Страница 24 из 48
О, да! Я так и чувствовал кожей как от Джулии отлетают искры злости и возмущения. Но щадить ее не собирался. Не тот расклад.
— Я знаю, что ты опытный альпинист, медоед…
— Да, упырь, ты прав.
Вот же…проглотив ругательство, я продолжил спокойным тоном.
— Можешь называть меня как угодно, но сейчас я гид, который постарается довести вас до вершины Эвереста. Который, если понадобится, поделится с вами кислородом. Который следит за шерпами и за обстановкой. Будь любезна, веди себя адекватно. Ты покорила много вершин, но я знаю, что Эверест — это как вишенка на торте. Всех тянет сюда. А ты рассказала Марку, что готовишься к Эвересту уже несколько лет. Так что просто будь хорошей девочкой и думай, прежде чем что-то делать.
— Увы, я плохая девочка. Но с мозгами, если это тебя утешит.
Спокойно, Алекс, только спокойно. Она ведь пытается вывести тебя из себя. Потому и болтает то, во что сама не верит. Мысленно досчитав до пяти, я проговорил:
— Три года назад я ходил с Марком, водил одну группу. И буквально параллельно с нами была группа "Шальной простор". В основном австралийцы, но была и пара немцев, неважно. В общем, был там один мужик, хороший, да. Умный, с отличной спортивной подготовкой, достаточно опытный, но пока не покоривший ни одного восьмитысячника, финансы не позволяли. Да и спонсора не мог найти, так как среди других альпинистов ничем не выделялся. Но он упорный, он много лет копил, занимал, что-то продавал. И, наконец, ему выпал шанс.
Бросил искоса взгляд на Джулию. Та продолжала разглядывать Ронгбук так, точно никогда прежде подобного не видела. Но чуть прикушенная губа и морщинка между бровями говорили, что она меня слушает.
Вот и пусть слушает.
— Хэнк работал в пекарне. Так что сама понимаешь, зарплата там достаточно средняя. И второго шанса подняться на Эверест у него просто могло не быть. Потому он рвался вперед. Но рвался с умом, слушал своих проводников. Тогда нам повезло с погодой. Просто вот до самого штурма она стояла идеальная, насколько это возможно здесь. Ее обновляли каждый час, надеялись, что она продержится и даст всем, кто хотел, достигнуть вершины. Но… Эверест любит сюрпризы. И далеко не все они приятные, Джулия. Та буря… ее никто не ждал. Точнее, догадывались, что она может разразится, но надеялись, что небо останется таким же безмятежным. Мы к тому времени, как нас предупредили о надвигающейся буре уже достигли вершины, группа Хэнка немного отставала по времени, но не сильно. Как обычно, на перилах возникла очередь. И их руководитель решил разворачивать группу, они не успевали до вершины вовремя. А еще предстоял спуск. А там хотя бы до третьего лагеря успеть добраться. Джулия, я видел человека, который решил ослушаться. Мы уже спустились к третьему лагерю, когда началась буря, чуть позже дошли и "Шальной простор", но без Хэнка. Он ослушался и вместе со своим шерпой решил добраться до вершины.
Я потер шею, чуть поморщившись. Не люблю вспоминать ту историю. Ну спас и что? Мне нравился Хэнк, я понимал его стремления, но также понимал, что без помощи они обратно не вернутся. Остаться на горе… не знаю, не знаю. Я принял тогда решение за него.
— Джулия, я успел неплохо узнать Хэнка, так как наши группы частенько оказывались на горе по соседству. Но выйти в разгар бури не сумел, пришлось ждать временного затишья. Тогда рванул со своим шерпой и кислородным баллоном, не зная, успею ли.
— Успел? — произнесла она беззвучно, одними губами, которые облизнула нервным жестом.
— Успел. Нашел их чисто случайно, почти занесенных снегом и замерзающих. Дотащили, отогрели и спустив до второго лагеря отправили в Катманду на вертолете. И знаешь… если бы Хэнка спустился с остальными, то остался бы с руками. И кто знает… может быть ему еще мог выпасть шанс вновь появиться на Эвересте. Но он решил ослушаться более опытных товарищей и в результате ему ампутировали обе кисти и ухо. Но он выжил.
Я не выдержал и рывком развернул Джулию к себе, успел увидеть мелькнувший огонек в глазах, прежде чем быстро произнес:
— Только попробуй выкинуть нечто подобное, медоед, и я тебя… я не знаю что с тобой сделаю, ясно?
Глава семнадцатая
Ну, во-первых, медоеда я ему еще припомню! Вывернулась из хватки Алекса, краем глаза уловила заинтересованный взгляд какой-то альпинистки из соседней группы. Нет уж, публичной разборки не дождетесь.
— Бедная у тебя фантазия, упырь, если даже не знаешь, что со мной делать. Могу подсказать пару десятков вариантов. А там, глядишь, сам натренируешь воображение. — я говорила спокойно, хотя сердце колотилось где-то в горле при виде гида.
Да ну нафиг все эти романы на восхождении.
— Зато у тебя фантазия работает за двоих. — не смутился Алекс. — Так что можешь представить, что я сделаю с тобой после спуска. Предлагаю поставить ценз восемнадцать плюс и помечтать вечерами, медоед. Все, я тебя предупредил. Предпочитаю ходить на свидание со здоровой живой женщиной.
— Ты сначала спроси у женщины, в своем ли она уме, чтобы с тобой на свидание пойти. — огрызнулась я.
А внутри все ухнуло от слова "свидание", хотя, казалось бы, большая уже девочка. Медоедом вон называют. Наверное, есть за что.
Алекс на мою "шпильку" не рассердился. Лишь усмехнулся и ответил:
— Куда ж ты денешься то, медоедик.
После чего нажал мне на нос и сообщил громко:
— Би-и-ип!…ля!
Это он так отреагировал на мое чисто машинальное движение. Я дернула головой, клацнула зубами и если бы Алекс не отдернул руку, то его палец мог легко пострадать. Ну так нечего нажимать им куда не просили.
— Ненормальная.
— Угу, — кивнула я, — и это говорит человек, который в чужие носы руками тычет!
Так и разошлись, напоследок еще раз переглянувшись. Причем в синих глазах Алекса теперь вместо презрения поблескивало нечто другое. Даже боюсь назвать, что именно.
Да и вообще! На улице уже холодает, а он стоит тут в футболке, а под ней мышцы, мышцы, мышцы. У альпинистов фигуры в основном поджарые, тренированные. А Алекс вообще гид, у него нагрузки ого-го, причем почти постоянно.
Я сглотнула слюну, так как в горле пересохло и не выдержала, первой отвела взгляд.
— Можешь еще и потрогать. — услышала веселый голос Алекса и едва не взвилась. Он ведь специально провоцирует! Еще раз внимательно обвела его взглядом, зевнула и сообщила:
— Не, не вдохновляет.
И после этого я ретировалась с поля боя. Потому что боялась, что упырь увидит еще и мои красные щеки, начнет отвешивать шуточки, чем окончательно выведет из себя.
Нет, нет, думать только о восхождении! И ни о чем, кроме восхождения!
Это я повторяла как мантру, следующие пять дней, пока мы обживались в лагере и привыкали к высоте. У меня адаптация шла достаточно легко, только по ночам было не очень. Но я уже давно отметила одну особенность организма: при всей своей физической выносливости, во сне он начинал давать сбои. Именно на каком-о психическом уровне. Так что спала я плохо, урывками и сны были очень тяжелыми, оставляющими дурной привкус во рту. От них давило виски и настроение становилось мурным. В итоге я не выдержала и пошла сдаваться врачу.
— Снотворное? — переспросила Мария. Вот уж кто отлично выглядел и явно не жаловался на сон. Короткая стрижка, стильный спортивный наряд и легкий румянец на всю щеку. А у меня синяки под глазами размером с ледник Ронгбук.
— Сплю плохо. — сообщила я. — Обычно прихватываю их с собой, но тут вот что-то забыла. И в Катманду не подумала.
— Кроме плохого сна что-то еще беспокоит? — просила Мария, разворачивая стетоскоп и подтягивая ближе тонометр. Я со вздохом принялась снимать флиску. Кажется, мне светит второй медосмотр. Сама напросилась, как говорится.
— Ну голова с утра тяжелая. Учитывая, что поспать мне удается часа три от силы это нормально.
— Это ненормально. — отрезала врач.