Морские досуги №4

Я и так уже собирался в декабре в рейс. О чём уже вёл переговоры с Питером Борчесом из Гонконга и круинговым агентством в лице его представителя. Тогда, в ноябре, я пришёл к Наталье и говорю:

– Все, все свои дела я уже закончил. Ты смотри за Алёшей, чтобы он никуда опять не вляпался. Чтобы опять чего-нибудь не натворил.

– Сделай хоть что-нибудь, сделай так, чтобы его устроили на работу, – слёзно молила она меня.

Тогда я пошел в свое агентство и попросил своего агента:

– Сын у меня есть, закончил мореходку. Он с дипломом штурмана и хочет работать.

– Да, но у него и опыта-то нет никакого, – отнекивался от меня агент.

– Да пусть хоть матросом поработает. Для работы матросом – есть у него опыт, я его брал с собой в рейс на шесть месяцев, мы ходили с ним на линии Хайфон – Сингапур, он там проявил себя замечательно, со всей своей лучшей стороны. Капитан ему даже похвальное письмо написал и в пароходство и в мореходку. Можешь посмотреть.

– А, я помню, когда это было, – недовольно мямлил агент. Так ему не хотелось приобретать на свою голову новые заботы.

– Если ты всё помнишь, то какие проблемы у тебя сейчас? Давай, оформляй его на работу. Пусть парень становиться на ноги. Не дай ему скатиться до уровня его друзей, которые только и знают, что у баньдюгов быть в охране, да наркотики трескать, – пытался я убедить агента.

– Пусть сначала принесет мне свои документы, – уже пошёл на попятную агент, – Для начала ему же визу хотя бы открыть надо, сделать паспорт моряка и сделать все морские документы.

Я поехал к агенту, взяв с собой Алешу.

– Вот он – сын мой. Вот его паспорт. Делай с ним что хочешь, но мне нужно, чтобы он был, как можно быстрее готов был выйти в рейс. А ты сам-то готов? – я уже обратился я Алёше. На что получил только утвердительный ответный кивок от своего сына.

Он, вообще-то и по жизни, был не очень то разговорчив.

– Я хочу позвонить Питеру Борчесу в Гонконг, – продолжал агент, – Поговорю с ним, и тогда будет известно, возьмет он его на работу или нет. Но мы его можем взять только в ту компанию, в которой ты работаешь, потому что в других компаниях у нас перебор, своих людей навалом, очень много желающих идти работать под флагом. Просто работать, даже за те деньги, что платит эта компания, – он с пониманием посмотрел на меня. Ну, матросу, насколько, я знал, платят 800–900 долларов в месяц. Больше 1000, по-моему, сейчас не платили.

Поняв, что дело сдвинулось с мёртвой точки, и агент сделает всё возможное, я поручился за сына:

– Да он и за эти деньги пойдет. Мне надо его услать подальше от этой компании, в которую он тут ввязался. Вытащить его из этого болота, – я многозначительно посмотрел на сына.

Хорошо, что я тогда это сделал, потому что его друзья, которые были в этой компании, почти все сели в тюрьму, стали наркоманами, а один, последний из его «друзей» – наркоман, умер лет через 10 от передоза. Но Лёшика это не коснулось, потому что я его, хоть и со скрипом, но вытащил оттуда.

Этим же вечером я позвонил в Гонконг Питеру Борчесу, долго ему объяснял всю создавшуюся ситуацию. В конце концов, он понял всё и согласился со мной:

– Напиши мне все это в письме и отправь его по e-mail.

Я тут же отправил ему письмо. Питер мне ответил буквально через 5-10 минут и позвонил на домашний телефон со словами:

– Я прочитал твоё письмо. Хорошо, я согласен взять его на работу. Ты как хочешь, чтобы вы работали вместе?

– Я хочу, чтобы он вместе со мной пошел на судно и был под моим присмотром.

– Ну, не знаю, получится это или нет, но, во всяком случае, сейчас на одном судне освобождается место старшего механика и матроса. Мы попробуем это сделать. Но это будет ближе к Крисмасу.

– Я согласен на все, я готов, – горячо подтвердил я Питеру и поблагодарил его за участие в судьбе моего сына.

Я быстренько скрутил Лёшку в охапку. Тут же, за две недели ему сделали визу, он получил все сертификаты, но на всё это пришлось дать ему денег, чтобы он все это прошел побыстрее.

Перед Крисмасом, компания купила билет только на меня, чтобы я ехал на судно. Для Алёши билета не было. Я был очень удивлён этим и вновь позвонил Питеру Борчесу:

– В чем дело, почему билет только мне, а не сыну?

Тот что-то замялся, говорит:

– Не переживай, я его все равно устрою на работу.

И я поехал на эту «Кристину О» до Москвы, из Москвы в Лондон.

Выхожу в Лондоне из самолета, тут же проверка. Таможня. Таможенник спрашивает:

– Вы зачем сюда приехали?

– У меня письмо от агента. Вот оно, – я вынул сопроводительное письмо из портфеля и показал его таможеннику, – Я приехал на судно.

– Вы на работу приехали?

– На работу по контракту на судно.

– Понятно.

Не задавая больше лишних вопросов, он поставил мне печать в паспорт. Все, допущен в Англию без права на работу на берегу, без права найма на работу. Я посмотрел на него, говорю:

– Хорошо.

Вышел из здания аэровокзала и осмотрелся. Первый раз в Лондоне. Куда идти, что делать дальше – не знаю. Решил позвонить агенту. Телефон агента мне дали ещё во Владивостоке. Я позвонил агенту и доложил, что я уже приехал, что я уже в Хитроу.

Сегодня уже 24 декабря, никому не нужна головная боль по устройству какого-то старшего механика, поэтому агент и отфутболивает меня: – Садись на автобус.

– А где тут автобус? – я понятия об этом не имел, – Я первый раз в Англии. Как к нему пройти? – попытался я хоть что-то выяснить у агента.

– Перейдешь дорогу, пойди направо, там увидишь автобусную остановку. Купи себе билет до Бристоля. До Бристоля и поедешь. От Бристоля возьмешь такси и доберешься до Авенмауса, где и стоит твое судно. Понял? Не забудь взять чек у таксиста, который мы потом тебе оплатим. Понял? – явно чувствовалось, что агенту не до меня, но он хоть так выполнил свой долг.

– Понял, – для меня хоть что-то прояснилось, – Хорошо, и я пошел к автобусной остановке.

Автобус отходил минут через 40. Я разменял доллары на фунты, потому что доллары в Англии не берут, а только фунты. Поменял сразу 100 долларов. Меньше купюр у меня с собой не было. Купил за 18 фунтов билет на автобус. И у меня еще оставалось около 50 фунтов. Сел в автобус. Хороший такой, мягкий автобус. Со мной рядом сел парень, засунул себе наушники в уши, и так два с половиной часа он и ехал с этими наушниками.

А напротив сидели две женщины. Ну, я не знаю, как про одесситок, их я видел в знаменитой Одессе. Но я впервые видел, чтобы английские женщины были такие же болтливые, как наши одесситки. Два с половиной часа они без умолку о чем-то говорили, наверное, у них был какой-то общий интерес. Они были так увлечены своим разговором, что вообще ничего не видели и не слышали вокруг.

А для меня была интересна сама дорога. Вокруг было очень влажно, туман, морось. К этому мне не привыкать. Во Владивостоке с мая по июль стоит точно такая же погода. А тут декабрь.

Интересно было то, что руль у всех машин английский, и естественно, движение не так как у нас. Но и к этому мне не привыкать. Во Владивостоке почти все машины с правым рулём. И сам я езжу на такой же праворульной тачке. И, не знаю даже, как бы я сел за руль леворульной машины…. Как бы я на ней поехал? Интересные разъезды, развязки, а дорожные знаки почти не отличаются от наших. Я с интересом смотрел на дорогу, кто как кого обгоняет, какие машины тут ездят.

Во Владивостоке мы ездили только на японских машинах, с таким же рулём, поэтому особо я не был удивлен этим, но чтобы движение было таким!.. Ну, английское и есть английское движение. Хотя я и по Японии и по Индии ездил, вернее меня возили. Но всё равно быть первый раз в стране и наблюдать за всем – это интересно. Обязательно найдёшь что-либо, что тебя удивит.

И вот мы так и доехали до Бристоля.

Я всегда вспоминаю тот случай, когда мы с Инной были в Одессе и спросили у одной женщины в трамвае: