Медвежья волхва

Они уснули только под утро. Когда устали и разбрелись по домам даже самые отчаянные гуляки. Когда стихли последние песни. Ведана ещё пыталась бороться со сном, чтобы продлить и запомнить до мелочей эти мгновения: чужая весь, чужая изба, а в этой хоромине скопилось всё, что хотелось считать родным и своим. Медведь провалился в сон почти ровно в тот миг, как закончилось полным изнеможением их последнее соитие. И теперь дышал размеренно и глубоко в плечо Веданы, оставив расслабленную ладонь на её груди. Она прижималась спиной к нему и бёдрами вдавливалась, моргала часто, глядя в гаснущую вместе с лучиной на столе глубину избы. Жгло слегка между бёдер: всё ж погорячились они нынче, да остановиться всё никак не получалось, будто долго были в разлуке, а вот только этой ночью наконец встретились. И насытиться не могли, наглядеться, наобниматься вдоволь. И как бы Ведана ни боролась с собой, а всё равно уснула, подтянув к лицу руку Медведя и прижавшись к ней губами.

Да, показалось, только веки сомкнула, как загрохотало что-то в сенях. Тихое злое ворчание раздалось вслед за этим. Ведана вздрогнула, разбудив и Медведя тоже, свесилась с лавки, собирая ближнюю одежду и быстро натянула на себя исподку. Сунула под одеяло подхваченные с пола порты. И, когда после короткого — только лишь для вида — стука в хоромину вошла Ладейка, Медведь как раз успел завязать гашник. Встретили гостью хоть в виде встрёпанном и ясно говорящем о том, что ночью они спали мало, так хоть не нагими вовсе.

Да жене Ждана как будто до того и дела не было, она только смерила их взглядом, но и лицо её встревоженное и бледное, не выдало никаких о том мыслей.

— Что стряслось? — Медведь встал с лавки, как будто ненароком прикрывая собой ещё оправляющуюся Ведану. — Ты чего в рань такую прибежала. Руслав натворил что?

И по тому, что голос его остался ровным, младший брат порой был горазд на проделки. А Ладейка была склонна к тому, чтобы заслуги его преувеличивать и оттого сильно печалиться.

— Нет, Руслав дома. Матушка за ним приглядывает, — отмахнулась молодуха и тут вдруг всхлипнула жалобно. Ведана аж с лавки подскочила. — Ждан пропал.

Медведь едва не поперхнулся водой, которую как раз жадно пил — так, что стекало по шее. Он грохнул кувшином о стол и повернулся к Ладейке, отыскал взглядом свои рубахи и, собрав, принялся надевать их.

— Может, загулял где?

— А то ты не знаешь, что никогда слишком много он не загуливался, — укорила его невестка. — Всякое бывало, да домой всегда приходил. А тут ещё худо ему было последние дни. Спрашиваю, что такое, а он молчит.

И нехорошо ёкнуло в груди от её слов. И впрямь могло что недоброе случиться со Жданом, если недуг его скрутил какой. Знать бы только, что и почему отказывался он хворь свою признавать. Ведана вопросительно посмотрела на Медведя, и начала тоже собираться — ещё не зная, куда и зачем.

— Ты искала его ещё у кого-то? — тот уж принялся и обуваться, то и дело подавая Ведане вещи, которые они вчера в пылу раскидывали куда ни попадя.

— К тебе первому пошла. А тебя нет, — в голосе невестки послышались первые слёзы. — Я сюда кинулась. Подумала…

Она осеклась, покосившись на Ведану — и у той всё ж запекло скулы. Даже Ладейка вон сразу догадалась, где Медведя можно искать. Подумать только, что о них нынче будут во всей веси трепать. И безрассудным таким показался вчерашний вечер. Словно вселился в неё дух какой безумный, когда она за собой Медведя поманила. И ведь не сомневалась ничуть.

— Тогда сейчас вместе пойдём спрашивать, — поспешил успокоить тот Ладейку. — Может, спит у кого. Кто его знает... Всякому в голову блажь ударить может.

Он усмехнулся беспечно, а у самого в глазах тень тревоги жгучей залегла. В сенях отыскал Медведь свою вчерашнюю шкуру: другого кожуха при нём не было, уж в чём прибежал. И выглядела одёжа эта в свете бледного туманного рассвета дюже жутковато. Ведана, чуть содрогаясь от студёной промозглости и утреннего голода, цеплялась за руку старосты и едва удерживалась, чтобы к плечу его щекой не прижаться. Рассыпалось всё очарование прошедшей ночи, выстыло от недобрых вестей, которые, как водится, любят обрушиваться на голову в самый неподходящий миг. И нежиться бы ещё в постели рядом с любимым, а вот идти надо — искать его заплутавшего где-то брата. И чем больше дворов обходили, где Ждана не видели с самой ночи, тем шире разрасталось внутри беспокойство, что не так просто он пропал. Не завалился в сенях у какого товарища, не упал в сугроб, перебрав браги — другое случилось. То, что могло и впрямь худом обернуться большим.

Люди хмурились полусонно: ведь многие нынче легли поздно — и все, как один отвечали “нет”. Не встречали и где ночевал, не знают. Тянулся за Медведем и девушками, что его сопровождали, след общего нарастающего по веси напряжения.

Уже приближалась околица, а Ждан всё никак не находился. Ладейка едва волокла ноги и всхлипывала всё чаще — скоро от неё и вовсе не стало проку. Ни спросить ничего она уже не могла, ни рассказать.

— Так видели его последний раз на пиру у вечевого поля, — озадаченно рассказал сын кузнеца Вараня, потирая изрядно помятое лицо, когда постучали и в его дом. — Он и на кулаках там сошёлся с Броней. Не помнишь, что ли?