Проклятый вид

Глава 3

– Классно выглядишь, Маша… эти клетки сводят меня с ума, – сказал Андрей, совсем не солгав.

– Ваши речи очень льстят мне… «Привет, Андрей!» – весело улыбнулась Машка, подразнив его словами одной известной песни. Но тут же посерьезнев, встала и взяла парня за руку: «Пойдем, надо поговорить!»

Её платье серой птичкой порхнуло мимо стола, и уже через минуту они вдвоем с Андрюхой сидели на диване. Народу у Сереги в тот вечер было много, но наступил как раз такой момент, когда все разговоры сливаются в один равномерный гул, никто никого не зовет к столу, тосты сказаны, напитки наполовину выпиты, никто никого не напрягает, и границы непонимания окончательно разрушены. Шум разговоров то тихо нарастал, то спадал, и стало совсем похоже, что это шумит прибой и что ребята остались совершенно одни на берегу бескрайнего моря.

Казалось, жизнь кипела где-то далеко-далеко, а здесь был самый спокойный уголок на земле.

– Андрюш, я должна тебя кое о чем предупредить…

И тут парнишка вспомнил о недавних ощущениях, когда они смотрели друг на друга. В тот момент казалось, что воздух между ними можно было потрогать рукой, и что он связан с Машей тысячами невидимых нитей. И еще то тревожное чувство, что на миг охватило его… Но Андрей Соломатин «не такой» пацан, который принимает в расчет непонятно что. «Мир будет таким, каким я захочу», – всегда с вызовом думал парень. – «И если я не хочу переживать, никто меня не заставит». А переживать не хотелось, ведь жизнь – классная штука. Особенно когда рядом с тобой красивая девушка.

– Подожди, сейчас отключу суперспособности, а то знаешь, когда я супермен, со мной бывает тяжело, – пошутил он, но девчонка улыбнулась едва заметно.

– Ты лучше их включи, а то вообще ничего не поймешь, – быстро и взволнованно заговорила Машка, – ты ведь завтра утром идешь «хвост» сдавать по психологии… к Запольскому Николай Иванычу?

– Ну, да, нормальный вроде мужик, по пустякам не «валит», че ж не сходить, откуда только ты знаешь? Я столько сегодня не пил, чтоб не помнить, что не говорил об этом. Или ты его тайный агент? Прокралась под видом смазливой девчонки и хочешь узнать, готовлюсь ли я к сдаче? Хахаха! – начал было паясничать Андрей, чтоб подбодрить Машу, но не тут-то было – действие оказалось обратным. Мария Рукавишникова вдруг всхлипнула, и по ее красивой щеке покатилась слезинка.

– Просто не ходи туда, Андрей. Не ходи туда.

– Машенька, да что же это такое, ну если надо, то и не пойду, ты, главное, не плачь, – серьезно сказал Андрей и слегка обнял девушку. – Ты знаешь, какой я: если надо, на меня вообще можно положиться… Целиком, – шутливо продолжал он.

Но это была сущая правда. Андрей был воспитан честным, хорошим парнем.

– Ты знаешь, давай выкладывай свои аргументы, посидим, спокойно взвесим, окейно? Маш, ну Маш, – широко и по-доброму улыбнулся пацан.

–Ладно, я просто иногда вижу, знаешь, иногда… и в общем, ну это как бы сбывается, слышишь… ну, скажем, практически все, ну, то есть, вообще все. Понимаешь? – скороговоркой бормотала Маша, – а сегодня я посмотрела на тебя… мы ведь не знакомы толком, да, но у меня такое чувство, что мы были всегда знакомы, но не в этом дело, – девушка замолчала, очевидно, подбирая слова.

– Знаешь… Николай Иванович тебя убьет, прямо там. Здоровенной палкой, – выпалила, наконец, она.

– Да ну на фиг, Маш! – оторопело выдохнул Андрюха. Он старался слушать серьезно, но не до такой же степени! – Ну ты даешь! – Может, мне в полицию пора звонить? Спецназ в кустах, а мне дадут свисток зеленый, – ошалело и бессмысленно продолжал шутить парень. Сознание, очевидно, было не готово к такому повороту.

– Андрюш, и это… не все, – как-то тихо и сдавленно произнесла Маша.

– Как не все? Вот сейчас я вообще не понял, – судорожно и недоуменно пожал плечами Андрей.

– Андрей, я не то чтобы вижу, вроде как чувствую всем телом, понимаешь? Как будто я плыву в океане – вверх-вниз… волна приходит и уходит, и тогда становится видно. Волнами, понимаешь? – очевидно, старалась объяснить Машенька.

– И вот я вижу, как вертолет падает на лужайку, скрежет, взрыв, обломки летят, всюду крики, мост через Москву-реку обрушивается, и поезд метро летит вниз, лязг, дым, сирены, машины вдребезги, здание МГУ разваливается, люди бегут, – быстро лепетала девушка, – ты меня слушаешь, Андрей?

Молчание… Андрей Соломатин завис. Он не знал, как реагировать. Просто не знал, что вообще говорить. Признаков помешательства у Марии он не видел. «Ну, и как верить этому? Ну, знаете ли…», – тарабанила в голове отказывающая логика. Он сидел, не шевелясь, и молчал.

– И все, что ты рассказываешь, стало быть, будет завтра? Во сколько? В 9-00? – собравшись наконец с духом, спросил он.

– Да, Андрюш, – она легонько тронула его за плечо и тихо-тихо, еле слышно произнесла, – и… ты знаешь, это…

– Что, опять не все? – уставший, уже слегка с издевкой спросил Андрюха.

Молчание, казалось, повисло свинцом.

– Да. И у меня такое чувство, что ты… – замялась девчонка, – будешь во всем виноват.

– Все, пошли пить, – как-то спокойно сказал Андрюха, – пошли пить. И чуть покачнувшись, потащил Машу к столу.

Про себя Андрей Соломатин просто решил принять решение утром. А на самом деле он знал, что все равно пойдет.

Глава 4

Уже почти поднявшись на самый верх склона, Андрей обратил внимание на маленькую черненькую в крапинку птичку. Она высунула свою махонькую головку из дупла и, открыв во всю ширь желтенький клювик, издала пронзительный свистящий звук. Тут же проворно села на ветку и уставилась на парнишку. А парнишка Андрюша, остановившись от неожиданности, уставился на птичку. Тихонько он подошел ближе, но птица не улетала. «Ну вот, «скворцы прилетели», – подумал студент. И был совершенно прав. Обладая нешуточной и мгновенной фантазией, он вдруг представил, что скворец – это он, Андрей, а сам Андрей – это Николай Иванович Запольский.

– Ну что? Прилетел наконец, чернявый? – спросил мысленно профессор Запольский.

– Я, товарищ профессор, могу не токмо летать, но еще и свист издавать, почти как скрежет металла, да… Могу разломать Лужнецкий метромост, МГУ, или там вертолет поймать в лапки и на землю шмякнуть. А вообще, товарищ-господин профессор, вы, я слышал, планируете спасти от меня, так сказать, мир. Ну, типа, палкой меня окучить и в заоблачную даль отправить без компаса, правда это, нет?

– А как же, Соломатин, – отвечал Андрей, подражая голосу Запольского, – ежели вы сейчас мне реферат не защитите свой, то просто не оставите мне выбора. Я как честный преподаватель и вообще хороший человек, вас ухандокаю. Березу для этого с корнем вырву молоденькую и по сельсовету вашему пройдусь, вроде как по Питерской. А Вы, вместо того, чтобы скорей отчитаться по задолженности и свалить подобру-поздорову, разговариваете со скворцами…, – опомнившись и придя в себя, сказал вслух Андрей, схватил ноги в руки и побежал со всей прыти наверх.

Птица же, открывшая было в недоумении рот при виде беседующего с ней «школьника», так и осталась сидеть на ветке. И её дальнейшее участие в нашей истории осталось неведомо.

Выбежав наконец из чащи, Андрей с разбегу окунулся в слепящий солнечный свет. Он зажмурился, ему захотелось чихать, и слезы оросили его молодецкие щеки. Все наваждение Машкиных предсказаний испарилось, как утренний туман. Навстречу ему попадались бегущие и красиво одетые в спортивные костюмы девчонки, неспешно прогуливались без дела непонятные люди. «Что они тут делают, интересно, – подумал Андрей, – кто они вообще такие, чем занимаются?». Соломатин всегда и без особого стеснения разглядывал людей и строил догадки. Это было интересно.