Страница 4 из 49
Вчерашнее вино было лишним бонусом. Именно оно стало причиной неприятно режущей головной боли, пустынного сушняка и болезненного непонимания в скрученном животе. Желания куда-то идти никакого не было. Но телефон настаивал на том, чтобы я встал. Скатившись с кровати, я кое-как дошёл до холодильника, взял закрытый тюбик «Splat», выпил почти полный пакет холодного молока и пошёл освежаться в душ, там я приходил в себя от телесно-душевного одеревенения.
Живу я в центре города в 2-х комнатной Сталинке «директорского» типа жилья на фортовом 7 этаже. И квартирую я не как все с родителями или с кем-то из них в отдельности, а эксклюзивно – с любимой бабушкой. Она балует меня по утрам гренками и горячим «Neskvik». Я обожаю её за то, что стол всегда заставлен вкусной едой и окружён её заботой. В довесок ко всему её мало интересует чем я занимаюсь с 16:00 до 22:00, так как в это время она увлечённо занята просмотром телевизора: сопереживанию героям таких програм как «Суд идёт», «Мужское&Женское», «Давай Поженимся?», «Пусть говорят» и так далее.
Когда я нарочно влезаю в её прайм-тайм, она недовольно, огрызаясь, брякает: ”Уйди, Господин №420, не мешай сплетни слушать!"
Выгодно, конечно, иметь преимущество в ранней свободе, но бывает и такое, когда сидишь дома и хочется поговорить по душам с единственным близким человеком… Бабушка не усаживает меня с собой рядом и не слушает меня совсем. Она в ответ тычет молча в воздух указательным пальцем и бычит брови, как бы мол невербально говоря: ”Не отвлекай, не сейчас”. Я даже один раз совершил дерзкую попытку выкинуть её ящик из окна, которая удалась. Но, к моему удивлению, этот поступок на неё никак не возымел – она купила новый, более навороченный – плазму. Больше я к этому семейному вопросу не возвращался. Оставил всё как есть.
Мои мама и папа развелись, когда мне было 3. После этого отец начал войну против моей семьи, его главной победоносной задачей было отстоять свои родительские права и получить разрешение на встречи со мной по выходным. Мать была железобетонно против. Противостояние носило драматический характер: папа с приставами и ОМОНом врывался в школу (так он забирал меня с уроков), мама подавала на него в суд, ей помогали шить липовые дела, чтобы убрать его со всех радаров. Отец находился в двух шагах от тюрьмы. Ему ничего не оставалось, кроме как проиграть. Он продал весь бизнес, оборвал все сети и уехал в Севастополь. Купил там небольшой винно-водочный завод, разменяв навсегда север на юг. Я так и не узнал его до конца. Иногда мы созваниваемся, раз в 2-3 месяца, он обещает приехать ко мне, но из-за большого количества проблем/дел каждый раз дата переносится. В конце всякого разговора он обнадеживающе произносит: ”Будь на связи. Я позвоню. Скажу”.
Так я утратил отца, остался жить с матерью и нашёл отчима.
Этот человек, бывший боксёр, неплохо отрабатывал на мне свой правый хук и умение словесно уничтожать. Мои попытки бунтовать против обстоятельств не имели основы. Тирания была и со стороны матушки, которая много нервничала в погоне за заветным повышением и, как следствие, срывала на мне свою злость.
5 лет… 5 лет продолжалась эта скотобойня. По окончанию которой, приехав из летнего лагеря в месяце августе, я узнал, что мы переезжаем жить к бабушке. Насовсем.
Как видите, родился я с золотой ложкой мёда во рту, но, к несчастью, ощутил не тот приятный привкус сладкого металла, который должен и хотел попробовать. Моё детство было пропитано слезами и огорчениями, мои глаза видели страх.
Когда этот период закончился, судьба круто дала мне с вертушки в челюсть. Ясное дело, ложка вылетали с парой зубов, и тогда я уже почти самостоятельно засунул себе в рот серебряную, по вкусу.
Мама долго со мной не задержалась. По рассказам бабули я понял, что она получила таки кресло главного врача и сейчас налаживает свою личную жизнь с "новым русским", который занимается крупной арендой и владеет недвижимостью в Америке.
Мать ясно дала понять, что в её планы я не вхожу, но и вычёркивать навечно родного сына не собирается. Она выбрала выход под названием «Контроль на расстоянии – расстрел на месте», который сначала понравился всем (мне в особенности).
Его специфика была в том, что за все оценки, проступки и совершенные хорошие/плохие дела я отвечал головой перед ней в конце недели. Некая акция-реакция: когда были косяки – она орала, как бешеная, в случае успешного завершения недели (и прочтения одной книжки по программе) – хвалила и одаривала деликатесами, не всегда, но частенько. В их число входила сёмга, красная игра, филе лосося, камчатский краб и оленина. Так же подкидывала американский шмот.
Вообще, было нерентабельно ссориться с ней, так как она была нашим с бабушкой единственным спонсором. Деньги, по большей части, шли мне на еду, одежду, карманные. Через бабулю я ещё умудрялся выкраивать себе на развлечения.
Деньги слишком быстро уходили от меня на всякую хуйню… Какой я транжира понял только тогда, когда попытался их самостятельно заработать. Но об этом позже.
Мама называла меня невыгодой инвестиций в последнее время и всё чаще подбивала разговор к тому, что мне скоро придётся зарабатывать себе самому.
Пока этот злосчастный момент не наступил, я продолжал свой пир во время приближающейся чумы…
Как-то так я жил: гораздо богаче очень бедных и гораздо беднее очень богатых, но зато со своими сюр-при-за-ми.
Выйдя с ванной, я поприветствовал милую старушку.
–Доброе утро, Сашечка, что тебе приготовить на завтрак: кофе или какао?
–Давай какао и бутерброд с сёмгой, и творог с изюмом.
Её рука порылась в морозилке.
–А рыбки то мало уж отсталось!
–Не жалей, всю доставай, съем! – говорю я и прохожу в свою комнату.
Плюхаюсь на диван и залипаю в 3-х метровое пространство между потолком и моим кожаным «Честерфилдом». Надо что-то решить с формой. Взрывается ядерный гриб в голове. Надеваю джинсы и белую рубашку. От волнения быстро ем. Оставшееся время провожу за зеркалом.
"Я, блять, вообще не готов!" – говорю вслух своему отражению. Выгляжу помято, ещё и перегаром шманит, про брюки и говорить не приходится. Волнение заполняет 2/3 мозга. Роюсь в шкафчике, где находятся все мои средства личной гигиены, в поисках ополаскивателя или хотя бы маленького опрыскивателя для полости рта, но нахожу кое-что другое… Открытую пачку "Триган-Д" с одной целой блистерной упаковкой. Необдуманно закидываю 7 колёс, чтобы формально понимать, что я принял обезболивающее по назначению. Вспоминаю прошлый, обрывками запомнившийся, опыт на улице и оставляю в покое оставшиеся. Наскоро обильно прыскаюсь духами и облизываю кончик тюбика пасты.
Выхожу на улицу Ленина с расстёгнутым пальто. Пасмурный день с мелко моросящим дождиком даёт оплеуху настроению. Семеню до школы каких-то 6 минут. Никого из своих не встречаю по дороге (не так страшно заходить с кем-то вдвоём для перекрытия волнения, перекидываясь парой пустых словечек).
Оказываюсь перед огромных монолитным зданием светло-жёлтого цвета с высоченными прямоугольными колонами, которые уходят в небо.
На главной, с лева, висит позолоченная табличка «Гимназия №1 – Первая среди неравных».
Я не сказал, что учусь не просто в школе, а в целой гимназии? Так вот, это самая престижная гимназия в нашем городе. Многие родители бьются за то, чтобы их чадо училось именно тут. Они готовы платить недетские взносы в учебный и родительский фонд, скидывать деньги на «ежемесячный ремонт», отчислять на «внеплановые нужды» гимназии. Благодаря соединению коммерческой единицы и перспективного интеллектуального начала, гимназия стала очень сильной и независимой, и известной на всю область. Наши ребята побеждают во всех региональных и всероссийских конференциях, олимпиадах. При том родительские денюжки отлично восполняют сильно разгулявшийся аппетит директрисы, которая предоставляет нам, как бы под аренду, площадку для знаний. Конечно, я горжусь своими одноклассниками, и у меня захватывает дух, когда я вижу кортеж из «Поршей» и «Мерседесов» разных эксклюзивных моделей на стоянке. Вопреки массовому представлению – для меня это место всё равно остаётся простой школой, которая смогла сделать из себя узнаваемый бренд.