с яблоками, за уши не оттянешь.
Марина покраснела, и отец Сергей, по-отечески погладил девушку по голове.
– Оставь нас ненадолго, Марина. Мне нужно поговорить с глазу на глаз с нашим гостем.
Марина поднялась, не сказав ни слова, вышла в другую комнату. Хотя я успел заметить на её лице смущение и недовольство.
Когда мы остались вдвоём, отец Сергей вопросительно посмотрел. Меня не переставали удивлять его глаза, глубокие мудрые без ложной тени пафоса и лжи.
– Понимаю, Михаил, что ты устал, и хочешь отдыхать. Только наверняка есть вопросы ко мне, без ответов на которые уснуть не сможешь. Я прав?
– Правы, отец Сергей.
Мне стало удивительно легко на душе.
– Спрашивай. Я не всё знаю, но многое.
В ответ я кивнул, соображая с чего бы начать.
– Скажите, отец Сергей, что это за город, где мы сейчас находимся.
– Земля, конечно Михаил, земля. Только другая. Это Чехословакия. Прага.
– Не понимаю, в каком смысле другая земля? Чехословакия? Так её давно нет, если я не ошибаюсь, было, разделение страны в тысяча девятьсот девяносто третьем году.
– Так и есть, друг мой. Чехия и Словакия, члены Евросоюза и НАТО. Только до этого времени, ой как далеко. Хорошо, давай по порядку. Ты сейчас находишься в 1968 году, в самый разгар советской операции «Дунай». В шестидесятых годах, разделившись на два лагеря, коммунистическая партия Чехословакии во главе с Дубчеком, первым секретарём, стала проводить реформы. Рабочие приходили к власти, и так называемый «социализм с человеческим лицом», объединивший европейскую социал-демократию и социализм, вызвал недовольство лидеров других стран.
Президентом Чехословакии стал легендарный командующий Чехословацкой бригадой Людвиг Свобода. Поддерживая реформы Дубчека, всячески помогая, в Чехословакии началась «Пражская весна». В Советском союзе понимали, Варшавский договор, ослабнет, между странами соцлагеря, границы Чехословакии граничили с Западной Германией, которая была членом НАТО.
И в августе 1968 года советские войска начали вторжение в братскую республику для борьбы с «контрреволюцией». Так началась операция «Дунай» – единственная не учебно-военная акция стран Варшавского договора. Кто-то сказал: перестань цепляться за свой мир и увидишь иной.
Это альтернатива земле, мир Гаримы, к которому не всем людям открыт доступ. Здесь больше духовности у людей, и чаще случаются чудеса. Не простые. Библейские.
– Вот, значит, как.
– Ты человек военный, я изучал твою биографию. Не раз был на полях сражений. Знаешь не понаслышке, что такое война.
– Только я здесь оказался по воле случая.
– У меня есть о тебе полная информация от друзей.
– Друзей?
– Друзей, друзей, какие они друзья, на самом деле, время покажет.
Я хотел рассказать, как всё произошло, но не стал. В данной ситуации это не столь важно.
– Никогда не мог подумать, что придётся воевать с контрреволюцией. Выявлять предателей, ловить шпионов, участвовать в правительственных заговорах, наводить в Праге порядки.
Он рассмеялся громко и заразительно.
– Не совсем. В правительстве и без нас разберутся. История, как впрочем, и сама жизнь, любит преподносить сюрпризы. Иногда острые, с перчинкой, да такие, что из глаз льются слёзы, и требуется проточная вода, для промывания не только глаз, но и желудка.
– Странно всё, честное слово.
– Жизнь весьма и весьма странная штука, Михаил, вот ты наверняка не раз встречал в крупных магазинах, супермаркетах людей набивающих под завязку тележки продуктами, и задавался вопросом, куда столько, и главное зачем? Если дефицита нет, всего полно на прилавках, и набивать впрок, как это было в девяностые годы закрома, не имеет смысла.
– Было такое, не раз.
– Человек весьма и весьма странное существо, в нём всегда присутствует страх, боязнь, потерять работу, жену, детей и т. д. Заболеть смертельным заболеванием, например, раком. И страх провоцирует на поступки, которые кроме недоумения, в глазах окружающих, ничего не вызывает.
– Причём здесь магазин? Я не совсем вас понял.
– Притом, что люди за внешней мишурой, не видят главного. Обогащаются, набивая золотом закрома, ведут праздный образ жизни, стараются заработать миллионы, потратить которые при всём желании за одну жизнь не смогут. Не понимают, что в один миг, всё может закончиться. Бац! и нет ничего. И деньги, золото, драгоценности не помогут, когда самое дорогое упущено. Это время. И назад вернуться, исправить ошибки, никто не сможет. Как сказал Омар Хайям, я был богатым как раджа, а ты – был беден… Но на тот свет – без багажа, мы оба едем.
– Не вижу в этом ничего плохого. Есть дети, им останется то, что заработали родители.
– Если останется, Михаил, если останется.
Лицо моего собеседника стало печальным, он тяжело вздохнул.
– Знаешь, большинству кажется, что тяжелое бремя его не коснётся. Болезнь обойдёт стороной, военный конфликт, на другом континенте, не затронет семью и детей. Пронесёт. Проскочит и выйдет сухим из воды. Ведь так?