Страница 15 из 60
А на душе всё равно гадостно стало. И впрямь ведь нехорошо получилось. Да он не собирался так надолго у Веданы засиживаться: как-то само так вышло. А девчонка-то и правда ждала сидела, хоть и напридумывал себе невесть чего. А он и сказать ей толком ничего не успел, чтобы надежд пустых не питала. Помогла она — не поспоришь, хоть и вызвалась понятно почему, а то ведь и Ладейка присмотрела бы за младшим братом — ей только в радость. И прокатившееся было в груди прохладным ручейком чувство вины снова пропало: нечего ему стыдиться, он Крижану в невесты себе не выбирал. Конечно, теперь уж Видослав постарается своего не упустить. И дочка его услужливая всё чаще станет рядом крутиться: только и успевай отмахиваться. А то и примется вот так на жалость давить то Ждану, то отцу, который изрядно может жизнь отравить, если пожелает. Нехорошо. Надо бы поговорить с ним ещё раз, чтобы не осталось между ними недопонимания.
— Ты же помнишь, кто такая эта Ведана, — вдруг заговорил о другом Ждан. Именно о том, что и лежало грузом у него на сердце. — Предательница своего рода. Подстилка вельдского жреца. Врага. Что бы там о нём после ни говорили.
Он ещё в грудь воздуха набрал, да Медведь по плечу его хлопнул, заставив закашляться густым морозом.
— Помню. А ещё я знаю, что она сестра Млады…
— Та ещё…
— Цыц! — возглас Медведя грохотом прокатился вдоль заснеженной улицы и даже собаку где-то вспугнул — и та залаяла сонно и ворчливо. — Ты не знаешь её. Только то, что сам придумал. И Ведана в неволе когда-то оказалась. Так её жизнь закрутила. Нас — по-другому. Но мы теперь связаны. И то, что она пришла сюда, я вижу хорошим знаком богов.
— Старейшины не видят, — покачал головой Ждан. — Боятся, что она только хуже сделает. Что она с Забвением связана и может так же тварей каких призвать, как тогда сумел тот вельдчонок.
— Значит, старейшинам ещё предстоит открыть глаза.
Брат и онемел как будто. Лишь взглянул искоса, как на полоумного, но не стал возражать и пытаться переубедить. Он не видел и не слышал того, что Медведь там, в избе Веданы. Он не чувствовал сейчас внутри этого согревающего огня, словно от Перуновой стрелы подожжённого. Который и ослепил на миг, и осветил, резко очертив невидимое раньше. И оставалось только надеяться, что голос тот не обманул, хоть Медведь и не мог теперь точно вспомнить, что он поведал, этот гулкий, раздробленный на осколки эха рык, мало похожий на говор человека.
Но ему хотелось верить, что от миртов Ведана принесла то, что поможет Беглице и тем, кто здесь жил.
Они с братом расстались у низкой калитки. Брат пошёл дальше — под бок к жене, которая, верно, уже его заждалась. А Медведь — по белоснежному двору — в свой дом. И только вошёл, как встрепенулись женщины, что сидели бок к боку на лавке у стола: Крижана и сестра её старшая, уже давно замужняя, которая, видно, пришла ту вызволять из берлоги зверя. Руслав мирно спал на своём месте — поближе к печи — и даже не услышал возвращения.
— Постыдился бы уж, — буркнула старшая Дарина, гневно глянув на Медведя.
Запахнула на груди совсем как будто обезволившей от обиды сестрицы кожух — и вывела её прочь из избы. Крижана на Медведя даже и не посмотрела напоследок. Нехорошо вышло. Видослав будет злиться. И как бы это сильнее не осложнило жизнь Ведане.