Страница 1 из 3
Дверь с характерным скрипом отворилась, и в кабинет русского языка, являвшийся по совместительству классной комнатой десятого класса, вошла учительница математики. Впрочем, ученики на это почти не отреагировали: лишь встали на пару мгновений и продолжили восседать вокруг двух сдвинутых парт, усердно всматриваясь в лица друг друга.
– …поэтому я считаю, что Витя – мафия. А, и ещё в начале игры он забыл объявить, мол, «я комиссар», что тоже наводит подозрения – нехарактерное поведение. У меня всё.
– Значит, на голосование выставлены…
– Так, господа, звонок на урок уже был, – объявил учитель.
Все преподаватели за этот год уже успели привыкнуть, что десятиклассники регулярно играют в «Мафию», и, застав сегодняшнюю картину, Наталья С-вна ничуть не удивилась… ну, разве самую малость. А вот поначалу сие явление было в новинку, и учителя даже перешёптывались между собой о том, чем там занимается десятый класс; однажды даже завуча вызывали.
И действительно, как должен реагировать препод, пришедший на урок и тут увидевший, что школьники сидят в кругу с закрытыми глазами, положив руки на стол, а кто-то один ходит кругом, что-то вещая? До учительского обморока, конечно, не дошло (преподаватели и не такое видывали), зато поползли слухи, будто ученики организовали какую-то секту. Каждый из учителей, приходящих в класс, видел почти неизменную картину, а когда настала очередь завучки, то начались разборки. Впрочем, за пределы кабинета они не вышли: доведавшись про суть игры, замдиректора по учебно-воспитательной работе успокоилась, а слухи про секту довольно быстро исчезли.
– Наталья С-вна, разрешите нам доиграть? Тут уже немного осталось.
– Ох, шалунишки! Ладно, даю вам время на сворачивание, пока я пишу на доске.
– Спасибо!
– На голосование выставлены Александра и Виктор. Кто за Сашу?.. Два. Кто за Витю?.. Три. Витя, последние слова?
Виктор к этому моменту уже не имел чётких подозрений, а оправдываться считал бессмысленным, потому решил закончить игру своей «коронной» фразой, которой обычно начинал, жалобно произнеся:
– Я комиссар…
– Ха-ха-ха!
– Что, мирные выиграли?
– Нет, игра продолжается! – обломал голосовавших против Вити ведущий.
– Бли-и-ин!
– Так, попрошу всех рассесться на места и записывать тему, – вновь вмешалась учительница.
– Ладно, народ, прерываемся. Карты держите при себе и не раскрывайте: продолжим после урока.
Геометрия для многих выдалась довольно скучной, только две первые парты в правом ряду проявляли активность: Борис внимал и всё записывал, а Алексей, Денис и Саня временами «дёргали» его, прося разъяснить то, что не удалось уловить со слов учительницы. Вообще, вся геометрия десятого класса весьма скучна, даже несмотря на то, что из двухмерной планиметрии переходит в, так сказать, «3D»: основное, что приходится учить и на что доводится решать задачи, – это бесконечные теоремы с доказательствами. Как ни просили ученики, как ни ныли, так им и не разрешили доказывать их «народными» методами, то есть фразами сродни «Отвечаю!» или «Зуб даю!». Точка в этом вопросе была поставлена, когда Денис на контрольной не смог вспомнить подходящую к задаче теорему, а Борис, трудясь над своей работой, не имел возможности подсказать: Деня применил одно из «народных» подтверждений, чтобы обосновать параллельность плоскостей, и получил двойку со смайликом.
Мало увлекая учеников, урок прополз (не пролетел, поскольку, как известно, скучное всегда тянется дольше), захватил в компенсацию за «Мафию» две минуты перемены, и лишь тогда все вздохнули с облегчением, и прежде, чем класс покинул преподаватель, кое-кто уже убежал в столовую.
– Э-э, куда ускакали? А кто доигрывать будет?
– Перемена большая – успеют и перекусить, и сыграть ближе к её концу. Правда, я в глубинах математики уже растерял все собранные перед уроком подозрения и обличения, позабыл даже, кто «жив», а кого «убили», но тем любопытнее окажется финал.
– Ну, что ж… Давайте в «Дурачка», что ли?
– Только в стиле Цезаря: буду параллельно питаться.
Стопку карт для «Мафии» отложили в сторону, и Витя полез на шкаф к бюсту Пушкина. Великий писатель уже давно выступал в роли хранителя классных (в обоих смыслах слова) развлечений: год-другой назад кто-то принёс в кабинет и оставил здесь игральный набор «7 в 1» с шахматами, блэк-джеком, домино и прочим, который и спрятали за голову Александра Сергеевича. Конечно, классный руководитель не раз видела тайник и даже предлагала переместить набор внутрь шкафа, но все считали, что, сохраняемые около Пушкина, игры станут «выше» и интереснее. Ещё бы преферанс добавить – и было бы вообще шикарно, но вместо него прибыла «Мафия», завоевав в поклонники девяносто процентов класса.
На этот раз, правда, «Дурак» быстро надоел, поскольку Алексей почти постоянно побеждал: сказывался многолетний опыт стратегических компьютерных игр, которыми ученик чрезмерно увлёкся, «скатившись» с отличников ещё в девятом или восьмом. В шахматы играть не хотелось и подавно: мало того, что тут Лёха был бы непобедим, так ещё и каждая партия могла занять под целый урок. В итоге, несколько одноклассников решили просто баловаться и устроили «перестрелку», кидаясь всем, чем попало.
Вначале в ход пошли сухие мочалки и тряпки для доски, летавшие с одного конца класса в другой, но, когда одна из губок угодила в ведро с водой, враз пришла идея все метательные предметы намочить. Тут-то начался «самый сок», и повезло тем, кто покинул кабинет до начала «войнушки»! Тряпки летали от стены к стене, всё обрызгивая белой водой с мелом и оставляя качественные следы как на шкафу, полу и потолке, так и на одеждах тех, кто не успевал увернуться.
Основную часть бросков совершали друг в друга Витя и Марк, Давид скакал немного в стороне, умудряясь и участвовать в «битве», и чистить мандарин, а Борис с Алексеем оставались за партой, тщетно пытаясь во всём этом шуме докушать и повторить историю. Впрочем, и им приходилось вставать, уклоняться, либо же подбирать прилетевшую мочалку и пускать её куда-нибудь. Вот Давиду зарядили тряпкой в лицо, и он, воспользовавшись всем могуществом русского языка, швырнул в обидчика мандаринку. Замысел пришёлся всем по душе, и вскоре фрукт стал летать по классной комнате вместо мочалок, пока его кто-то удачно не расквасил об потолок. Шалуны на пару мгновений утихли, задрав головы и наблюдая капавший с потолка сок, пока Давид не вынес вердикт:
– Мда, след останется.
Все тут же засмеялись и продолжили кидаться, теперь уже бросая всё подряд, начиная от папок и пеналов и заканчивая целыми портфелями и даже стулом, для перемещения которого по воздуху требовалось подойти ближе. Каждый, возвращавшийся в класс, волей или неволей становился участником «боевых действий», и хотя большинство девочек пыталось перейти в разряд простых наблюдателей, им то и дело приходилось отражать шальные «снаряды» или вытянутой рукой, или, опять-таки, сумкой, дневником или папкой.
О «Мафии» уже никто не вспоминал, да и все участники до конца перемены так и не повозвращались. Лишь со звонком «перестрелка» утихла, и тогда можно было оценить ущерб, который она нанесла участникам и «полю боя». На удивление, в классе ничто повреждено не было – так, только стены кое-где стали чуточку белее, чем должны бы быть; аналогичный эффект произошёл и с одеждой многих… Хотя нет, последний бросок кроссовком из сменки для физкультуры всё-таки нанёс ущерб, а именно отбил кусок горшка с цветком, и теперь в том месте рассыпалось немного земли. Ученики поспешили в прямом смысле замести след бесчинств, повернули горшок разбитой стороной к стене и стали собираться на историю, как ни в чём не бывало.
Народ уже прихватил под мышки нехитрые наборы кочующего меж кабинетами старшеклассника, состоящие из учебника, тетрадки, пенала и дневника, и столпился у двери, мешая друг другу, когда в кабинет протиснулся ученик-восьмиклассник. Многие его знали благодаря активности в школьных сценических мероприятиях – это был Эрнест, но вряд ли он забрёл сюда просто так, тем более в самом начале урока.