Кукловод

– Значит, летим сейчас, опера вечером, а возвращаемся мы, конечно же… – едва справляясь с собственными эмоциями, спросила Катя.

– А, понял, – подхватил Андрей. – Возвращаемся завтра, часам к трем. Ночь, соответственно, проведем в разных номерах. Хотя, если захочешь, мы можем задержаться в Милане, побродим по городу, поедим настоящей итальянской пиццы. Мы можем себе позволить расслабиться. Ну что, поехали? А то в твоих джинсах нас в оперу не пустят.

Катя медленно встала и надела сумочку на плечо. В глубине своей души она еще пыталась побороть в себе дикое желание бросить все и улететь в Италию, но, видимо, эта борьба проходила где-то очень глубоко, потому что всем сердцем она была уже в Милане, бродила по его старинным улицам, наполненным ароматами сирени.

– Ладно, девчонки, два раза не умирать. Если не вернусь, считайте меня…

– Если не вернется, значит понравилось! – улыбаясь, перебил ее Андрей. – Все, поехали.

Он взял ее за руку, и, когда их кисти соприкоснулись, а пальцы рук переплелись, Катя поняла, что полностью утратила чувство реальности происходящего. Все было как во сне, и она твердо решила, что досмотрит его до конца.

Его машина плавно скользила по улицам Москвы, пытаясь вырваться из душного города. В руках Катя сжимала заветный паспорт, и последнее препятствие между обыденностью и неизвестностью было безвозвратно утрачено. Развалившись в удобном кресле мерседеса, она ощущала, как чувство тревоги сменяет безудержная радость, полная гармонии и спокойствия. Все для нее скомкалось в один миг. Она пока не могла объяснить себе ту легкость, с которой согласилась на это предложение. Пока еще эйфория опьяняла сознание, и она ни о чем не жалела. Лишь только одно занимало ее воображение; кто он и случайно ли оказался в этом кафе? Почему так пристально следил за ней от самого входа и так стремительно, без приглашения, присел к ним за столик? Что стояло за этим внимательным взглядом, за этой сосредоточенностью мысли? Почему именно она стала объектом его внимания?

– Однажды ты мне приснилась, и я решил тебя разыскать, – неожиданно нарушив тишину, сказал Андрей.

Катя поняла подвох в его словах. Уже во второй раз она почувствовала, как тонко он ловит направленность ее мысли, опережая ответом незаданный вопрос. То ли это совпадение, то ли он очень тонкий психолог. Несомненным оставалось одно: их встреча – досконально продуманная акция.

– Тем не менее, ты же неслучайно оказался там, в кафе? Мало ли что происходит во сне, кто угодно может присниться. Ты же не кидаешься всякий раз разыскивать свои сновидения?

– В этом сне ты была какая-то особенная, с такой обезоруживающей улыбкой, – сказал Андрей, бросив взгляд на дорогу, как будто пытаясь нащупать этот образ среди мелькающих машин. – В тот момент мне показалось, что я знаю тебя давно, очень давно, – задумчиво произнес он.

– И что потом произошло в твоем сне?

– Ничего! – разочарованно сказал Андрей. – Такие сны всегда обрываются на самом интересном, – он улыбнулся. – Я твердо решил тебя найти.

– Зачем? – удивленно спросила Катя.

– Просто захотелось быть рядом, радовать, наполнять твою жизнь красотой!

– Ты не перестаешь меня удивлять! Большинство мужчин сказали бы: «Я нашел тебя, чтобы ты стала моей». Как будто телефон понравился, и он приехал его купить. А ты – «Просто быть рядом». Молодец, романтик!

Откинувшись в кресле поудобнее и повернувшись лицом к боковому стеклу, Катя, переполненная эмоциональными переживаниями, приставила кулачок к губам, пытаясь удержать поток необузданных мыслей.

– Вот и я сама не пойму, почему с тобой все как-то особенно легко, ничто не напрягает, как будто встретила родственную душу и отрываться уже не хочется, – продолжила размышлять вслух Катя. – Просто не хочу, чтобы складывалось впечатление, что я могу с каждым вот так, не глядя, махнуть за временным счастьем на край земли. Честно говоря, я сама не могу до конца понять, как я на это решилась.

– Эх, Катя, я тебя очень хорошо понимаю. Никакого временного счастья, все очень серьезно. Я тебя слишком долго ждал.

Пауза, повисшая после его слов, уже не нарушалась до самого аэропорта. Мерседес, вырвавшись на ровную широкую трассу, резко прибавил в скорости. Покачиваясь, как иноходец, он исправно проглатывал все неровности покрытия и неудержимо рвался вперед, как горячий скакун, которого долго придерживали на старте, а теперь пустили во весь опор. Мимо проносились технические строения, дома, торговые комплексы. Мимо проносилась теперь уже ее прошлая жизнь. Что будет завтра, она не знала, но необъяснимое чувство свободы и теплоты, исходившее от этого человека, всецело поглощало ее. С каждой минутой, проведенной вместе, с каждым произнесенным словом это чувство усиливалось. Она теперь точно понимала, что желание быть с ним рядом уже непреодолимо. Мерседес свернул налево и через служебный терминал поехал по одной из взлетных полос. Ее впервые везли к самолету и впервые прямо к трапу, возле которого уже стояли командир экипажа, стюард и двое представителей аэропорта, скорее всего, пограничники. Ей так подумалось, хотя она не очень-то в этом разбиралась. Машина остановилась, Катя и Андрей направились к трапу. Андрей поздоровался с командиром и стал о чем-то разговаривать с военными. Один из них бросил пронзительный взгляд на Катю. Взгляд был настолько неприятным, что она физически почувствовала, как ее тело стало судорожно покалывать. «Неприятный тип, – подумала Катя. – Если у него и есть фамилия, то однозначно Рентген».

– Катя, подойди, – подозвал ее Андрей. – Давай я тебя представлю. Вот, знакомься, капитан службы безопасности Сергей Мороз и лейтенант Коротков.

– Это Катя… Екатерина Васильева, – уже обращаясь к ним, сказал Андрей.

– Катя, давай паспорт, они тебе визу здесь проставят, а то на месте у нас времени не хватит, – деловито добавил он.

– Очень приятно познакомиться, – сказала Катя, протягивая паспорт.

«Мороз» продолжал буравить ее взглядом, будто выискивая только ему понятные изъяны, отчего ей стало совсем не по себе. И пока молоденький лейтенант проставлял в паспорте визу, она испытала на себе действие всепроникающего излучения под названием «Мороз». Наконец-то с визами было покончено, и они поднялись на борт самолета.

Это был поистине летающий лимузин. FALCON 900 с дальностью полета до 6 300 км. В салоне все было отделано с таким изыском, что Катя была потрясена красотой убранства. Огромные кожаные кресла, рабочие столики, мини-бар.

– Не самолет, а воздушный замок! – не скрывая восхищения, сказала Катя. – Говоришь, друг помог с самолетом? Хороший у тебя друг. Познакомишь? – уже игриво спросила она, усаживаясь на огромный кожаный диван возле иллюминатора.

– Не думаю! – парировал Андрей. – Тебе «Мороза» не хватило, что ли?

– И ты заметил? – оживилась Катя. – Он меня сканировал, как рентген, у меня до сих пор мурашки по телу.

Андрей снисходительно улыбнулся.

– Ну все, взлетаем, – скомандовал Андрей экипажу.– Катя, праздник начался.

Двигатели заработали на полную мощность, и самолет начал медленно двигаться вперед. Вырулив на взлетку, он еще немного постоял, а потом постепенно начал набирать скорость. Катя смотрела в иллюминатор, наблюдая, как бетонная полоса проносится под крылом все быстрее и быстрее. И с каждой секундой ей все отчетливей стало казаться, что это не она, а мир по ту сторону иллюминатора проносится мимо, унося за собой прошлые планы и надежды. А когда самолет начал набирать высоту, она поняла, что уже безвозвратно падают в бездну вместе с этим видимым клочком земли все ее представления о жизни, которые были навязаны социумом, и вопреки которым она ощущала невиданное доселе чувство свободного падения вверх. Рядом сидел человек, с которым она познакомилась всего несколько часов назад, но уже сейчас готова доверить ему всю свою жизнь. Она взяла в свои руки его ладонь и заглянула ему в глаза, пытаясь найти в них точку опоры своим рассуждениям. Андрей улыбнулся и смущенно отвел взор. Ох, если бы она только знала, сколько силы в его огненной душе, сколько событий в мировой политике происходило после соприкосновения с это силой, наконечником которой были его глаза. А уж прикосновение к нему многих делало беспрекословными рабами его воли. Если бы она только знала. Андрей посмотрел на нее и, тщетно пытаясь скрыть улыбку, сказал: