Страница 2 из 4
Что сказать… Борьба есть, а результата нет. Ну, понятно, на флоте матом не ругаются, на флоте матом разговаривают. Чтобы ускорить восприятие и выполнение команд. А иначе моряк понять ничего не сможет.
Между прочим, когда мы покидали чисто мужской коллектив боевого корабля и сходили на берег, в присутствии гражданских лиц не выражались, тем более при дамах. Увы, нынче и от дам такое порой услышишь…
Что касается флота, то вспоминаются слова вице-адмирала Геннадия Антоновича Радзевского (Северный флот): «Честное слово, мне иногда стыдно становится, когда я слышу речи некоторых особо ретивых командиров кораблей, дорвавшихся до «пипки» микрофона пятикиловаттной трансляции на верхней палубе. У них что ни слово, то гнусная матерщина. Ну прямо как дети малые».
И еще о борьбе с ненормативной лексикой.
В те годы (да и позже) политработников не очень-то на флоте любили. А вот моего отца уважали.
Помнится, пришел я к нему в кабинет в бригаде (было мне лет четырнадцать). Сижу, жду чего-то.
Заходит офицер:
– Борис Михайлович! У нас тут что-то типа идеологической диверсии.
Отец:
– Конкретнее!
Офицер:
– На плакате с изображением Владимира Ильича Ленина неприличное слово написали.
Отец:
– Какое?
Офицер косится на меня, мол, при пацане…
Отец:
– Что ты на него смотришь? Он переживет. Какое слово?
Офицер называет известное слово из трех букв.
Отец строго:
– И что ты ко мне с этим приперся? Какая еще на хрен диверсия? Возьми банку с краской, кисточку и замажь это слово!
6 февраля
День российской науки
Начальники чем отличаются от подчиненных? А тем, что все знают и все умеют. Потому, кстати, они и начальники.
Начальник тыла Рижского военно-морского гарнизона капитан 1 ранга Нечипоренко как-то решил меня подколоть, да еще в присутствии других офицеров:
– Рискин, вот ты все умного из себя строишь, в газетки статейки пописываешь. Но ты же ничего не знаешь. Вот я, к примеру, знаю все. О чем меня ни спроси, на любой вопрос отвечу.
А я как раз с женой в отпуск в Сочи съездил. Там в дендрарии цветок какой-то был. Рядом табличка с названием: «катальпа красивая». Я в ботанике полный ноль, но название запомнил.
Спрашиваю начальника тыла:
– Товарищ капитан 1 ранга, а что такое «катальпа красивая»? Каперанг поплыл:
– Рискин, у тебя совсем совести нет…
Мы потом долго смеялись. Конечно, не при начальнике.
10 февраля
День дипломатического работника
А каждый офицер – дипломат в душе (ну, где-то очень глубоко). Тут ведь что важно – с начальством вести себя дипломатично. Не всегда получается, к сожалению.
Вот у меня, к примеру, большой дипломатический опыт. Полученный в Риге, где мы продавали ливийцам, индийцам и т. д. корабли и подводные лодки.
Как-то в Рижском заливе ливийский экипаж под командованием капитана Муфтаха принимал у нас тральное оборудование. В нарезанном нам районе поставили трал, вышвырнули за борт буи-отводители и дали положенные при тральной постановке четыре узла.
Ливийский командир БЧ-3 (минно-торпедной боевой части) лейтенант Имраджа лениво поднялся на мостик, взял у нашего штурмана секстан и замерил угол, на который разошлись отводители. По инструкции должно было получиться семнадцать с чем-то градусов.
Не получалось. Что-то там у наших работяг заклинило, что-то они там недоделали. Трал, хоть убей, не шел. По крайней мере, не шел так, как ему положено.
– Работайте, – сказал Имраджа и пошел дрыхнуть. В нашу со штурманом каюту.
Через минуту на ГКП (главный командный пункт) влетел ответственный сдатчик Средне-Невского судостроительного завода Олег Константинович и рухнул в ноги штурманцу:
– Штурман! Кровь из носу, надо сдать трал. Именно сегодня. Потом отремонтируем. Иначе премия горит синим пламенем. Пролетим, как фанера над Парижем.
– Я не волшебник, – скромно заметил штурман. – Хотя кое-что сделать можно. Только секстан что-то заедает…
– Смажем, не волнуйся, Сан Саныч, – сориентировался сдатчик.
И стремглав бросился вниз.
Через пару минут он вновь появился в рубке. Но уже не один. А с бутылкой армянского коньяка.
Командир дал добро спуститься вниз:
– Штурман, я тебя знаю, иди, но только вместе с замом.
В каюте мы с Шурой достали баночку маринованных маслят, пару горбушек хлеба, несколько вилок и импровизированные рюмки, роль которых играли медицинские банки. Те, которые на спину ставят при простуде и прочих напастях. А потом разбудили Имраджу.
Коньячок дитя ливийской пустыни уважал. Сунули мы ему в руку баночку, налили туда коньячку с верхом. В другую руку сунули вилку с натыкнутым на нее масленком. В баночку, кстати, граммов чуть ли не сто входит.
Ливийцы – не мы, они такими дозами пить не могут. Опять-таки – вера не всем позволяет. В конце концов день еще, далеко до захода солнца. А баночка-рюмочка уже в руке, и, что главное, поставить ее невозможно. Донышко-то шариком.
Посмотрел друг Имраджа на баночку, перевел взгляд на невиданный им доселе масленок – на вид склизкий и противный, вздохнул глубоко и хлопнул коньячок залпом. А масленок мы ему в рот чуть ли не силком запихали.
Прошел коньячок по пищеводу, обжег слегонца нежные минерские кишочки, а тут сверху свалился грибочек, смазал внутренности бархатисто, ласково… И вся эта блаженная гамма приятственных чувств так явственно отразилась на физиономии нашего ливийского друга, что мы сразу поняли – трал будет принят.
И верно. Через час с небольшим Имраджа подписал приемочный акт. Ему для этого даже секстан брать в руки не пришлось. Потому что подняться на ГКП он все равно не смог бы.
А трал заводчане потом отремонтировали – ясен перец.
11 февраля
Всемирный день больного
На пятом курсе учебы в Калининградском высшем военно-морском училище (КВВМУ) попал я с воспалением легких в госпиталь в Балтийске.
В палате холод лютый.
Приходит медсестра ставить банки.
Я ей жалуюсь:
– Холодно-то как у вас.
А она в ответ:
– Так тебе нужна грелка с голубыми глазами.
Вот тут-то мне и стало теплее…
16 февраля
День разведки Военно-морского флота
Понятное дело, что за флотский ОСНАЗ выпить не грех.
Как поется в песне:
17 февраля
День спонтанного проявления доброты
С проявлением доброты, особенно спонтанной, на флоте, как известно, большие проблемы.
Был у нас командиром дивизиона капитан 2 ранга Николай Добродеев. По прозвищу Аздеев.
Для сухопутных читателей поясню. Поднятый флаг «Добро» на флоте означает «Да. Согласен. Разрешаю. Имею». А флаг «Аз» читается как «Не. Нет. Не согласен. Не разрешаю. Не имею». Когда подчиненные приходили к Добродееву с какой-либо просьбой (мол, товарищ командир, прошу добро на что-то…), он отвечал коротко: «Аз!» И все всё понимали. И вылетали из кабинета, потому что в расшифровке флага «Добро» наш комдив признавал только слово «имею».